Читать книгу "Предначертание - Вадим Давыдов"

— Вы думаете, Джарвис, они прямо сейчас там, наверху, делают мне племянников? — наклонив голову к левому плечу – очень похоже на мастера Джейка, пронеслось в голове у дворецкого, — невинно спросил Тэдди. И просиял: – Наконец-то! Вы бы так сразу и сказали. А то… Когда я был поменьше, раньше, я думал, что Джейк – ангел, и что он и Рэйчел не могут быть вместе. А потом я узнал, что всё в порядке. Это здорово, Джарвис! Как вы полагаете, они спустятся к ужину? Или мне не следует рассчитывать увидеть их до завтрашнего утра?

— Полагаю, ваше последнее предположение наиболее вероятно, — пробормотал камердинер, чувствуя, что заливается краской. — Прошу прощения за мою бестактность, милорд. Я не предполагал, что вы…

— Надо предупредить миссис Рассел, — продолжая сиять, быстро проговорил мальчик. — А то ей обязательно взбредёт в голову что-нибудь, что непременно нужно немедленно обсудить, — Тэдди скорчил уморительную рожицу, — «с моей дорогой птичкой Рэйчел». Если бы вы знали, до чего она меня раздражает своим сюсюканьем. Она же совершенно испортит сыновей! Джарвис?

— Да, милорд. Разрешите мне сделать это самому.

— Конечно же, Джейк мне всё уже давно объяснил, — тихо проговорил Тэдди, поднимаясь, подходя к дворецкому и обеими руками сжимая его узловатую старческую руку. — Он, по-моему, может объяснить всё на свете лучше всех, если захочет. Вы очень хороший человек, Джарвис. Конечно, вы совсем не умеете объяснять так, как Джейк – но ведь этого же вообще никто не умеет, правда? Вы представить себе не можете, как я рад, что всё это время вы были с нами рядом. Если бы не вы, мы бы, наверное, пропали. И никогда не встретили бы Джейка. Джейк тоже вас любит, Джарвис. Он мне сам часто говорил об этом. Он, конечно, посмеивается над вами, но он же над всеми всегда посмеивается. И надо мной тоже. И даже над Рэйчел. И я вас, Джарвис, тоже люблю. Почему вы плачете, Джарвис?!

* * *

Он даже не понял, что не нужны уже никакие прелюдии. Прелюдия и так была слишком длинной. И так продолжалась почти целую вечность. Рэйчел ничего больше не хотела, кроме одного – ощутить его, наконец, внутри… Он почувствовал, как Рэйчел отнимает свои пальцы от его губ, и услышал её низкий, прерываемый глубоким дыханием шёпот:

— Хочешь съесть меня, Гур? Не нужно, я тебе ещё пригожусь… О, Господи, да иди же…

Он был так осторожен и нежен, продвигаясь в неё так медленно, что Рэйчел рассердилась. И, охватив ногами его бёдра, с силой толкнула его в себя. И вскрикнула – от охватившего её в следующий миг чувства наполненности, защищённости и окончательной завершённости Творения и Бытия… Близость всегда доставляла ей удовольствие. Она не всегда испытывала наслаждение, но удовольствие… А сейчас… Сейчас происходило с Рэйчел нечто невероятное. Невозможное. Немыслимое. Чувствуя, как движется внутри неё его плоть, как горячо пульсирует в ней его жизнь, сходя с ума от его непредсказуемых, непостижимых движений, Рэйчел показалось, что она опять умирает. И воскресает снова. Миллион раз.

Этот меч и эти ножны, — они созданы друг для друга. Эта грудь с острым, как навершие древнего шлема, твёрдым соском, — она изваяна для его ладони. Как Тебе это удалось, пронеслось у Гурьева в голове. Как Ты узнал, какой она должна быть, — чтобы я спятил, вот так, окончательно, бесповоротно и навсегда?! И зачем, зачем Тебе это понадобилось?! Её волосы – волшебная тяжесть тёмно-жёлтого византийского золота, волнами почти до самого пояса. О, Господи. Рэйчел. Мой ангел. Моя жизнь. Моя душа. Моя кровь.

