Читать книгу "Обратная сторона вечности - Виктория Угрюмова"

Тод совершал огромные прыжки вокруг существа, но нападать не спешил, видимо чувствуя исходящую от него опасность.

Наконец Рогмо не выдержал. Он взмахнул мечом, подбадривая себя, спрыгнул с коня, который в этой битве скорее мешал бы, нежели помогал, и двинулся к «осьминогу». Тот издал несколько невнятных звуков и протянул к Рогмо свои щупальца-лианы.

– Осторожнее, – предупредил Магнус, – если он вцепится, то уже не отпустит.

Странный азарт охватил князя, совсем как во время рукопашных боев, участником которых ему приходилось бывать. И если призом выигравшему спор зачастую бывало хорошее вино или доброе угощение, то здесь ставкой стала жизнь. Однако Рогмо почему-то не испугался, а даже порадовался: желание победить было сильнее сосущего чувства, которое никогда не украшало ни одного человека. Он прочертил в воздухе клинком замысловатую фигуру, отступил на несколько шагов в сторону и ловко обрубил сразу два отростка, тянувшиеся к нему. «Осьминог» издал тихое шипение и быстро подобрал свои щупальца, перемещаясь в сторону альва. Тот отскочил и метнул в монстра шарик сиреневого пламени.

– Нет! – крикнул Магнус, но уже было поздно. Тварь приподнялась навстречу летящему комку огня, жадно схватила его и буквально всосала в течение нескольких секунд. Она налилась более ярким цветом и зашевелилась активнее.

– Она питается любой энергией, я же говорил! – Магнус был вне себя.

– А что же делать? – растерянно спросил Номмо.

– Если бы я знал.

Рогмо заметил, что отсеченные щупальца потускнели и уже сжались, словно жизненные соки мгновенно вытекли из них. Полуэльф моментально принял решение: он заработал клинком с удвоенной скоростью, не стараясь нанести твари серьезные увечья, но пытаясь отсечь хоть крохотный кусочек щупальца. «Осьминог» шипел и старался уклониться от него, но убегать вроде не собирался, все еще надеясь поживиться заманчивой жертвой. Но когда на помощь князю подоспел Магнус с неведомо откуда взявшимся мечом в руках, дела твари стали заметно хуже. Из ран и порезов на отростках и щупальцах сочилась жидкость, а сам «осьминог» сделался неповоротливым и вялым. Один раз его конечность все-таки попала по Рогмо и даже серьезно оцарапала его, причинив жгучую боль, как от ожога раскаленным железом, – Магнус был прав: у твари все щупальца были утыканы острыми крохотными иголочками. Спустя несколько минут полуэльф почувствовал, как у него стала кружиться голова, а к горлу подкатил комок отвратительной тошноты. Глаза заслезились, и двигаться стало значительно труднее. Теперь их с тварью шансы опять сравнялись.

Магнус, может, и был хорошим магом, но он твердо усвоил, что с «осьминогом» нельзя действовать магическим путем, ибо любые заклятия он поглощает как преобразованную энергию. Это был своего рода уникальный накопитель, и если бы не его отвратительный нрав, то он был бы достоин восхищения как одно из самых совершенных творений природы. Но, увы, его совершенство никому не приносило ни пользы, ни радости.

А меченосец из мага был более чем средненький. В поединке с Рогмо он бы не выдержал и нескольких минут, а потому все его усилия, направленные на уничтожение твари, сводились ею на нет.

– Что с тобой? – крикнул он, видя, как позеленело лицо полуэльфа.

– Дрянь такая, царапнула, – прохрипел тот, изловчившись отсечь у «осьминога» изрядный кусок отростка.

– Отходи, я прикрою.

Неожиданно полуэльф расхохотался. Взъерошенный, с серо-зеленым лицом и безумно горящими глазами, шатающийся, он махал мечом с видимым усилием и хохотал.

– Ты что? – испугался Номмо.

– Да если он меня прикроет, нас обоих слопают!

Магнус поджал губы и – видимо, от обиды, потому что об умении речь и не шла, – рубанул с плеча по спутанному комку шевелящихся конечностей. Тварь завизжала почти человеческим голосом, а из большой раны струей хлынула зеленоватая жидкость-кровь. Монстр постоял, пошипел, выражая свое явное отвращение к такому несговорчивому обеду, и стал потихоньку отползать назад, в чащу.

– Хороший удар, – сказал Рогмо не без удивления.

Он уже не почувствовал, как земля куда-то рванулась из-под него и улетела в одну сторону, а он – совершенно в другую...

* * *

Траэтаона в очередной раз объезжал Аллефельд, а уставший от бесплодного многодневного ожидания Гайамарт решил прогуляться недалеко от своего дома. Если быть точными, то недалеко от той части пространства, где можно было найти выход в его измерение. Это были живописные места: озеро, заросшее белыми и розовыми лилиями, песчаный мягкий берег – словно и не Черный лес вовсе, не творение рук Кодеша и еще неизвестно кого... Шустрой стайкой пронеслись мимо веселые сильваны, и Гайамарт уверился в том, что никого поблизости нет – ни монстров, ни путников. Ведь пугливый нрав сильванов был известен всем; не стали бы они бегать на виду у чужих.

Гайамарт уселся на поваленном дереве и задумался. Каэтана попросила его дождаться двух путников, которые якобы двигались к нему за советом и помощью. И даже Вечного Воина прислала, чтобы он дожидался вместе с ним. Но кто они и почему двигаются именно сюда? Ведь опаснее места, чем Аллефельд, трудно отыскать – и он пользуется слишком плохой славой, чтобы нормальный человек по доброй воле отважился сюда идти. Гайамарт сидел и думал, какие неприятности могут произойти от нежданного посещения и что ему в этом случае делать. Однако по прошествии нескольких часов напряженных раздумий он принял единственно правильное решение: не ломать себе голову над тем, чего еще не случилось, и смотреть по обстоятельствам.

Когда он встал со своего места, с трудом распрямил затекшую спину и ноги, кряхтя и растирая поясницу (возраст и постоянное нервное напряжение давали себя знать), его внимание привлек странный, отдаленно знакомый, но позабытый шум. Кто-то ломился сквозь чащу, скрежеща и скрипя в отдаленном подобии пения. Бог прислушался, легкая улыбка скользнула по его уставшему лицу.

– Филгья! Трикстеры меня обедом накорми! Это самые настоящие филгья! Траэтаона-а-аа! – заорал он. Но тут же осекся, чтобы не отпугнуть редких гостей.

На берег озера бодрым маршем выбралась семейка пеньков-филгья.

– Здравствуй, Гайамарт! – весело приветствовал его патриарх. – Не виделись давно, можешь не говорить банальности.

– Неужели я так часто говорю банальности? – рассмеялся Гайамарт, забывший на радостях даже про больную спину.

– Говорил бы, если бы мы виделись почаще. А так редко, но не по своей вине.

– Я рад, я так страшно рад!

– И мы рады! – заскрипели пеньки, приплясывая на плоских ножках-коряжках. – А что у нас есть?

– Что у вас есть?

– Шарик! – И малыш-филгья (которому не так давно исполнилось около шести или семи тысяч лет, ведь филгья живут очень-очень долго при благоприятных условиях) показал ему золотой шарик, блестевший на солнце.

– Где-то я уже видел такой, – почесал в затылке Гайамарт.