Читать книгу "Четырнадцатая дочь - Екатерина Федорова"

Хруст веток оторвал Рута от созерцания замка. Он зябко передернул плечами. Ночью предрассветная сырость пробралась сквозь камзол, и тело онемело, словно стянутое ремнями.

Пес пристроился к ноге, задрал голову, посмотрел искательно. Рут припомнил, как пес ночью шуршал в сене, ища закопанный в копне мешок с окороком. Пришлось даже подтащить его за загривок поближе к себе и прикрикнуть, чтобы затих. Судя по позе, псина ждала, когда человек достанет припасенное мясо, а потом поделится с ним.

Но Руту было не до этого.

Он торопливо обрушил навес из веток и слежавшегося сена, заваливая вход в нору. Мешок при этом остался внутри. Оставалось только надеяться, что пес не выкопает мясо из завала. Кто знает, как и чем кончится день, а запас может пригодиться вечером.

Покончив с этим, он развернулся и побежал к пепелищу. Пес затрусил было следом, но у околицы, как и вчера, остановился. На бегу Руту пришла в голову мысль, что следовало умыться и напиться у родничка, прежде чем бежать к деревне. Однако поворачивать назад не хотелось. В любой момент можно было ждать новых событий.

У самой околицы он наконец разглядел ленту, что появилась у замка, – это была лестница. Ступени разной величины кого-то ждали, хотя пока что забраться по ним мог разве что ветер.

Наметив рытвину, оставшуюся на месте былого дома, Рут спрыгнул вниз. Убежище оказалось неглубокой траншеей с оплывшими краями. От лестницы его отделяли лишь тридцать шагов. Пульсирующий замок нависал почти над самой головой, мерный грохот лез в уши, время от времени сверху постреливало каменной крошкой. Рут привалился боком к земляному отвалу, расстегнул камзол. И накинул его на голову, чтобы уберечься от осколков.

Затем он глянул на холм напротив.

Рассвет заливал вершину зеленым сиянием, превращая кристаллы Врат в тоненькие ниточки. Дорога, петляющая по склону, была пустынна. Ни сотрясение земли, ни долгая пауза в грохоте больше не повторялись.

Он поерзал, устраиваясь в траншее поудобнее. Встающий с той стороны Элсил слепил глаза, так что приходилось щуриться.

Его мысли сейчас крутились вокруг княжны Татьяны. Уже не было сомнений, что она как-то связана с этим. Вот только как? Рут свел брови, припоминая катрен Алидориуса. Настанет день, которого сейчас никто не ждет…

Продолжение вынырнуло из памяти тут же, мгновенно, словно только этого и ждало:

Великий княжий дом падет.

Проклятье древних королей

С окраин путь начнет.

Белеет лист, чернеет цвет,

Зима не к нам придет.

Но что не смог найти никто,

Четырнадцатая дочь найдет.

Он наклонил голову, поежился. Холод от земли выстуживал бок, не прикрытый больше камзолом. Рут дернул полу камзола пониже, к поясу. И задумался над словами катрена.

Проклятие древних королей сбылось в Ярге. Лист побелел в тарусском храме. Цвет вроде бы нигде не чернел, но княжну Татьяну судьба давно носит по неизвестным дорогам, так что все может быть. И еще была зима. Ларсу, припомнил он. Холода, которые все никак не придут на север. Конечно, это могло быть просто капризом погоды. А могло и не быть…

В смену эпох возможно все. Он склонил голову и глянул исподлобья на холм с Вратами. Лестница могла появиться потому, что кто-то должен прийти. Скажем, княжна Татьяна. Замок, который то появляется, то исчезает – лучшее место, чтобы спрятать то, чего не смог найти никто. Правда, девица была у Кайреса…

От княжны мысли перетекли ко сну, виденному им в Аретце. Почему предок отправил его в Ярг, но не произнес названия деревни прямо? Кругом одни вопросы…

Рут сморщился, припомнив слова о посланце Триры, что сотрет с лица Анадеи не только магов, но и эрни. Если род обречен, может, есть смысл использовать Силу эрни? Всю, а не только маленькую ее часть, касавшуюся чувств, ощущений вины, запахов и прочего? Если все предрешено и время эрни на исходе, не вправе ли он использовать всего себя, став настоящим?

Еще недавно сама мысль об этом вызвала бы у Рута волну сопротивления. Но что-то изменилось – и в первую очередь он сам. Встреча с Кайресом не убила его, как Гарта и Алвина, но что-то надломила внутри. В тот день, в домике Увира, он почувствовал себя перчаткой на чужой руке, продолжением сторонней воли. И хуже всего было то, что сопротивляться этой воле не было сил. Даже у него, у эрни. Впрочем, как заметил его отец, нынешние эрни больше похожи на людей…

Рут прикусил губу, решив пока не думать об этом, а просто ждать. И замер неподвижно, греясь в лучах восходящего Элсила.

Прошел, наверно, почти целый сил, прежде чем с вершины мигнуло алым. В просвете Врат появилась крохотная фигурка. Наблюдая, как человек спускается с холма, Рут размышлял. На княжну Татьяну силуэт не походил. Может, это кто-то из сельчан, сумевший выжить?

Пришелец довольно решительно направился к черной границе, за которой начиналось пепелище. Мысль о местном крестьянине можно было забыть – поверх плаща на плечах у человека лежал широкий воротник из дорогого меха, который простолюдинам не по карману. Да и складки плаща струились мягко, выдавая тонкую шерсть. Рут стянул с головы камзол, оделся, пригибаясь пониже. Некоторое время каменную крошку можно и потерпеть, а вот встречать гостя раздетым не следовало.

По пепелищу человек шагал с живостью, на замок при этом глазел жадно и благоговейно. Словно его там кто-то ждал. Или что-то. По возрасту пришедший был почти ровесник Рута. Красавец – кудрявые черные волосы обрамляли выразительное лицо с орлиным профилем. С таким лицом и кудрями парень должен нравиться девицам… а также иметь серендионскую родню как минимум с одной стороны, подумал Рут. А то и вовсе быть чистокровным серендионцем.

Вот и дикие страны подтянулись. Как интересно-то…

Серендионец двигался к началу пульсирующей лестницы как по нитке. Несколько раз он сморщился, получив в лицо каменной крошкой от танцующих камней. До падающих и взлетающих ступеней серендионцу оставалось всего шагов пять, не больше…

Земля вновь содрогнулась. Серендионец пошатнулся, присел. И стало тихо.

Рут замер в канаве, неотрывно глядя вверх. Замок короля Кенлока больше не распадался на отдельные камни. Он висел в воздухе спокойно и неподвижно, как будто так и полагалось. В наступившей тишине по нервам Рута ударил крик птицы, парившей над соседним холмом.

Залетный гость оправился от изумления быстро. Осторожно ступил на первую ступеньку, потом пошел по лестнице, шагая все быстрее. Рут упал на дно траншеи, прижался к земляной стене, чтобы его ненароком не заметили сверху.

Из канавы он выскользнул только тогда, когда шаги гостя начали глохнуть внутри замка.

Камни ступеней чуть пружинили под ногой, неуловимо напоминая обманчиво-мягкие дороги Безмирья. Ступать приходилось осторожно, расслабив стопы, чтобы не греметь подковами сапог по камням. От лестницы и приближающейся стены тянуло чуть заметным теплом, но радоваться этому Рут не спешил.