Читать книгу "Земля неведомая - Елена Горелик"

— Вряд ли, — с улыбкой ответил Влад. — А ты бы смирилась, если бы у тебя из-под носа увели такой жирный кусок, как Гаити, да еще условия при этом ставили?

— При большом желании и адекватной замене — пожалуй, смирилась бы.

— Ну ты, блин, политик, — хмыкнул Влад. — Честное слово, сколько тебя знаю, до сих пор привыкнуть не могу. Откуда в тебе это?

— Что — это?

— Умение убедить человека в своей правоте, даже если ты врешь.

— Ну, брат, это и есть самый главный компонент для успешной карьеры политика, — негромко рассмеялась Галка. И тут же, прекратив смеяться, призналась: — А ты в курсе, как меня сегодня перетрясло? Причем не один раз. Месье Бертран… Удивляюсь, как он раньше нас не раскусил.

— Он до последнего не верил, что ты решишься, — сказал Влад. — Да тут никто на твоем месте не решился бы. Вице-губернаторство в кармане, чего еще надо?

— А у меня запросы чуть побольше, чем у Моргана.

— У тебя… Ведь это Билли настаивал на варианте с независимым государством, а не ты.

— Я предпочитаю не столько говорить, сколько делать. Ну а Билли — он же вне себя от счастья. — Галка улыбнулась. — Сбылась его — и не только его — давняя мечта. Не зависеть больше от капризов левой пятки дяди за океаном, а строить жизнь по своему усмотрению… Правда, Причард предупредил, что не всем капитанам это придется по душе…

— А чего ты хотела? Мало кто из братвы захочет ради своей гавани пожертвовать хоть каплей своей вольницы.

— Насчет «мало кто» ты чуток погорячился, но все равно этого не миновать… А, ладно! — Галка махнула рукой. — Можно подумать, это единственная проблема, которая нам светит в ближайшем будущем. А своя гавань… Многие парни прямо говорят: вот это именно то, за что и сдохнуть не стыдно.

— Парни — понятно. А за что готова умереть ты?

— Блин, и ты тоже взял моду задавать неудобные вопросы, — рассмеялась Галка. — Научила на свою голову!.. За что я готова умереть, спрашиваешь? — совершенно серьезно сказала она пару секунд спустя. — За будущее для Жано, для твоей Кати, для других детей. За то, чтобы страна, в которой им предстоит жить, не стала для них диким лесом, где каждый шаг — это борьба за выживание. За то, чтобы они могли учиться, чтобы стали по-настоящему знающими людьми, и тогда им не будет страшна никакая лапша на уши. Помнишь, как Ефремов в «Часе быка» писал? «Нельзя быть свободными и невежественными». Тысячу раз прав был старик. А если нам удастся воплотить этот девиз в жизнь и не погибнуть, то тогда можно будет сказать, что мы жили не напрасно.

— Как говорил герой другой известной книги: «Не слишком ли сильно сказано?»[48]— Влад еще в своем родном двадцать первом веке устал от «сильных фраз» с нулевым содержанием, сыпавшихся из уст разного рода деятелей.

— Знаешь, братец, — проговорила Галка, — бывают ситуации, когда пафос уместен. Просто подзатаскали его, используя по делу и без дела.

— А, — протянул Влад, уже с юмором. — Прости, я, грешным делом, подумал, будто ты заболела профессиональной болезнью наших политиков.

— У меня иммунитет на этот вирус. — Галка хихикнула, вспомнив родину. И тут же мотнула головой: кажется, подступает очередной приступ мигрени, и пора на боковую. А то так совсем сгореть недолго. — Ладно, брат, пошла я баиньки. Тебе тоже советую выспаться — завтра денек будет ничем не лучше этого.

— Да уж, выпроваживать из города всю контору Вест-Индской компании… Не завидую, — искренне посочувствовал Влад. — Ну все, спокойной ночи… сестренка.

Самый лучший способ для политика-ничтожества доказать свою значимость и незаменимость — убедить народ, что при его власти люди живут в сущем раю. А раз для построения рая в отдельно взятой стране клепок в голове не хватает, то существует один испытанный метод: показывать людям всяческие ужастики. Там что-то взорвалось, упало, затонуло, а там вообще стреляют. В общем, пипл, живите и радуйтесь, что у вас всего этого нет. Пока нет.

Я еще в своем времени задавала ярым либералам один вопрос. Ответа, который не вызывал бы у меня дикий хохот, я так и не услышала. А вопрос таков: почему при тоталитарной советской власти, под тяжелой пятой «кровавой гэбни», население росло, а при суперположительных демократах и «свободе слова» — народ попросту вымирает? И ведь не только в Украине. Сказки про то, что аборты в Союзе не делали вообще, чуть ли не под страхом смертной казни, — полная фигня. У моей матери могло бы быть четверо братьев или сестер, но бабушка решила, что ей достаточно одного ребенка. И никто ее за это в КГБ за шиворот не тащил… А биологи давно дали бы ответ: популяция вида уменьшается при изменении условий проживания этого самого вида к худшему… Надеюсь, дальше пояснять не надо?

Здесь, в семнадцатом веке, кстати, мораль еще иная, религиозная в полном смысле. Количество детей не зависит ни от материального, ни от социального положения, а только от здоровья женщины. Со мной, наверное, что-то не то, раз за четыре года у нас с Джеком получились только два выкидыша на ранних сроках. Братва даже и не знала, что я вообще была беременна. Но речь о другом. Речь о том, что в моем времени родители имеют возможность выбора — рожать или не рожать. Когда они не знают, какая напасть ждет завтра их самих, то как они могут быть уверены, что их ребенок получит нормальное образование, хорошую работу, возможность самому иметь детей? И какое решение они в большинстве случаев примут?..

Страх и неуверенность в завтрашнем дне убивают нас в прямом и переносном смысле. Нельзя бояться. Страх — это бессилие, поражение и смерть. Он — наш самый главный враг.

20

— Они ушли, экселенц.

— Вам не удалось их задержать?

— Увы, их кто-то предупредил. Они покинули свой дом еще ночью.

— А обыск?

— Мои люди нашли только это.

На стол лег обрывок какой-то черной веревки. Или того, что могло показаться веревкой: на месте обрыва явственно виднелись тонкие прожилки меди.

— Это обнаружили на крыше, экселенц. Больше ничего найдено не было: они увезли все.

— Стало быть, они ушли на второй каравелле. Что сказал начальник порта?

— Они объявили, что идут в Сантьяго. По сведениям моего наблюдателя в порту, на борт каравеллы были погружены оба разыскиваемых нами плоских ящика и один весьма тяжелый сундук, окованный железом.

— Что ж, значит, они окончательно отказались от сотрудничества с нами… Будьте любезны отписать сеньору архиепископу. Если они отказались от нас, мы отказываемся от них.

21

…Каравелла слегка покачивалась на малой волне.

Рангоут был неполон, обшивка кое-где разошлась, краска с бортов местами облезла, но судно вполне могло пройти еще сотню миль. Если бы на борту еще имелась команда. Но шторм и ямайские пираты, покружившие вокруг ошметков эскадры, сделали свое черное дело.