Читать книгу "След предателя - Евгений Сухов"

— Ну и вы, Василий Николаевич, — обратился командующий фронтом к генерал-полковнику Горлову. — Мы уже обсуждали вашу задачу. При взаимодействии с другими армиями вы должны овладеть Сандомирским плацдармом на левом берегу Вислы, с ходу ее форсировав. Если пойдет так, как планируется, через день-другой подгоним тридцати- и пятидесятитонные понтоны, а инженерные части уже будут готовы наводить низководные мосты через Вислу. Двигаться нам предстоит стремительно, чтобы не дать немцам опомниться. Форсирование должно быть налажено, как только мы закрепимся на плацдарме. Так что передовым частям придется форсировать реку и одновременно вести бои с отступающими немецкими частями. Если нет ни у кого вопросов, расходимся. Доведите приказ командования до своих частей. Наступление начнется в ближайшие часы. Все подразделения должны быть готовы к бою!

Часть II

Разведка

Глава 6

На фронт хлопцы идут

Из последней командировки Тимофей Романцев вернулся другим: в глазах печаль, на сердце невыстраданное горе, на щеках — трехдневная щетина. Причина тому — гибель Татьяны, в которой он винил исключительно себя. Все последующие дни Тимофей не находил утешения, без конца вспоминал разговор, состоявшийся незадолго до его отъезда, ставший для них последним.

«Мы еще увидимся?» — спросила тогда Таня.

«Конечно. Как же может быть иначе», — ответил он.

В искрящемся взгляде девушки Тимофей видел надежду и радость. С головой окунувшись в нежданную любовь, она не заметила беду, топтавшуюся у порога.

Останься Татьяна живой, возможно, Романцев воспринял бы произошедшее между ними как романтическое приключение, какие нередко случаются между мужчиной и женщиной, испытывающими взаимную симпатию. На войне это чувство особенно острое. Люди быстро сходятся, понимая, что завтра для них может не наступить. В этом сближении есть что-то от отчаяния, есть понимание того, что в мирной жизни кто-то недолюбил, что-то недосказал. Само собой возникает желание наверстать упущенное.

Со временем воспоминания о ней под грузом насущных переживаний потеряли бы остроту, потускнели, а нечаянная встреча воспринималась бы как просто приятный эпизод в биографии.

Теперь его душа была покалечена, Тимофея мучила совесть: терзала, резала без ножа, сыпала на раны соль и не давала утихнуть боли, буквально выворачивающей нутро наизнанку. Навалившееся отчаяние заставляло его глухо рычать от бессилия. Худшее свершилось — Татьяны не стало. Что-либо изменить он был не в состоянии. Должно пройти много времени, чтобы рана зарубцевалась, хотя прежним он уже никогда не станет.

С Татьяной, жившей неподалеку от его дома, он был знаком еще до войны. После окончания школы она поступила в медицинский институт, а он — в Школу красных командиров. Судьба их разделила навсегда безо всякой надежды на встречу. Вот только никак он не мог предположить, что свидеться придется на фронте, в Белоруссии, во второй линии обороны, где она будет служить военврачом в полевом госпитале. И погибнет не от вражеской пули где-нибудь на передовой, а от рук немецкого агента, заброшенного в наш тыл.

Открыв глаза, Романцев стал смотреть в потолок, не в силах успокоиться. Жена Зоя лежала рядом, тихонько посапывая. Она видела тревожное состояние мужа, но, как мудрая жена, с расспросами не приставала, опасаясь услышать откровение, после которого совместная жизнь станет невозможной. И воспринимала Тимофея таким, какой он сейчас есть.

Скорбные мысли блуждали в закоулках его сознания, тревожили, мучили, расчленяли его на маленькие куски, не давали уснуть. Следовало совершить над собой усилие, чтобы помочь горечи выбраться из лабиринтов подсознания и освободить душу от щемящей боли. Вот только ослабленный и потерявший себя прежнего Тимофей не имел для этого ни желания, ни силы.

Пусть будет как есть.

Он закрыл глаза. И почувствовал, как его вязко обнимает тишина, все больше и больше забирая в свой плен. Знал, что пройдет какая-то минута, и усталое растревоженное сознание успокоится. Он погрузится в нервную дремоту. Пусть ненадолго, пусть на короткий час, но так сознание получит долгожданное избавление от тягостных мыслей.

Тимофей проснулся под самое утро. Жена уже собиралась на работу в школу. Вокруг сумерки, слабый свет едва пробивался через плотные занавески. Рядом на кровати смятым призраком морщинилась простыня.

— Ты уже проснулся? — вошла в комнату Зоя.

Ее лицо буквально излучало счастье. Она делала все возможное, чтобы поднять ему настроение. И сейчас, улыбаясь, она хотела растопить своим теплом лед, лежавший на его израненной душе.

Тимофей улыбнулся в ответ. Получилось скупо. Жена не заслуживала такого отношения, следовало поступить как-то сердечнее, что ли… К той мути, что сейчас поднялась темным облаком из лабиринтов его души, Зоя не имела никакого отношения. Нужно быть с женой поприветливее, потеплее, но получалось скверно.

Зоя старательно делала вид, что между ними все по-прежнему ладно. Ничего не выспрашивала, ничего не говорила, не делала внушений, и за этот супружеский подвиг Тимофей был несказанно ей благодарен.

— Мне сейчас нужно убегать в школу. Ты даже не представляешь, какая у ребят тяга к учебе.

— Представляю, — слабо улыбнулся Романцев. — Ты очень дисциплинированна. Уверен, что в школе ты была отличницей.

— А разве ты не был отличником? — наигранно удивилась жена.

— Хочу тебя разочаровать — не был! С гуманитарными предметами у меня всегда был конфликт. Но зато математика мне нравилась.

Глаза женщины засветились лаской — она обрадовалась, что на какое-то время сумела отвлечь мужа от тягостных дум.

— Так не хочется уходить, хочется еще побыть с тобой. Ты даже не представляешь, как я соскучилась.

Романцев притянул к себе Зою. Под его ладонями дрогнуло податливое родное тело. Она уверенно посмотрела ему в глаза — там, в глубине, таилась хорошо запрятанная боль. Ей тоже было несладко, вот только в отличие от него она прятала свою тревогу неумело.

Наклонившись, Тимофей поцеловал жену и ощутил на губах вкус ягод. Некоторое время Тимофей просто держал Зою в своих объятиях, чувствуя, как она своим теплом забирает из его груди застоявшуюся там стужу. Задышалось легче.

— Все, я пошла, — сказала Зоя, отстраняясь. — Мне действительно нужно идти. Ты пойдешь сегодня на службу?

Тимофей Романцев нахмурился, вспомнив свой последний разговор с полковником Утехиным. Прибыв из командировки, капитан обстоятельно, со многими подробностями, доложил ему о проведенном расследовании. Обратил внимание, как полковник нервно закурил, когда речь зашла о трагической судьбе Татьяны.

Георгий Валентинович человек мудрый: от него не ускользнуло, как изменился голос Тимофея в этом месте его рассказа. Полковник догадался, что с Татьяной Романцева связывало нечто большее, чем служебные дела.