Читать книгу "Отступник - Робин Янг"

— Мне надо присутствовать на совете.

— Сегодня вечером к нам присоединятся Элизабет и Марджори, — заметила Кристина, протягивая свой кубок пажу, который наполнил его разбавленным водой вином. В ее тоне прозвучал недвусмысленный намек. — Мы ведь так редко собираемся вместе.

Лицо Матильды просветлело.

— Леди Элизабет привезет с собой менестреля. — Голосок ее, мягкий и негромкий, вполне соответствовал застенчивому и робкому характеру девушки. Роберт заметил, что во время разговора она то и дело поглядывала на Мэри, словно спрашивая ее разрешения.

Он метнул на Кристину раздраженный взгляд, недовольный тем, что сестра без спросу пытается сгладить шероховатости в его браке. По возвращении в Шотландию наступил период недолгого благополучия, когда ему удалось навести мосты в отношениях с супругой. Но эти нити, непрочные и ненадежные, порвались под грузом последних недель. Элизабет явно охладела к нему после событий в Дамфрисе, но, занятый подготовкой к войне, он не имел ни времени, ни желания поговорить с ней по душам.

— Это — военный лагерь, Кристина. Мы ведем осаду, а не развлекаемся на ярмарке. — В спину ему ударил порыв холодного ветра, когда кто-то вошел в шатер. Роберт обернулся, втихомолку радуясь поводу прекратить ненужный спор, и увидел Кристофера Сетона.

Рыцарь церемонно кивнул трем женщинам, задержав взгляд на Кристине, прежде чем перенести внимание на Роберта.

— К вам прибыли новые люди, включая тех, кого вы ждали. Приехал епископ Вишарт. Я проводил его в штабную палатку. Сейчас там собираются и остальные.

Роберт довольно крякнул:

— Его преосвященство точен, как всегда.

Кристина встала из-за стола.

— Сэр Кристофер, — окликнула она, когда Роберт направился к выходу.

Рыцарь оглянулся:

— Да, миледи?

— Я пытаюсь уговорить своего брата поужинать с нами сегодня вечером. Быть может, вам это удастся лучше? — Кристина улыбнулась. — Здесь хватит места для вас обоих.

Роберт уже открыл было рот, чтобы отчитать ее, но промолчал, заметив выражение лица своего друга. Тот расплылся в совершенно идиотской улыбке.

В это мгновение следы многих лет войны и лишений словно растаяли, и Кристофер опять превратился в честного и пылкого молодого человека, каким был во время первой встречи с Робертом при осаде Карлайла, когда перед ним простиралась целая жизнь, полная обещаний и невиданных возможностей. Даже в Лесу, питаясь впроголодь и страдая от боли и голода, он умудрялся сохранять добродушие и чувство юмора, наигрывая у костра на флейте, чтобы поднять настроение своим боевым товарищам, смеясь и перешучиваясь с Эдвардом и Найаллом. Но четыре недели назад все изменилось.

Роберт молча смотрел на него, спрашивая себя: а если бы его друг узнал тогда, на стенах Карлайла, в тот день, когда он спас ему жизнь, что десять лет спустя станет соучастником убийства человека в храме Божьем, присоединился бы он столь охотно к его делу? С той ночи в Дамфрисе он ушел в себя и замкнулся, став неразговорчивым за едой, молчаливым и напряженным.

И Роберт с облегчением убедился, что Кристофер, оказывается, еще не разучился улыбаться и что жизнь еще может повернуться к нему своей яркой и счастливой стороной, несмотря на события последнего месяца. Еще в Тернберри он заметил, что его вдовую сестру и рыцаря тянет друг к другу. Если Кристина сможет вернуть к жизни того беззаботного юношу, которого он знал, то кто он такой, чтобы мешать им?

— Мы придем, — пообещал он сестре. — Оба.

Выходя из шатра, Кристофер несколько раз оглянулся, пока полог не опустился за ним и они не окунулись в бурлящую суету лагеря.

Мартовское утро выдалось свежим и прохладным. По небу скользили огромные пушистые облака, отбрасывая бегущие тени на бурые воды Клайда. От устья налетал порывистый ледяной ветер, и Роберт запахнул полы своей подбитой мехом мантии. Вокруг него колыхались стены палаток и хлопали пологи, а в глазах рябило от разноцветья гербов и флажков. Каждый день к ним прибывали все новые баннеры: люди откликались на его призыв к оружию. Над лагерем висел дым от костров, смешиваясь с вонью отхожих мест и куч конского навоза вокруг импровизированных конюшен. Лагерь раскинулся на равнине у берега могучей реки. Сразу же за полосой грязи и ила, обнажившейся после отлива, торчали два величественных утеса, между которыми в зеленой расщелине высился старинный замок Дамбартон.

От заиленных берегов скалистая тропинка карабкалась к нижним стенам замка, за которыми виднелось скопление каменных и деревянных построек. За ними вздымались две высокие скалы, по бокам обнесенные стенами. На их вершинах стояли белая башня и главный зал. Здесь, в округе, имелось немало грозных крепостей, но Дамбартон был, пожалуй, самой неприступной из них. Внутри под надежной охраной, на скале, обнесенной рвом с водой, затаился Джон Ментейт. Предатель, захвативший в плен Уильяма Уоллеса и выдавший его англичанам, получил щедрое вознаграждение от короля Эдуарда, который простил ему долг перед короной и назначил хранителем замка.

Это была уже шестая крепость, которую Роберт осадил за последние четыре недели. Его кампания, начавшаяся столь неожиданно в Дамфрисе, была похожа на камень, который покатился вниз по склону и набирал силу, подхватывая камешки помельче и валуны, пока камнепад не превратился во всесокрушающую лавину. Вместе с Ротсеем, Данаверти и Эйром Дамбартон охранял западные подступы Шотландии — жизненно важный маршрут, по которому Роберт рассчитывал получать припасы и подкрепления с островов. Даже отбросив в сторону стратегическое значение замка, он горел желанием захватить его во что бы то ни стало. Он намеревался заставить Ментейта заплатить за предательство. Остальные замки пали быстро, один за другим, покорившись его воинскому таланту, хитрости или угрозам, но Ментейт держался крепко, и, не имея в своем распоряжении осадных машин, которыми только и можно было разрушить стены, Роберт был вынужден удовлетвориться тем, что он перерезал пути снабжения и вселил страх Господень в ублюдка своей все увеличивающейся армией.

— Вот еще новички, — заметил Кристофер, привлекая внимание Роберта к небольшому отряду человек в двадцать. Они стояли у своих взмыленных и запыленных лошадей.

Подойдя ближе, Роберт с удивлением увидел, как навстречу ему выступила женщина в темно-красной накидке, застегнутой у горла серебряной брошью. Возраст ее приближался к сорока годам, и у нее было гордое обветренное лицо и песочного цвета волосы, поседевшие на висках. Он удивился еще сильнее, когда она шагнула к нему и крепко обняла его. Взяв ее за руки, Роберт отстранился, вглядываясь в нее.

— Миледи… — начал он, сознавая, что вновь прибывшие смотрят на него.

Один, стоявший в первом ряду, был моложе остальных, и на вид ему едва сравнялось двадцать лет. С такими же песочными волосами и близко посаженными глазами, он был настолько похож на женщину, что наверняка являлся ее близким родственником. В чертах обоих было нечто знакомое, но Роберт никак не мог понять, что именно. Молодой человек скрестил руки на груди, холодно глядя на него.