Читать книгу "Князь оборотней - Илона Волынская"

Хадамаха только тихо охнул. Это что ж выходит? Брат Медведя, который был тысячу Дней назад с Шаманом, Кузнецом и Жрицей, и Князь-Медведь, почитаемый древний прародитель племени Мапа — один и тот же человек… в смысле медведь? Это… он сам? Когда же он поселился здесь? До Кайгаловых войн? Или после? Или…

Раздумывать о прошлом и хитросплетениях предыдущей жизни ему не дали.

— А может, мы, это… ну, как в братьях Биату… — влез один из сынков тети Хаи. — Символ себе какой на дереве там или на кости вырежем? Медведя, например? И назовемся как-нибудь — «Единый Сивир», что ли… Раз мы теперь все вместе…

— А может, мы не будем ничего вырезать? — совсем не медвежьим, а скорее змеиным тоном поинтересовался Хадамаха. — И называться никак не будем? А ну марш собираться! Дядька Бата, почему у тебя бойцы бездельничают? Сейчас сам вместо них отрабатывать будешь. А остальным еще раз повторить, что делать?

— Уже бежим, Хадамаха! — крикнул дядька.

— Мы собираемся, Хадамаха! — тигры рванули прочь.

— Не ори на отца, делаем уже! — отозвались Мапа.

— Я уже отослала тех, кто может летать! Тэму сказали, встреча — у берега! — крикнула Белоперая. Повернулась к своей бескрылой сестре: — А ты… со мной?

— Вы от меня три раза отреклись: когда Канде отдавали, когда Черноперый решил, что до лишенной крыльев вам дела нет, и когда ты сказала, что у всех твоих родных есть крылья. Вам я не нужна, — спокойно, без горечи произнесла маленькая жена Канды.

— Я… не то хотела сказать, — опустила глаза Белоперая. — Ты — моя сестра…

— Сестра. Только и правда: что я, бескрылая, буду с вами делать? — покачала головой девочка. — С медведями останусь.

— А с ними что делать будешь? — ревниво проклекотала Белоперая.

— Замуж выйду, — усмехнулась девочка. — Не за Канду, конечно.

— А за кого?

— За меня! — рявкнули сзади, и здоровенный полуголый парень вынырнул из-за спины Белоперой, подхватил радостно взвизгнувшую девчонку и легко водрузил на плечо. — Она мне сразу понравилась! Р-р, так бы и съел!

Девчонка снова радостно завизжала и задрыгала ногами:

— Съешь, съешь, ты все обещаешь, а никак не съешь!

— Брат? — ошеломленно спросил Хадамаха, разглядывая широченные плечи и круглую, плоскую, как шаманский бубен, физиономию, так похожую на его собственную.

— Сынок? — охнула мама.

— Так чего ж ты раньше не перекидывался, медведь такой? — заорал Хадамаха.

— Так раньше… зачем? — как обычно невнятно откликнулся Брат. — А теперь — надо. Медведю на крылатой как иначе жениться?

— А я? — вдруг подняла голову Эльга. — Меня возьмете с собой? Мне ведь тоже некуда идти.

Лишенная крыльев девочка и в первый раз принявший человеческий облик Мапа поглядели друг на друга.

— Возьмем ее, а? — тихо попросила девочка. — Она капризная немножко, но хорошая. Только старшей женой я буду! — с важностью объявила она. — Когда подрасту.

— А папу? Папу возьмете? — прошептала Эльга. — Он ведь безумный совсем, он умрет здесь. Без папы я не пойду!

— Ну так и оставайся! — рявкнул отец. — Сынок! — обратился он к Брату. — Я, конечно, рад, что ты… человеком стал. Вот и жену себе сразу нашел… Двух! Но этого с собой тащить? Он же нас всех погубить хотел! Жене твоей мелкой, хоть и старшей, крылья выдрал.

— Я знаю, знаю, как вас убедить! — Эльга вдруг вскочила и ринулась к подлеску. — Я сейчас, я быстро… — Она исчезла за качающимися ветвями и появилась снова, волоча по земле хоть и небольшой, но все равно слишком тяжелый для нее мешок. — Я видела, куда папа его сунул. Вот, забирайте.

