Читать книгу "Поединок соперниц - Симона Вилар"

— Храни тебя Господь, родич.

Ну, что он не поспешит меня выдавать, я уже мог надеяться.

Я спросил, что стало с моей сестрой, и Эдгар пробормотал, словно сквозь сон, что Риган — имя сестры он произносил на местный лад — давным-давно уехала в Шропшир и стала монахиней. Это меня нисколько не удивило — Ригина и в молодые годы частенько поговаривала о том, что намерена удалиться от мирской суеты. Но подробности я не стал выспрашивать — Эдгару было не до того. Вместо этого я сам поведал графу, как среди ночи обнаружил в фэнах лодку с плачущей малышкой и убедился, что ее спутник мертв. Эдгар опустил голову и пробормотал, что велит разыскать тело этого рыцаря — его звали Ральф де Брийар — и похоронить по-христиански.

Опять наступило молчание. Тягостное молчание. Похоже, Эдгар хотел остаться наедине со своей болью. Стоило ли тревожить его сейчас, да и какое мне дело до того, что ему и его возлюбленной довелось пережить? А вот и стоило. Некогда этот парень поддержал меня, когда я был на пределе. Именно после его участия и поддержки я нашел в себе силы начать жить заново. Теперь же я должен был помочь ему.

Эдгар отвернулся к потемневшей стене, и до меня донеслось сдавленное рыдание. Я не должен дать ему упиваться своим горем. Поэтому заговорил:

— Милорд, нам надо кое-что обсудить. Эти люди в масках — у вас есть предположения, кто мог скрываться под личинами и чью волю они выполняли? Судя по виду — это наемники, а значит, нападение было вовсе не случайным.

После некоторой паузы он заговорил. Да, в Норфолке несколько месяцев назад объявились злодеи, отличающиеся особой жестокостью. Их пытались схватить, готовили им западни, но — безрезультатно. А сегодня у него возникли кое-какие подозрения, впрочем, ничем не подтвержденные. Эти мерзавцы называли одного из своих Хью, то есть Хьюго. А у графа имелся недруг, который носил это же имя — некий Гуго Бигод.

— Не продолжайте, граф, я слышал эту историю. Гуго Бигод был объявлен вами в Норфолке вне закона. Но его отец, стюард двора Генриха Боклерка, ухитрился вымолить прощение сыну. Если не ошибаюсь, в Саффолкшире у этой семьи обширные земельные владения.

— Верно. Но хлопотал за Бигода не столько его отец, сколько моя супруга. И теперь Бигод беспрепятственно живет в соседнем графстве, хотя не смеет пересекать границу, ибо в подвластных мне землях все еще числится преступником. Этот человек злопамятен и мстителен, но вместе с тем не лишен здравомыслия, и я не думал, что он возьмется… решится на такое.

В его голосе уже были не слезы, а почти рычание. Это хорошо. Гнев возвращает силы для борьбы. Но и замутняет разум. Поэтому я осторожно спросил, что намеревается предпринять Эдгар, если его подозрения оправдаются. Ведь Гуго Бигод — английский барон, и это нельзя сбрасывать со счетов. Но и открытый суд устроить невозможно, ибо тогда откроется все, что произошло на острове.

— Этого не будет, — твердо проговорил граф, и его лицо напряглось. — Я не стану доводить дело до суда. Но если окажется, что и впрямь Бигод причастен к случившемуся, тогда… Застенки ордена Храма надежно умеют хранить свои тайны.

Вот так новость! Оказывается, граф Норфолкский не так и прост, если умудряется служить английскому королю, не порывая с храмовниками.

Поколебавшись, я все-таки сообщил графу, что один из «черных капюшонов» был женщиной. Я заподозрил это с первой минуты, а потом окончательно убедился, когда она пустилась в бегство на челноке.

Я отвернулся, чтобы поправить фитиль в плошке, когда же снова взглянул на Эдгара, меня поразило выражение свирепой ненависти на его лице.

— Если это так, — задыхаясь, вымолвил он, — если это она… Проклятое исчадие преисподней!

Насколько я успел разобраться в происходящем, в этой истории и в самом деле не обошлось без Бэртрады. Была в дочерях Генриха Боклерка некая особая закваска, выделявшая их из остального женского племени. Примером могла служить моя возлюбленная Матильда, не дрогнувшая даже тогда, когда раскрылась история ее отношений со мной. Но Бэртраду, ее сводную сестру, я совсем не знал. Мне, однако, было известно о длительных неладах в семье графа Норфолка и то, что Эдгар получил титул благодаря страстной любви к нему принцессы Бэртрады. Могла ли такая женщина смириться с тем, что ее избранник изменил ей?

Но одно дело протестовать и отстаивать свою честь, и совсем другое — решиться на то, что произошло сегодняшней ночью… Неужели сестра моей Тильды способна на такое? В моем присутствии Тильда никогда не упоминала о своей рожденной вне брака сестре. Было ли это связано с обычным пренебрежением законных детей к бастардам? Или Бэртрада и в самом деле ничего не значила в глазах императрицы? В одном я был уверен: моя возлюбленная не испытывала родственных чувств к супруге Эдгара.

— Где сейчас находится графиня Норфолкская? — спросил я напрямик.

Эдгара все сильнее бил озноб, и в том, как клацнули его зубы, мне почудилось что-то зловещее.

— С самого Рождества она гостит в аббатстве Бери-Сент— Эдмундс. Большой город, постоянно новые лица. К тому же графиня дружна с настоятелем, преподобным Ансельмом. Чего не скажешь обо мне.

— Ваша супруга, милорд, как я замечаю, по-особому жалует людей, которые вам не по душе.

— Аминь, — усмехнулся Эдгар. — Так повелось с самого начала. Наш брак был страшной ошибкой, и мы с Бэртрадой давно поняли это. Но таинство свершилось, и мне ничего не оставалось, как попытаться ужиться с супругой. Я закрывал глаза на ее открытое неповиновение, на попытки разжечь против меня смуту, на предательство моих интересов. По вине Бэртрады погиб мой сын Адам — и я переступил через это. Но если она приложила руку к тому, что случилось сегодня…

И опять этот глухой стук зубов Эдгара, словно он уже грыз жену. Хотя он сейчас в таком состоянии, что может вытворить любую глупость. А ведь его месть Бэртраде может принести им с Гитой только зло. Поэтому я сказал:

— Даже если убедитесь в причастности супруги, вам следует сохранять хладнокровие. Ведь графиня — дочь короля, а что такое ненависть Генриха Боклерка, я знаю, как никто другой. Вам не удастся расправиться с графиней, как с проходимцем Бигодом, ибо гнев короля обрушится не только на вас, но и на вашу возлюбленную и даже на дитя. Муж может поступить с провинившейся женой так, как сочтет нужным: изгнать, избить, заточить, навсегда пренебречь ею. Но у вас нет права казнить ее. А ведь именно это сейчас у вас на уме, не так ли?

— Если окажется, что она причастна, — вновь повторил Эдгар, но на этот раз как-то устало.

Увы, если графская корона на континенте давала ее обладателю неограниченные свободы, то в Англии любой лорд прежде всего подданный короля. И Эдгара ничто не спасет, решись он превысить свои полномочия.

Я лишь спросил, хватит ли у него силы духа и далее оставить все, как есть. Попросту игнорировать жену.

— Это будет выше моих сил. И тогда я окончательно потеряю Гиту.

Действительно — сколько бы мы тут ни рассуждали, оставалась женщина, которая пострадала больше всех. И ей невозможно объяснить, что нужно и дальше терпеть и смиряться.