Читать книгу "Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд"

Когда Кристина звонила Александру или заходила поболтать к нему в офис, они всегда обсуждали отца – чем он занимался, в каком он настроении. Им нравилось точно знать, где он, с кем и когда вернется. Но как только речь заходила о Джеки, их тон менялся. Это были уже не счастливые сын и дочь, а злокозненные и несчастные пасынок и падчерица. Так или иначе, ненависть к общему врагу сблизила их. Они часто мечтали, как будет хорошо, когда отец и Джеки разведутся, и подогревали друг в друге эту надежду.

Артемиду расстраивало, что Джеки словно бы и дела нет до сложившейся ситуации и до пасынка с падчерицей. Онассис, напротив, старался поладить с Каролиной и Джоном. Казалось, он искренне радовался, когда дети приезжали на каникулы на Скорпиос, отменял деловые встречи и проводил время с ними, ходил с ними гулять, катал на катере. Купил Каролине белого пони, а Джона брал с собой в Афины, в кино. Несмотря на антипатию к Джеки, Александр и Кристина любили ее детей, играли с ними и катались на катере. Когда Каролина и Джон гостили на острове, дети Онассиса изменяли своему правилу и обедали со всей семьей, старательно игнорируя Джеки. «Ари прекрасно относился к детям, – вспоминала Марина Додеро, – пока те были маленькими, особенно к Джону. Каролине Ари не очень нравился – еще бы, после красавца-отца, к тому же президента США, какой-то громкоголосый коротышка-грек…»

Джеки по-прежнему очень много занималась детьми. Как рассказывал один из греческих друзей, «она постоянно думала о детях. Помню, она всегда высматривала для них что-нибудь интересное, что-то придумывала, делала вырезки и все такое…». Предпочтительное внимание к собственным детям отрицательно сказалось на ее браке. Она всегда ставила детей на первое место.

Незадолго до свадьбы она наконец нашла человека, который мог заменить им Мод Шоу, стать опорой, жить подле них и для них. Разыскала этого человека опять-таки Джанет Окинклосс. В Вашингтоне она познакомилась с Мартой Згубин, молодой итальянкой, которая присматривала за детьми французских дипломатов, неких Госсанов, и бегло говорила по-французски. Кроме того, девушка помогала Госсанам устраивать приемы, которые они давали по долгу службы. Когда они уехали на родину, Марта получила письмо с предложением поработать у Кеннеди. За месяц до свадьбы Джеки написала ей еще раз, предложила встретиться. В Париже Марта беседовала сначала с Онассисом, а затем, в июле 1969 года, – с Джеки. В конце лета она приехала в Ньюпорт, где дети жили у бабушки. Джон Кеннеди-младший вспоминал:

Когда мне было восемь, а сестре одиннадцать, в дом бабушки, где мы проводили лето, приехала новая гувернантка. Ее звали Марта, и мне сказали, что она не говорит по-английски. Я тогда заподозрил неладное, поскольку то же самое говорили о других гувернантках, которые на самом деле были билингвами. Просто мама без устали пыталась заставить нас с сестрой выучить французский. Но через неделю-другую все гувернантки раскалывались… мы грустно прощались с ними (по-английски) и ждали следующую. Марты хватило на сутки, после чего она заговорила по-английски, но и тридцать лет спустя она по-прежнему член нашей семьи…

Сначала гувернантка при детях, Марта затем стала компаньонкой и помощницей по хозяйству у Джеки и оставалась с ней до самого конца.

