Читать книгу "Око Озириса - Ричард Остин Фримен"

– Да уж, – фыркнула она. – Сахар Медович. – Затем с любопытством взглянула на разложенные записи: – Ого! У вас новая работа? Наверное, куда перспективнее врачебной? Похоже, вы стоите на пороге больших перемен.

– Приятных перемен, мисс Оман. Человек стремится к счастью, что вполне естественно. Вам известны философские труды Уотса?

– Я позволю себе дать вам один совет, – сжала она губы в ниточку. – Не позволяйте праздной руке бездействовать дольше, чем это необходимо. Всякие лубки, перевязки и прочее счастья не прибавляют. В общем, вы меня поняли.

Я растерялся, и, прежде чем успел что-либо возразить, она, воспользовавшись приходом очередного пациента, прошмыгнула в дверь и поспешно покинула амбулаторию.

Вечерний прием закончился в полдевятого. Я решил, не откладывая, доставить завещание Торндайку – поручить это кому-либо постороннему я не мог. Сунув конверт в карман, я зашагал в сторону Темпла.

Часы на здании казначейства пробили три четверти, когда я постучал тростью в дубовую парадную дверь. Ответа не последовало. Я оглядел фасад и не заметил света в окнах. Я уже вознамерился пройти через двор и подняться в лабораторию на втором этаже, как вдруг услышал шаги и голоса на каменной лестнице.

– Доброй ночи, Барклей, – громко произнес Торндайк, – что ж вы ждете у двери, словно пери у райских врат? Полтон сейчас наверху, колдует над одним из своих изобретений. Если в другой раз парадную дверь вам не откроют, смело поднимайтесь и стучитесь в лабораторию: по вечерам он всегда там. Какие новости? Боже мой! Я вижу у вас в кармане уголок синего конверта. Копия завещания?

– Она самая, – подтвердил я не без гордости.

– Что я говорил? – возликовал Джервис. – Я точно знал, что Барклей ее раздобудет, если только она вообще существует на белом свете.

– Вы настоящий провидец, мой ученый собрат, – пошутил Торндайк и спросил у меня: – Вы сами ознакомились с этим документом?

– Нет, даже не вынимал из конверта.

– Ладно, прочтем все вместе. Интересно, насколько завещание соответствует оценке мистера Годфри? Может, несостоявшийся наследник преувеличивает абсурдность распоряжений своего брата?

Торндайк поставил на удобном от лампы расстоянии три кресла и пригласил нас садиться. Джервис, следивший за его приготовлениями, улыбнулся и театрально провозгласил:

– Час настал! Доктор Торндайк предвкушает наслаждение. Ведь чем запутаннее завещание, тем большее удовольствие получит наш ценитель. Вот если бы еще обнаружился след мошенничества…

– Не уверен насчет запутанности и мошенничества, – спокойно заметил я, передавая конверт доктору. – Я слышал, что текст довольно короткий и не содержит никаких двояких смыслов.

– Копия вполне надежная, – сказал Торндайк, бегло просмотрев документ. – Она сделана Годфри Беллингэмом, сличена с оригиналом и заверена в установленном порядке. Давайте закурим и начнем. Читайте вслух, Джервис, а я попутно буду делать выписки. За работу, господа!

Он взял бювар, мы, расположившись в креслах, зажгли трубки, Джервис развернул завещание и, откашлявшись, приступил к чтению.

Завещание состояло из трех пунктов. Согласно первому, поверенному завещателя, мистеру Джеллико, отписывалась в его полную собственность коллекция древнеегипетских печатей и скарабеев, а также сумма в две тысячи фунтов стерлингов, Джорджу Хёрсту – в пять тысяч фунтов, а Годфри Беллингэму – все остальное движимое и недвижимое имущество. Пункт второй ставил условием получения Годфри Беллингэмом наследства погребение его брата, Джона Беллингэма, на одном из поименованных кладбищ двух приходов. Пункт третий предписывал в случае невыполнения второго передать долю наследства, предназначенную Годфри Беллингэму, его двоюродному брату Джорджу Хёрсту.

