Читать книгу "Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма - Коллектив авторов -- История"

глупый конец.

Но что-то властно удерживает его, он наклоняется вперед навстречу к нагану:

— Опомнитесь! Вы офицер!

Вряд ли эти слова, а две крепких руки, которые ухватили сзади за локоть пехотинца, заставили руку с наганом опуститься, и револьвер с шумом упал на металлический пол. Кто-то из его же боевых товарищей подоспел вовремя и предотвратил кровопролитие.

Минут через пятнадцать караульный начальник снимал расставленные на корабле посты — пожар в машинном отделении был потушен. Там загорелась пакля.

Опасения саботажа, дым, валивший из отделения машин, возможность расширения пожара на перегруженном корабле среди открытого моря — все это осталось где-то позади в памяти, как эти страшные годы отчаянных попыток спасти Россию от красного гнета.

Они встретились позже в Галлиполи. К артиллеристу подошел пехотинец.

— Знаете, поручик, я вас тогда чуть не застрелил.

— Чуть-чуть не считается, господин штабс-капитан, а я вам чуть не проломил голову прикладом.

Оба засмеялись и крепко пожали друг другу руки.

Раздел 4

А. Судоплатов{237}

Алексеевцы в последних боях{238}

Заднепровская операция

23 сентября. Сегодня прошли верст 35. Говорят, уже близко Днепр. Сзади нас движется обоз с понтонными лодками и мостом. Значит, будем переправляться через Днепр. Поздно вечером вошли в село Ушкалка, оно на берегу Днепра. Приказано быть в хатах, но не ложиться. Баба-хозяйка предлагает сготовить галушки.

— Да мы, — говорим, — скоро уйдем.

— Успею, — говорит хозяйка.

Минут через 20–30 уже готовы галушки с салом. Я удивился такой быстроте.

В полночь выступили. Спустились по крутому берегу к Днепру. Оказывается, с нами будет наступать отряд махновцев, человек двадцать. Их атаман Бурлак, высокий представительный парень в синей бекоше, разговаривал с нашим командиром полка. Он знает местность, берется все доставить для переправы и идти первым. Оказывается, генерал Врангель заключил с Махно союз. Не знаю, насколько прочен будет этот союз.

Бурлак уже достал три душегубки, обещает еще достать большую лодку. Нам нужно сперва пересечь реку Конку, рукав Днепра, затем перейти остров Пидпильный, а потом уже переправляться через Днепр. На Пидпильном иногда бывает большевистская застава, поэтому наши держат себя осторожно. Наш 1-й батальон уже на острове. Остров большой, верст 5 длины, версты 3 ширины, весь в дремучем лесу. Темно, хоть глаз выколи. Тихо, только трава шуршит под ногами. Идем по тропинке гуськом за нашим проводником-махновцем, идем уже около часу. Вот и Днепр, он не широкий, три четверти версты, если не меньше.

Будем сейчас переправляться через Днепр. Это будет наш третий десант в этом году. Будет ли он удачней? Всматриваемся в большевистский берег. Темная полоска леса. Может быть, они уже нас заметили…

…Уже светало. 1-й батальон уже переправился.

24 сентября. Уже рассвело. Переправляется на ту сторону 2-й батальон. Я лежал у аппарата и держал у уха трубку. Вдруг кто-то крикнул:

— Смотри, смотри! Всадник!

Действительно, на той стороне между кустами ехал всадник. Там раздалось несколько частых выстрелов и крики.

— Ай-ай-ай! Го-го-го! — понеслось по плавням эхо.

Мы лежим и не спускаем глаз с того берега. Может, наших захватили в плен?

Вот оттуда отчалила лодка. Едут двое наших, а посередине пленный. Оказалось, наши захватили заставу и одного конного ординарца.

— Неужели вы ночью не замечали наших лодок? — спрашивали мы потом пленных.

— Заметили еще вчера. Да мы думали, что это бабы едут с солью! — отвечали они.

Дело в том, что большевики пропускали — за самогон и другие «хабары» — баб на другой берег. Бабы же пробирались в Крым, за солью. Эта соль и послужила нам на пользу!

…Батальоны уже оба на том берегу. На этом берегу только командир полка, его адъютант Дьяков{239} и я с аппаратом.

— Замечательные места здесь! — говорил командир полка, лежа под огромным пнем. — И знаете, эти места исторические. Здесь когда-то на этом острове была Сечь. Может быть, еще под этим дубом сидел Тарас Бульба! — смеется командир.

…Нам отдан приказ, что мы отныне не алексеевцы, а 36-й пехотный полк. Это для того, чтобы ввести красное командование в заблуждение. А вчера был в связи с этим курьезный случай. Еще утром обгоняет нас наш начальник дивизии, генерал Канцеров, и здоровается с нами. Канцеров очень любит здороваться.

— Здорово, молодец! — кричит он нашему Ушакову (взятому нами в плен на Кубани).

— Здравь желам, Ваш-дитство! — надрывается Ушаков.

— Какой части, молодец?

— 36-го пехотного полка, Ваш-дитство!

Генерал выпучил глаза:

— Как 36-го, что это за полк? Первый раз слышу!

— Ваше Превосходительство, — подошел поручик Аебедев, — согласно приказу…

— Ах да, да! — рассмеялся генерал. — Я и забыл!

Вообще, Канцеров большой чудак.

25 сентября. Сегодня утром мне было приказано идти в 1-й батальон. Он находится в плавнях, в нескольких верстах от берега. Интересно, вчера было перехвачено донесение красных, что у них высадились белые 36-го пехотного полка. Значит, поверили! Догнал батальон. Я и Иваницкий стараемся не отставать от него. В руках у нас на шомполе громадный деревянный барабан с проводом. Мы разматываем линию следом. Приказано не шуметь и двигаться вперед по возможности осторожно. Вдруг сзади — крики и шум. Что такое? Оглядываемся. К нам на помощь идут махновцы.

— Тише, тише! — говорим мы им. Не хотят и слушать.

Шумят, галдят,