В 1969-м, в первый год брака с Онассисом, Джеки была так занята своей жизнью с новым мужем, что препоручила детей заботам Джанет и Марты. Именно Марта отвела Джона в новую школу и после уроков ходила с детьми гулять в Центральный парк. Выходные Каролина и Джон проводили у бабушки в Ньюпорте. Через несколько недель приехала и Джеки, для детей началась «светская» жизнь: «Кристина» стояла в Пуэрто-Рико, они летали туда на выходные, крейсировали на яхте по Карибскому морю, а затем возвращались в Нью-Йорк, в школу. Пасхальные каникулы проводили на яхте в Палм-Бич или на Скорпиосе. Летом они всегда полтора месяца жили на Скорпиосе, где главным событием был день рождения Джеки, 28 июля. На сорокалетие Джеки Онассис устроил вечеринку в своем любимом ресторанчике-бузукии и буквально осыпал жену драгоценностями. Преподнес ей знаменитые «лунные серьги», изготовленные специально для Джеки афинским ювелиром Илиасом Лалунисом в память о высадке американцев на Луне (они обошлись Ари в сумму более полумиллиона долларов), массивное кольцо от Картье с брильянтом в сорок карат за 740 тысяч (с обычной для Ари тридцатипроцентной скидкой) и золотой пояс с пряжкой в виде львиной головы, поскольку Джеки родилась под знаком Льва. Кольцо было очень броское и неудобное, так как практически закрывало костяшку и не давало согнуть палец. Джеки редко его надевала. Большие руки не были предметом ее гордости, поэтому она не хотела лишний раз привлекать к ним внимание.

Чтобы угодить Джеки, Онассис приглашал на яхту Роуз Кеннеди – трижды в 1969 году. После смерти Джона у бывшей свекрови уже не было повода для ревности, и женщины обнаружили, что у них много общего. Дорис Кэрнс Гудвин писала: «Однажды Джеки, видимо памятуя о собственном опыте жизни с Джоном, сказала мне, что очень уважает Роуз за все, что ей довелось вынести, причем она имела в виду не только смерти детей, но и жизнь с Джо, и, по ее словам, Роуз вызывала у нее теперь больше симпатии, чем Джо… Мол, со временем баланс смещается». Часто приезжал погостить и Тедди, а вот сестер Кеннеди не приглашали никогда.

Тем временем в Штатах легенда Кеннеди разрушалась. Серьезным ударом стало замужество Джеки, но куда более тяжкий урон нанесли события, происшедшие вечером 18 июля 1969 года, за десять дней до сорокалетия Джеки. Тедди уже отличился в этом году, когда учинил в самолете пьяный дебош и один из журналистов написал о нем: «Жди беды». 18 июля на острове Чаппакуидик неподалеку от Мартас-Винъярда Тедди в состоянии алкогольного опьянения возвращался с вечеринки. В машине с ним была девушка, МэриДжо Копечне. Тедди не справился с управлением, машина рухнула с моста в воду, вместе с пассажиркой. Сам Тедди доковылял до коттеджа, где была вечеринка, но, вместо того чтобы вызвать службу спасения, упросил своего двоюродного брата Джо Гаргана поехать к месту аварии. Спасти девушку им не удалось, и тогда Тедди переплыл узкий пролив, отделяющий Чаппакуидик от Мартас-Винъярда, в 2.30 ночи вернулся в отель, сделал из своего номера семнадцать телефонных звонков, но в полицию так и не позвонил.

Наутро, поболтав с постояльцами о регате, которая должна была начаться в этот день, Тедди паромом отправился на Чаппакуидик, где выяснил, что тело уже нашли. Только тогда он сделал заявление. В Хайаннис-Порте срочно организовали тайное совещание со старыми помощниками Джона Кеннеди: Макнамарой, Бёрком Маршаллом, Ричардом Гудвином, Тедом Соренсеном и др. Через неделю после несчастного случая он сделал в полиции заранее подготовленное заявление. Попытки представить Тедди героем, который, не жалея сил, пытался спасти девушку, «нырял в мутную воду с быстрым течением», и спекуляции насчет проклятия, тяготеющего над всеми Кеннеди (в дальнейшем этим часто объясняли разнузданное поведение членов семьи), возымели противоположный эффект. Обстоятельства происшествия так и остались не вполне ясными, но расследование показало, что голова бедняжки МэриДжо находилась в воздушном пузыре и, действуя незамедлительно, девушку можно было спасти. Американцы говорили о «паникере», «трусе», о «сокрытии преступления». Не в пример инциденту с торпедным катером 109, действия – вернее, бездействие – Тедди стоили человеческой жизни. Вскоре после этого у его жены Джоан случился выкидыш. В поместье Кеннеди младшее поколение совершенно отбилось от рук и под водительством Бобби-младшего организовало шайку, которая терроризировала Хайаннис-Порт.