– Все, – закончил Джервис, – больше тут ничего нет. Мне доводилось видеть немало идиотских завещаний, но этому нет равных. Как же привести его в исполнение? Один из двоих душеприказчиков – чистая абстракция, что-то вроде алгебраической задачи, не имеющей решения.

– Думаю, эта трудность преодолима, – вмешался Торндайк.

– Каким образом? – удивился Джервис. – Если тело захоронят в определенном месте, то душеприказчиком станет мистер А, если в другом месте – то мистер В. Но тело вообще не найдено, и где оно – ни одна живая душа не имеет ни малейшего понятия.

– Не совсем так, – возразил Торндайк. – Теоретически тело, конечно, может находиться где угодно на земном шаре, но реально – в пределах или вне пределов двух приходов. Если труп погребли в их границах, данный факт нетрудно установить, просмотрев записи о похоронах, начиная с того дня, когда пропавшего видели живым в последний раз. Если факт погребения в одном из этих двух приходов не подтвердится, то есть не отыщется свидетелей и отметок в регистрационных книгах, суд примет это как доказательство того, что погребение не совершалось, значит, тело лежит в каком-то другом месте. В итоге Джордж Хёрст станет вторым душеприказчиком и унаследует все имущество покойного.

– Неутешительная перспектива для ваших друзей, Барклей, – сказал Джервис, – ведь почти невероятно, чтобы Джона Беллингэма похоронили, да еще на тех кладбищах, где он указал.

– Да, – нахмурился я. – Сомневаться не приходится. Но какая бессмыслица! Положим, своенравному человеку хотелось упокоиться в одном из облюбованных им мест, но зачем увязывать с этим и ставить под удар благополучие своего брата и племянницы? Жестоко, по-моему.

– Я согласен с вами, – кивнул Торндайк. – Это завещание не только запутывает юристов, но и вызовет подозрения у криминалистов, поскольку завещатель внезапно исчез и два года о нем ни слуху ни духу. В целом же документ кажется мне знаменательным, и я уверен, что Беллингэм привлекал очень хитрого адвоката.

– Мистер Джеллико не одобрял это завещание, – вмешался я. – Наоборот, он энергично возражал и предлагал его изменить.

– Я не забыл об этом, – ответил Торндайк, – но давайте сначала обсудим все пункты. Первое, что бросается в глаза, – чудовищная несправедливость. Все наследство Годфри зависит от того, где похоронят его старшего брата. Между тем удовлетворение этого требования далеко не во власти Годфри. Завещатель мог утонуть в море, сгореть при пожаре, погибнуть в горах или песках, уехать за границу и умереть там, быть похороненным в таком месте, где трудно отыскать его могилу. Подобных вариантов много, не говоря уже о том казусе, который произошел в действительности. Но если бы тело и обнаружили, возникает еще одно затруднение. Кладбища вышеупомянутых приходов давно переполнены и много лет как закрыты; без особого разрешения там нельзя осуществить захоронение, даже если тело кремировано. Во всяком случае, Годфри Беллингэму пришлось бы туго, возьмись он улаживать эти дела. Любая неудача, отказ – и он лишается наследства, обрекается на нищету.

– Этот покойник настоящий злодей! – вознегодовал я, вскакивая с кресла.

– Вот именно, особенно учитывая абсурдность двух других пунктов, – продолжал Торндайк. – Посудите сами: завещатель желает быть погребенным в определенном месте и оставить родному брату крупное наследство. Выполнение своей воли он возлагает на Годфри, при этом не давая ему никаких полномочий и возводя на его пути непреодолимые препятствия. До тех пор пока Годфри не сделается душеприказчиком, он не имеет власти, чтобы привести завещание в исполнение, а пока все условия не будут выполнены, он не душеприказчик.