Ему почудилось, что они оба потеряли сознание, — в один миг. Показалось, он видит, — их души, поднявшись, переплелись, схлестнулись, проникли, протекли друг в друга, став единым целым. Вот так, подумал он. Раз и навсегда, моя девочка. Раз и навсегда. Господи. Рэйчел.

Такого не происходило с Рэйчел ещё никогда. Было разное, — но такое?! Чтобы вот так, с первой секунды, — и сразу – такое?! Разве такое бывает?! Он мой, Господи, подумала Рэйчел, медленно возвращаясь в себя. О, Господи, это ведь он. Мой. Здесь и сейчас. Раз и навсегда. Джейк. Моя земля. Моя вода. Мой воздух. Мой огонь, прожигающий меня насквозь.

— Иди сюда, Джейк. Я хочу попробовать тебя на вкус…

— Рэйчел…

— Иди же… Oh, Jake… Oh, my sweetheart, my baby, my little baby, my sunny, I am in love with you…

Потом, сидя у Рэйчел между колен, он гладил её бёдра, живот… Смотрел на неё. Она открыла глаза, улыбнулась:

— Что необычного ты увидел? Боже, Джейк, у тебя такое лицо…

— А ты? Почему ты смотришь так на меня?

— Потому что ты самый прекрасный мужчина на свете, — убеждённо сказала Рэйчел. — И мой… Я только не понимаю – неужели я заслужила… Самого, самого, самого…

Он легко и стремительно поднял её. И прижал к себе. И она прильнула губами к его губам. Снова почувствовав его внутри, на этот раз Рэйчел заставила его двигаться в выбранном ею самой ритме. И не ошиблась, — вселенная, с грохотом взорвавшись у неё в голове, рассыпалась мириадом ослепительных брызг.

Я принадлежу возлюбленному моему, а он – мне. Его левая рука у меня в изголовье, а правая обнимает меня. О, возлюбленный мой, мёд и молоко под языком твоим! Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, который на руке твоей. Сильна, как смерть, любовь, и стрелы её – стрелы огненные… Что значат все сокровища мира против любви?!

— Не могу поверить, Рэйчел. Слёзы? Ты плачешь?

— Прости меня, Джейк. Пожалуйста, прости, если сможешь. Когда-нибудь…

— Рэйчел, ты… Что ты говоришь?!

— Я должна была дождаться тебя, Джейк. Всё то ужасное, что случалось со мной… И что случится ещё, если… Это всё потому, что я не сумела… Не сумела тебя дождаться. Прости меня, Джейк. Я должна была, потому что ты единственное, что есть в моей жизни хорошего, Джейк. Потому что ты единственный мужчина на свете, которого мне стоило дожидаться. Потому что ты – моя жизнь, Джейк. Поэтому – я должна была… Просто я не знала. Прости.

— Глупая девчонка. Я люблю тебя.

— О, нет, Джейк. Я не глупая, нет. А то, что с нами случилось… Ты должен быть не просто единственным. Ты должен был оказаться первым. И единственным, конечно. Боже мой, Джейк. Ты просто не понимаешь, как я виновата.

— Нет, — он улыбнулся так, что Рэйчел на мгновение показалось – прав всё-таки он, а не она. — Нет, Рэйчел. Не понимаю – и никогда не пойму. Я отупел окончательно. Я сделался глуп и ревнив, Рэйчел. Куда глупее и ревнивее, чем это может быть. Чем это может быть со мной. Чем это вообще позволено. Всё это из-за тебя. Но я не настолько рехнулся, чтобы дослушать до конца ахинею, которую ты несёшь. Рэйчел. Так что это уж ты меня прости. И скажи, Бога ради, что-нибудь такое, чтобы я поверил – это снова ты, моя Рэйчел. Слышишь?!

— Сейчас я попробую, — ещё дрожащие губы начали складываться в улыбку, и она выпалила: – В тебя когда-нибудь стреляли, Джейк?

— Да, — он удивился так, что Рэйчел прочла это в его взгляде. Кажется, он даже чуть не отпустил её. Нет-нет, конечно, ей только показалось. — Почему…