Читать книгу "Призрачный омут - Адриана Мэзер"

– Я слышал, президент Тафт лично пригласил вас, мистер Стед, – обращается к нему другой мужчина, помешивая ложечкой чай в чашке.

– Вы правы, – отвечает мистер Стед.

– Эй, я же извинилась!

Подхожу прямо к столику, но мужчины не удостаивают меня и взглядом. Машу рукой у них перед лицами. Ноль эмоций.

– Э-э-эй! – Меня не существует даже в собственном сне?

Бью ладонью по столу, но от удара нет ни единого звука. Я пытаюсь поднять тарелку, но она словно приклеена к столу. Ну уж нет. Я привлеку их внимание, чего бы это ни стоило.

Взгляд мой падает на крошечную серебряную ложечку для сахара. Я хватаю ее обеими руками и тяну на себя. Ничего. Концентрируюсь сильнее и представляю, что поднимаю ложечку силой мысли. Она слегка подергивается.

– Есть!

Я крепче сжимаю пальцы и направляю больше мысленной энергии. Ложечка поднимается в воздух на несколько сантиметров. Мужчины мгновенно прекращают разговор.

– Ну что, теперь вы меня видите? – спрашиваю, довольная собой, хотя прекрасно понимаю, что смотрят они не на меня, а на парящую ложку.

Мужчины резко отодвигаются от стола, так что стул мистера Стеда врезается мне в бок. Пытаюсь отступить, но теряю равновесие и падаю на черно-белые квадратики шахматного пола, так и не выпуская из рук ложечку.

– Эй! – Открываю глаза. – Смотрите, куда…

Я уже в своей комнате. Кричать больше не на кого.

– Что за черт? – возмущаюсь я.

В ладони я сжимаю маленькую серебряную ложечку. Остатки сна как рукой снимает. Этого не может быть! Оттуда ничего нельзя взять с собой, сны – нереальны. Зажмуриваюсь на пару секунд и вновь открываю глаза. Ложка на месте.

Я вскакиваю с кровати. Нужно все рассказать девочкам, нужно… Воспоминания об утренней ссоре с Джексоном и перепалке с Элис обрушиваются на меня, как ледяной душ. К тому же они все равно еще в школе.

Прячу ложку в тумбочку и меряю шагами комнату. Мне нужен свежий воздух! Натягиваю на себя первую попавшуюся одежду и выхожу в коридор.

– Пап! – зову я.

– Ты в порядке? – раздается его голос.

– Ага, – кричу я в ответ, сбегая по лестнице. – Просто прогуляюсь.

Он выходит в прихожую одновременно со мной.

– Может, сначала пообедаешь? Или хотя бы перекусишь? Хочешь банан?

Скручиваю волосы в небрежный пучок на макушке и накидываю куртку:

– Не, я не голодная. Кажется, переспала. Ощущаю себя какой-то дерганой.

– Есть минутка? Хочу кое-что тебе показать.

Я мешкаю, смотрю на дверь…

– Да. Конечно.

И следую за отцом по коридору. Он распахивает дверь своего кабинета, старомодного, с глобусом цвета сепии и высокими книжными полками.

– Ты знала, что этот кабинет раньше принадлежал моему отцу? В детстве мне запрещалось даже совать нос сюда. Впрочем, это не мешало нам с Мэй рыться здесь всякий раз, когда была возможность. – Он подмигивает мне и идет к массивному столу.

– Вы с дедушкой были близки?

О нем я знаю даже меньше, чем о бабушке. Дед умер, когда папа учился в колледже. Пока я росла, о дедушке со мной никогда не говорили. Вообще я заметила, что отец в последнее время чаще предается воспоминаниям. Что ж, он хотя бы не поминает Вивиан, так что я не против.

– Мы мало общались, – смеется папа. – Я всегда принимал это близко к сердцу и пытался его разговорить. Но отец всегда был прям и говорил только то, что думал. Даже когда злился на меня. – Он указывает на большое кресло перед столом. – Когда я безобразничал, он заставлял сесть сюда и рассказать все, как есть, используя только факты. Без эмоций, без объяснения причин, а потом спрашивал, какое наказание мне следует за это получить.

– Ха, в этом ничего такого, наказания легко избежать.

– Зря ты так думаешь. Он смотрел на меня пытливым взглядом, как бы говоря «мы оба знаем, чего ты заслуживаешь», пока я не называл самое суровое наказание. Мэй до слез хохотала, когда я пересказывал ей наши беседы с отцом. Знаю, ты считаешь ее милой и хорошей, но не стоит обольщаться: Мэй блестяще умела устраивать пакости. – Он открывает один из ящиков стола и передает мне фото. – Вот доказательство.

На фотографии папе не больше девяти. Он на заднем дворе, весь заляпан грязью и привязан к дереву. А неподалеку стоит девочка примерно того же возраста и сжимает в руках ком земли.

– Ю-ху, так держать, миссис Мэривезер! – смеюсь я.

Помолчав секунду, папа говорит:

– Так ты сегодня осталась дома…

– Все в порядке, – слишком быстро реагирую я, – просто плохо спалось, так что я подумала, что могу захрапеть прямо на уроке. Ничего страшного, если пропущу.

– Скажи, если произойдет что-то серьезное, ты ведь расскажешь мне?

– Ага. – Кладу фото на стол и одергиваю рукава куртки, пытаясь натянуть их ниже необходимого. – Пойду прогуляюсь.

Брови отца сходятся на переносице. Я выдавливаю из себя улыбку:

– Пап, хватит переживать! Я в порядке.

Кажется, мои слова звучат неубедительно.

– Когда вернешься, приготовлю равиоли с тыквой в шалфеевом масле и чесночные гренки, как ты любишь. А еще у меня есть пара историй о Мэй, от которых ты просто упадешь.

– Только суперчесночные, о’кей? – смеюсь я.

– А как иначе?

– Жду с нетерпением.

Я посылаю ему воздушный поцелуй, выхожу из кабинета, а потом и из дома. Шумно вдыхаю прохладный весенний воздух, застегиваю куртку и отправляюсь в центр города. Возможно, я веду себя глупо. Возможно, папа не начнет психовать, если я расскажу ему, что вижу духов. Черт, о чем я вообще думаю? Он точно взбесится.

Старые камни мостовой проигрывают войну корням, а в садах начинают распускаться фиалки. Как-то раз я сказала Элайдже, что эти крошки – мои самые любимые, потому что они непростительно дерзкие. А он ответил: «Как и твоя речь».

Расплываюсь в улыбке, вспоминая это.

Даже в такое раннее время магазины заполнены народом. Все поддаются радостному весеннему чувству, когда просто хочется выбраться из дома, хотя на улице еще прохладно. Судя по взглядам, которые иногда бросают на меня, люди в Салеме знают, кто я такая.

– Деточка, – раздается голос, и я поворачиваюсь на звук.

Женщина с длинными волосами с проседью стоит в дверях магазина и смотрит на меня. Лицо ее скрывает тень, на ней – драпированное черное платье. Незнакомка смотрит в мою сторону и машет рукой, приглашая зайти.

У магазина никаких опознавательных знаков: окна занавешены, нет вывески, только старое кирпичное крыльцо и черная потертая дверь.