— Так это же наше золото! — заорал Эгулэ, бросаясь к девушке. — Медвежья касса! — радостно потрясая мешком, проорал он. — Вернулось, родное, предками накопленное! Теперь мы — ух! Сильнее всех!

Ну вот, снова начинается. Когда они уйдут на острова, с отцом будет труднее всего.

— Без золота… безумного шамана возьму, — недовольно проворчал Брат. — Слабый совсем, мстить нельзя.

— Без золота и возьмем, — кивнул Хадамаха мягко, но непреклонно изымая из рук отца мешок. И повернулся к Донгару с Хакмаром. — Вот! — он протянул мешок с золотом. — Нам на островах с кем, с медузами торговать? А в Столице вы без него не обойдетесь. Там много, ведь еще дед начал копить — на черный День.

— День черный — мой День, — кивнул Донгар, без всякого стеснения принимая мешок.

— Ты… — отец открывал и закрывал рот, будто не медведь, а рыба. — Отдал? Вот так взял и…

— Будешь со мной спорить? — мрачно зыркнул на него Хадамаха.

— Он не будет, — твердо сказала мама, беря отца за локоть.

— Не будет, — рыкнул Брат, забрасывая на свободное плечо Канду.

— Все вы против меня! — с горечью произнес отец. — Ишь, нагрузился! — неодобрительно поглядел он на Брата. — Лучше бы на Буровой поглядел, может, там нам что сгодится.

— Нет! — рявкнули одновременно Хадамаха, Хакмар и Донгар.

— А правда, что с Буровой делать? — напомнила о себе Уот. — Может, мне жриц Рыжего огня себе тоже завести? — она поглядела на всеми забытую жрицу Кыыс.

Жрица дернулась, будто хотела сбежать:

— Не надо, Огненная! Из меня уже делали…

— Нет! — твердо сказал Хакмар. — Хватит с Сивира жриц! Рыжий огонь нам, кузнецам! Мы — справимся, и не вырвется он у нас, и черную воду в жилы закачивать не придется. И с Голубым мы как-нибудь помиримся.

Уот с сомнением хмыкнула:

— Ты ж уходишь в Столицу?

— Он уйдет в Столицу, а оттуда придут другие люди, — проговорил Донгар. — Правильные. Как Хакмар. Как мой отец. Ему бы тоже лучше быть кузнецом, а не жрецом. Тогда все было бы хорошо…

Хадамаха поглядел на тело Донгарова отца и вдруг понял — как у старых людей седина, волосы мертвого продергивали ярко-рыжие нити. Он поглядел на Хакмара… и увидел густую, почти багровую рыжину, в которой уже совсем исчез темный цвет волос кузнеца.

— Откуда они возьмутся, другие? — с сомнением спросила Уот.

— Не знаю, однако, — развел руками Донгар. — Не мое дело — знать. Но чувствую! Мы — туда, они — оттуда!

— Останешься здесь! — вдруг сзади прозвенел голос Аякчан. Девчонка висела в воздухе, и ее палец властно указывал на жрицу Кыыс. — Останешься и дождешься, пока явятся эти… оттуда… которых Донгар только что нашаманил! И проследишь, чтобы Буровую не разграбили! Будешь жрицей-хранительницей… все равно к Королеве тебе сейчас возвращаться опасно, — уже мирно закончила она.

— В этой девочке — мое Пламя! — растроганно всхлипнула Уот.

— Да, мать-основательница, — покорно кивнула Кыыс, но Аякчан уже отвернулась от нее, не сомневаясь в послушании. Спикировала с небес, с налета обняла Хадамаху за плечи и прижалась щекой к щеке. — Думал уехать, не попрощавшись? — шепнула она в самое ухо. — Помни, твоя Калтащ в Океане Седны к тебе прийти не сможет… так что, если эта моржиха клыкастая тебя чем обидит, я ее сама найду! — И круто ушла вверх, в небеса.