Читать книгу "Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе - Михаил Зефиров"

Вильгельм Гёнслер так комментировал эту ситуацию: «Чтобы эффективно использовать ночные истребители, необходимо было иметь так называемый „Vorfeld“ – большой район страны, над которым приближающиеся бомбардировщики должны пролететь, прежде чем вы сможете перехватить их. Наземные операторы, чтобы дать нам хороший шанс для успеха, отдавая команду на взлет, должны были учитывать время, которое потребуется бомбардировщикам, чтобы достигнуть нас, а также как много времени потребуется нам, чтобы достигнуть их крейсерской высоты.

Или, проще говоря, наш аэродром должен был быть позади и достаточно далеко от радиолокационных станций раннего обнаружения, чтобы мы имели время достигнуть высоты полета бомбардировщиков. Мы имели небольшую скорость, и если мы были ниже и позади бомбардировщиков, то перехватить их было невозможно.

Наши большие радиолокационные станции на побережье Северного моря, которые своевременно предупреждали нас о появлении бомбардировщиков, были потеряны в результате наступления высадившихся войск союзников, как и наши передовые аэродромы. Чтобы по-прежнему иметь «Vorfeld», мы должны были бы передвигаться все дальше вглубь Рейха, а это было невозможно».

В итоге в январе 1945 г. Шнауфер не сумел сбить ни одного бомбардировщика. Это был его первый начиная с августа 1943 г. месяц без побед.

Вечером 3 февраля в общей сложности 341 британский бомбардировщик атаковал нефтехранилища в районе Дортмунда и Ботропа. Тогда англичане потеряли двенадцать «Ланкастеров». Один из них, сбитый в 21.09 юго-западнее Эссена, был на счету Шнауфера.

В ночь 21 февраля над Германией появились уже 1140 четырехмоторных бомбардировщиков и около двухсот «Москито». Их основными целями были Дортмунд, нефтеперерабатывающие заводы в Дюссельдорфе и Мангейме, а также канал Дортмунд – Эмс, но последний оказался закрыт облаками, и атаки на него отменили.

В 01.05 Шнауфер поднялся с аэродрома Гютерсло. Его собственный «Мессершмитт» был неисправен, и он вылетел на запасном Bf110G «G9+MD». В 01.53 западнее Дюссельдорфа в районе немецко-голландской границы приблизительно на высоте 3700 метров он сбил «Ланкастер», а спустя пять минут в том же районе – еще один. Оба бомбардировщика входили в группу, атаковавшую Дортмунд. В 03.14 Шнауфер вернулся обратно в Гютерсло.

Вечером того же 21 февраля Шнауфер в 18.15 поднялся в воздух уже на своем основном Bf110G4 «G9+EF», чтобы опробовать его после ремонта. Оставшись довольным его готовностью, он через двадцать одну минуту совершил посадку.

Приблизительно через час после этого со своих баз в Англии поднялось около тысячи четырехмоторных бомбардировщиков. 362 «Ланкастера» направились к Дуйсбургу, 288 «Галифаксов» и 36 «Ланкастеров» взяли курс на Вормс, а 165 «Ланкастеров» должны были атаковать сооружения на канале Дортмунд – Эмс и на так называемом средне-германском канале, соединявшем в единую водную систему реки Рейн и Эльба.

Румпельхардт рассказывал о событиях, произошедших вечером 21 февраля 1945 г.: «Я сидел в полном одиночестве в одной из комнат штаба эскадры и ужинал, набираясь сил перед ожидаемым вылетом. Приказ занять места в самолетах и быть в постоянной готовности к вылету не достиг меня. Командир, который был уже в полном летном снаряжении, был очень удивлен, застав своего радиста совершенно не готовым. Что и говорить, он был очень недружествен.

На максимальной скорости я бросился к самолету, но было уже поздно. Другие наши самолеты были уже давно в воздухе на пути к Дортмунду. В 20.08 наш испытанный и проверенный «EF» поднялся в воздух. Мы летели позади всех по курсу, который нам дала наземная станция, предполагая, что наша эскадра уже достигла района, который атаковали английские бомбардировщики. Мы не могли понять, почему мы еще не видели ни вражеской активности, ни зенитного огня.

Шнауфер только собрался запросить, следует ли нам оставаться на прежнем курсе, как на севере, должно быть в районе Мюнстера, мы увидели вспышки от сильного огня из легких зенитных орудий. «Тут что-то не так», – подумал я. Легкие зенитки могут максимально достать до высоты 2000 метров, а британские бомбардировщики обычно летают над Рейхом между 3500 и 6000 метров.

Однако не было никакого смысла задерживаться, чтобы обдумать это. Шнауфер начал снижение, развернувшись на северо-запад. Приблизительно на высоте 2500 метров мы прошли сквозь тонкий слой облаков. На моем SN2 было множество целей, и мы были теперь в ситуации «Leichtentuch».

«Светлое сукно» – кодовое обозначение использовавшегося немцами приема, когда прожектора своими лучами подсвечивали облака, чтобы на их фоне были хорошо заметны более темные бомбардировщики.

Над нами был тонкий слой облаков, еще выше луна, просвечивающая сквозь них. В результате облака выглядели наподобие белой скатерти, и мы сразу же увидели под ними черные силуэты множества бомбардировщиков. Шнауфер выбрал «Ланкастер», который спокойно летел справа от нас приблизительно в 1700 метрах. По всей вероятности, его экипаж не предполагал, что должно вскоре случиться. Мы были в воздухе менее получаса, когда наш командир выполнил первую атаку. Всякий раз, когда можно было, он прицеливался из «Schrаge Musik» между двумя правыми двигателями. Там располагались топливные баки, которые делали эффект от попаданий огромным.

Это было в 20.44. Правое крыло было ужасно повреждено при взрыве. Огромный шлейф пламени освещал ночное небо на значительном расстоянии. Короткое время обреченный бомбардировщик еще летел прямо, а потом, встав на нос, почти вертикально рухнул вниз и очень скоро ударился о землю, и раздался огромный взрыв. Теперь подобные вещи начали происходить одна за другой. Каждый раз Шнауфер выбирал свою цель из нескольких. При этом он демонстрировал свои уникальные возможности ночного истребителя. Пилоты бомбардировщиков были бдительны и пробовали посредством оборонительных маневров избежать атаки. Чтобы не попасть в область огня бортстрелков вражеского бомбардировщика, Шнауфер должен был повторять те же маневры, что и бомбардировщик.

Это был единственный способ остаться в «мертвой зоне» под его крыльями, куда не могли достать бортстрелки. Шнауфер был особенно искусен в выборе точного момента для атаки. При этом он должен был действовать быстро, насколько это возможно. В течение девятнадцати минут Шнауфер сбил семь вражеских бомбардировщиков, при этом наша собственная машина ни разу не была поражена заградительным огнем. Это показывает, что майор имел стальные нервы и что он тщательно обдумывал каждую атаку, сбивая противника относительно короткими очередями с очень близкого расстояния. Каждый раз его смелость и быстрая реакция позволяли ему выходить из поражаемого пространства в течение нескольких секунд.

В дикой суматохе боя у меня едва ли было время, чтобы обращать внимание на подробности каждый победы. С другой стороны из-за «Leichtentuch» я не должен был выводить пилота на бомбардировщик при помощи радиолокационной станции, которая была так важна темной ночью. Еще раз Вильгельм Гёнслер оказал свое стабилизирующее влияние на наш экипаж, как и часто прежде, он помогал пилоту своими советами.