Читать книгу "Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит"

Шон попросил у Джозефа что-нибудь перекусить пораньше и поел на кухне, даже не садясь за стол. Перед ним стояла проблема: чем заполнить этот день. Он тщательно взвешивал варианты. Можно взять винтовку и пойти к краю обрыва поохотиться на дукера, а можно съездить на озера над Белыми Водопадами и половить угрей.

Покончив с едой, Шон все еще не решил, что делать. Тогда он пересек двор и заглянул в прохладный полумрак сыроварни.

Увидев его, Ада заулыбалась:

– Здравствуй, Шон. Наверно, поесть хочешь?

– Я уже пожрал, спасибо, мама. Джозеф покормил.

– Не «пожрал», а «покушал», – мягко поправила его Ада.

– Ну покушал, – повторил за ней Шон и потянул носом, вдыхая запах сыроварни: ему нравился этот аромат теплого сыра и свежего масла и даже острый запах навоза, валяющегося на земляном полу.

– Чем собираешься заняться днем?

– Да вот зашел спросить, чего вы больше хотите, оленины или угрей… не знаю, куда пойти, пострелять или рыбы половить.

– Угрей было бы неплохо… можно сделать заливное завтра к обеду, когда вернется отец.

– Принесу целое ведро.

Шон оседлал лошадку, подвесил к седлу жестянку с червями и с удочкой на плече поскакал по дороге на Ледибург.

Он пересек мост через Бабуинов ручей и, съехав с дороги, вдоль берега направился к водопадам.

Огибая живую изгородь колючей акации вокруг владений ван Эссенов, Шон понял, что выбрал неудачный маршрут. Из-за деревьев, задирая юбки до колен, вдруг выскочила Анна. Шон пришпорил лошадку и пустил ее рысью, глядя прямо перед собой.

– Шон! Эй, Шон!

Она обогнала его, успев бегом пересечь ему дорогу. Шансов избежать встречи не было никаких, и пришлось остановить лошадь.

– Здравствуй, Шон.

Анна тяжело дышала, щеки ее пылали.

– Ну, здравствуй, – пробурчал он.

– Куда направляешься?

– Никуда, просто катаюсь.

– А-а-а, на рыбалку собрался! Можно я с тобой?

Она смотрела на него умоляющим взглядом и улыбалась, обнажая маленькие белые зубки.

– Нет, ты слишком много болтаешь, всю рыбу мне распугаешь.

Он тронул лошадь.

– Ну пожалуйста, Шон, я буду тихонечко, честное слово.

Она побежала рядом.

– Нет.

Он щелкнул вожжами и оторвался от нее. С сотню ярдов ехал не оглядываясь, но потом все-таки обернулся: Анна все бежала за ним. Черные волосы ее развевались на ветру. Он остановился, и она быстро его догнала.

– Так и знала, что ты остановишься, – задыхаясь, проговорила она.

– Может, домой вернешься? Я не хочу, чтобы ты за мной бегала.

– Да я же буду сидеть тихо-тихо, как мышка, честно!

Он понял: эта девушка не отстанет, потащится за ним аж на самый верх откоса.

– Ну ладно, – сдался он. – Но если услышу хоть слово – хоть одно-единственное словечко, – сразу отправлю домой, поняла?

– Обещаю… помоги мне залезть, пожалуйста.

Он втащил ее на круп лошади, и она уселась бочком, обхватив его за талию.

Они двинулись вверх по откосу. Дорога пролегала совсем рядом с Белыми Водопадами, оба путника ощущали кожей висящую в воздухе, как туман, мельчайшую водяную пыль.

Анна держала обещание, пока не убедилась, что они заехали достаточно далеко и Шон уже вряд ли отошлет ее обратно одну. Она снова заговорила. Изредка ей хотелось получить ответ, тогда она сжимала его талию, и Шон что-то ворчал.

Когда они добрались, Шон стреножил лошадку и оставил ее пастись между растущими вокруг заводей деревьями, а седло и уздечку спрятал в норе муравьеда. Они направились через заросли тростника к воде. Анна побежала вперед, и, когда он достиг песчаного берега, она бросала в воду камешки.

– Эй, а ну, прекрати сейчас же! Всю рыбу распугаешь! – крикнул Шон.

– Извини. Я совсем забыла.

Она села и утопила ступни в песке. Шон нацепил на крючок насадку и забросил ее в зеленоватую воду. Тихое течение по широкой кривой понесло поплавок к другому берегу, и оба с серьезным видом уставились на него.

– Что-то не очень похоже, что здесь рыба водится, – сказала Анна.

– Тут нужно терпение, сразу клевать никогда не будет.

Анна кончиком пальца на ноге рисовала на песке узоры. Еще пять минут прошло в молчании.

– Шон…

– Тсс!

Миновало еще пять минут.

– Глупое это занятие – рыбалка.

– А тебя никто не просил тащиться за мной.

– И вообще, здесь очень жарко!

Шон не отвечал.

Густые заросли тростника защищали от ветра, белый песок раскалился от жгучих солнечных лучей. Анна забеспокоилась, встала и направилась к тростникам. Нарвав пучок длинных и острых, как копья, листьев, она сплела их вместе.

– Мне скучно, – заявила она.

– Так иди домой.

– И жарко.

Шон поднял удилище, внимательно рассмотрел червей на крючке и снова забросил. Анна показала язык ему в спину.

– А давай искупаемся, – предложила она.

Шон пропустил предложение мимо ушей. Воткнул в песок толстый конец удилища, надвинул на лоб шляпу, чтобы защитить глаза от солнца, и откинулся на локти, вытянув ноги. За спиной послышался скрип песка, удаляющиеся шаги – и снова тишина. Он даже забеспокоился: чем она там занимается? Но оглядываться нельзя: это значило бы проявить слабость.

«Что с нее взять, девчонка!» – с горечью подумал он.

И тут послышался топот бегущих ног, совсем близко. Он быстро сел и хотел уже повернуться, но белое тело ее мелькнуло мимо, и она бросилась в воду – словно плеснула большая форель. Шон вскочил на ноги:

– Эй, ты что делаешь?!

– Плаваю, – засмеялась Анна, стоя по пояс в зеленоватой воде: мокрые волосы прилипли к ее плечам и груди.

Шон смотрел на юную грудь, белую, как мякоть яблока, с розовыми, почти красными сосками. Анна опрокинулась на спину и вспенила ногами воду.

– Voet sak[7], рыбешки! Кыш, мелюзга! – хохотала она.

– Послушай, не надо, что ты делаешь! – нерешительно произнес Шон.

Ему хотелось, чтобы она снова поднялась – вид ее белых нежных холмиков будил у него в животе странное чувство, – но Анна опустилась на колени, и вода скрыла ее до подбородка. Хотя эти соски все равно были видны сквозь прозрачную воду. И все-таки он очень хотел, чтобы она встала.