Читать книгу "Жуткая история Проспера Реддинга - Александра Бракен"

В бабушкином присутствии никто не осмеливался даже мысленно произносить его имя. Мама утверждала, что папа очень любит своего брата, но мне что-то не верилось. Если кого-то любишь, разве будешь слушать того, кто запрещает общаться с ним?

– Ой!

– О, да, – помотал головой Барнабас. – Слухи о моей смерти сильно преувеличены.

– Никто и не говорил, что вы умерли, – заверил его я. – Говорили, что вы официант в каком-то казино в Вегасе, а еще пытались устроиться на подтанцовку в шоу «Битлз», или торгуете своими фото в костюме эльфа в самом сомнительном районе города.

Наша монстро-бабушка считала, что все это хуже смерти. Лицо дяди Барнабаса пошло красными пятнами.

– Как… изобретательно.

Наступила тишина. Я долго смотрел на него. У Барнабаса был тонкий длинный нос, нехарактерный для нашей семьи. Густые брови, высокие скулы, квадратная челюсть с колючей светлой щетиной. Мы с Прю совсем не были похожи на близнецов, но я удивился тому, насколько дядя Барнабас не было похож на папу. И дело не только во внешности, но и в том, как они себя держали. Мой папа Перси сантиметров на десять выше, у него темные волосы и карие глаза (у меня такие же). В нем чувствуется врожденная уверенность в себе, чего о дяде не скажешь – тот вел себя так, будто по нему ползала армия огненных муравьев.

Я только раз мельком видел его фотографию у дедушки в кабинете, но этот человек… вполне мог быть дядей Барнабасом. Вполне.

– Если он – это вы, – начал я, поворачиваясь к Нелл. – Ты-то кто?

Она открыла рот, но Барнабас ее опередил:

– Нелл – моя дочь. Мы с ней… недавно познакомились, после безвременной кончины ее матушки.

В этот момент я смотрел на Нелл. Самоуверенность исчезла с ее лица, всего на мгновение уступив место боли, но я успел заметить.

Конечно, она была расстроена. Она потеряла маму. Что может быть хуже? Я не видел маму всего три дня и уже соскучился. Я и представить себе не мог, что больше никогда ее не увижу.

Жаба вился у ее ног, словно пытаясь утешить.

– Хорошо, – сказал я. – А я что здесь делаю?

Дядя Барнабас кивнул Нелл, и они как-то странно переглянулись. Потом она молча встала, подошла к кроватям и запрыгнула на одну из них, чтобы дотянуться до огромного семейного древа Реддингов.

– Думаю, лучше начать с самого начала, – сказал дядя Барнабас. – Скажи, Проспер, что ты знаешь о семейном проклятии?

Глава 9

Душегуб

– Я знаю, что оно… Она появилась на свет в 1945 году, ненавидит щенков и на досуге пыталась зарезать в подвале собственных внуков.

Дядя Барнабас смотрел на меня довольно долго, так что я успел подумать, что он унаследовал от бабушки ген смейся-только-если-кому-то-больно.

Но вдруг он широко улыбнулся. И засмеялся так, что диван затрясся. Нелл сидела рядом с ним, сложив руки на груди, и смотрела в стену.

– Хорошо, что ты так серьезно к этому относишься, – пробормотала она. – На что я только надеялась? Ты же Реддинг.

– Юмор у тебя отцовский, это точно, – сказал дядя Барнабас, похрюкивая.

«Да, но и только», – подумал я, и мне сразу стало немного жаль себя. Словно в ответ на мои мысли, в окно ворвался порыв ветра и зазвенел бутылками на полке, заставив их дрожать и дребезжать. Я обхватил себя за плечи и с трудом выговорил:

– Мама и папа… не знают, где я! Они вообще не знают, что случилось!

«Хватай сестру! Убегайте прямо сейчас!».

А я даже этого не смог. Я закрыл лицо руками, глаза защипало. Как они будут сердиться! Если с Прю что-то случилось, я себе этого никогда не прощу.

Дядя Барнабас положил мне руку на плечо, пытаясь утешить.

– Они знают, что ты с нами, и в безопасности, – сказал он.

– Я вас не знаю, вы меня тоже, – сказал я, отшатываясь от него и пытаясь не упасть. – Я даже не уверен, что вы не врете!

– Ты просто не помнишь меня, Проспер, зато я тебя помню. Ты был совсем маленьким, а я приезжал в Редхуд, чтобы хоть издали на тебя посмотреть. В последний раз я видел тебя за несколько дней до Рождества. Тебе было пять лет. – Он говорил мягко, но плечо мое сжимал крепко. – Твоей сестре я принес книги, а тебе – набор для рисования, и оставил снаружи. Я был слишком взволнован, чтобы войти в дом, кроме того, ты тогда был в больнице, у сестры.

– Так это вы мне подарили? – спросил я. Я нашел этот набор несколько лет спустя, когда рылся в кладовке. На коробке все еще была широкая красно-зеленая лента и ярлычок с моим именем. Почему-то – и явно против бабушкиной воли – родители его не выбросили. Может быть, потому что это был подарок папиного брата.

Дядя Барнабас кивнул и тепло улыбнулся. Он повернулся к девочке:

– Кор… Нелл, будь добра, принеси письмо.

Секунду она в замешательстве смотрела на него. Жаба забрался в шкаф, в один из выдвинутых ящиков, и лениво пожевывал траву, которая там росла. Он громко мурлыкнул и несколько раз указал хвостом на стол. И только когда его крылышки затрепетали, а дядя Барнабас так и сидел, как ни в чем не бывало, я вспомнил, что Нелл сказала: обычные люди не видят сквозь… как это?.. чары?

Значит, летучий котенок – это ее секрет, догадался я. Мне стало интересно, правда ли дядя видит всего лишь обычного черного котенка.

Нелл издала какой-то тихий звук и кивнула, пробираясь к столу. Она копалась в свитках и книгах с измятыми страницами, и наконец достала какой-то конверт. Вынув из него письмо, она, не глядя, сунула его мне под нос.

В начале письма стояло мое имя. Из моей головы прямо в сердце как будто пробежал ток. Я узнал папин почерк. Обычно аккуратные и одинаковые буквы скакали по листку вкривь и вкось, как будто он писал второпях: «Я надеялся, что до этого не дойдет, но твоя бабушка отказывается прислушиваться к здравому смыслу. Мы с мамой пытались сделать так, чтобы тебя или Прю, с кем бы из вас это ни случилось, увезли в безопасное место – туда, где она не сможет вас найти. Пожалуйста, слушайся дядю Барнабаса и веди себя хорошо. Каким бы невероятным ни казалось то, что он скажет, это правда. Он сделает все, что в его силах, чтобы помочь. Мы пока не можем приехать к тебе, как и ты к нам. Слишком опасно. Не звони и не пиши нам. Никому не говори, как тебя зовут. Будь терпеливым, ничего не бойся».

И подпись, его обычная короткая и деловая подпись. Никаких «Люблю, твой папа». Возможно, он хотел еще раз подтвердить, что это действительно он. Я провел пальцем по словам «Перси Реддинг», не понимая, отчего кровь стынет в жилах.

– Почему письмо? Не звонок? Не электронная почта?

– Это все из-за бабушки, – сказал дядя Барнабас. – Перси знал, что она следит за вами, и ее люди читают вашу переписку и прослушивают звонки. У меня нет ни телефона, ни интернета – для нашей общей безопасности. И это единственный выход.