Читать книгу "Исцелённое сердце - Властелина Богатова"

— Нужно было раньше попросить о помощи, — посетовал только Заруба, бросая на княжича безутешный взгляд, отходя.

Стемир, потоптавшись, тоже оставил Марибора, когда вернулась травница с глиняной чашей в руках, из которой струился пар. Отвар тут же оказалась в его руках. Зарислава поднялась и снова отправилась к костру. Марибор, тоскливо посмотрел ей в след, тягуче вобрал в себя знакомый аромат пахучего сбора трав. Кажется, это были тысячелистник и медуница. Снадобье, которое когда-то подняло Данияра на ноги и исцелило Марибора до последнего рубца.

— Пей, — поторопила Зарислава, вернувшись, накинув ему на плечи тяжёлый покров из медвежьей шкуры, присела рядом.

Марибор глянул поверх головы травницы. Будимир хозяйничал возле костра, готовя какую-то снедь. Зарубы и Стемира не оказались поблизости — знать, ушли обходить места. Вратко возился с лошадьми, насыпая тем корм — оставшийся запас проса.

Княжич опустил взгляд. Зарислава ожидала, тревожно глядя на него. Верно, он и впрямь выглядел неважно.

— Помогут они только к утру, — предупредила она. — Слишком мало осталось. Это последние. Теперь до весны ждать.

Чтобы утишить её волнение, Марибор поднёс горячее варево к губам, отпил. Терпкий отвар обволок горло, согрел. Он пил медленно, пока не почувствовал лёгкость.

Зарислава забрала опустевшую плошку.

— Останься со мной, — задержал её Марибор, когда она собралась уходить.

Забрав назад плошку, отставил.

— Иди ко мне.

Зарислава поддалась, но невольно оглянулась на копошившегося в вещах Вратко и помешивающего варево Будимира.

— Может, мы неправильной дорогой идём? — вдруг спросила она.

Марибор не сразу понял смысл её слов. В голове горели иные мысли. Да, возможно, Кривицы уже и нет, но об этом думать он хотел меньше всего, по крайней мере, сейчас. Он помыслит об этом завтра. Сейчас он жаждал другого — ощущать под ладонями мягкость и изгибы тела Зариславы. Когда ещё ему доведётся и доведётся ли вообще? Возьмёт и передумает, ведь обручье так и не отдаёт и от ответа уходит, и бог знает, что и думать.

— Завтра будет ясно, — прошептал Марибор, чувствуя, как ослабевают огненные обручи, что стягивали его грудь, как отступает бившая в виски боль, дышать стало ощутимо легче. И оставалось только гадать, помогли ли травы, или так на него влияет она.

Марибор коснулся пальцами нежной и гладкой кожи её руки, погладил, вырисовывая узоры, ощущая, как травница задрожала, и мир вокруг поплыл. Марибор будто ошалел от одного чувствования её трепета, утопая во взгляде прозрачно-голубых, как перед бурей, глаз. До ломоты захотелось обладать ею прямо здесь, ласкать всю её, целовать каждую пядь тела, оглаживать эти хрупкие плечи, сжимать упругие, налитые груди.

— Почему боги не послали мне тебя раньше? Тогда, быть может, нам бы не пришлось бежать, — сказал лишь он, подавив желание.

Зарислава затаилась, но, насмелившись, пошевелилась, подняла голову.

— Тогда кто знает, с чем бы нам пришлось столкнуться ещё, — ответила она чуть с хрипом.

Марибор усмехнулся.

"Нам", — отдавалось в голове, а помниться, совсем недавно она просила не искать встреч с ней.

Высвободив руку, он провёл пальцами по её гладкой щеке, коснулся губ. Зарислава закрыла глаза, тёмные ресницы затрепетали. Что он делает, бесы бы его побрали?! Ещё ни одна девица не доводила его до такого безумия. Внезапная мысль о том, что она может предпочесть другого, нещадно поглотила его, выжгла напрочь здравый рассудок.

Марибор склонился, но Зарислава открыла глаза, чуть отстранилась.

— Лучше не сейчас.

— Думаешь, они ничего не замечали раньше? — погладил Марибор её тёплую шею, забираясь пальцами за ворот кожуха. — Они уже обо всём давно догадались.

В вечерней мгле на белой, как молоко, коже травницы было отчётливо видно вспыхнувший, как закат, румянец. Она всё ещё была девственной, не раскрывшейся в своей полной, истинной красоте, и это одурманивало.

— Тебе поспать нужно, — ответила она, совсем оробев.

— Ну, если причина только в этом, то это вовсе неважно.

Не позволяя больше возражать, Марибор притянул её к себе, укрывая шкурой. В его руках она показалась совсем хрупкой, тонкой и гибкой, как веточка берёзы. Обхватив её за узкую талию, он прижал крепче.

Зарислава прильнула к его груди с лёгким смущением, но так же желая касаться, пытаясь отвечать теплом, как могла.

— Видишь, нас и не заметно.

Лёгкий и быстрый выдох сорвался с её губ, и Марибор не сдержался. Накрыл её сухие, чуть обветренные уста.

Зарислава не отстранила его, ответила на поцелуй. Марибор забыл обо всём. Она его, и это мысль пьянила. Вскоре губы её от столь жаждущего натиска вспыхнули, побагровели, как калина, и стали горячими, мягкими и ещё больше манящими. От ощущения на языке их лакомого, пахнущего мёдом вкуса кровь загустела мгновенно, разливаясь по венам тяжёлым жаром, ухнула свинцовой волной в пах, выказывая готовность. Перебарывая дикое вскипающее влечение, от которого он едва не задохнулся, Марибор страстно переплёл пальцы с тонкими, ставшими тёплыми и чуть подрагивающими пальцами Зариславы, но вместо того, чтобы прервать поцелуй, углубил его и она снова ответила. Всё мышцы его заныли, напряглись, будто перед схваткой, пришлось сделать большое усилие, чтобы не выпустить руки Зариславы, иначе не остановится, как едва остановился вчера. Ещё никогда ему не приходилось испытывать такую бешеную, неукротимую тягу, которую он невесть как смог усмирить.

Зарислава и без его слов почувствовала, что происходит, немного отстранилась, и хорошо — он бы не смог.

— Я всё понимаю… — сказала она едва слышно, дрожа в его руках, убирая тёмные пряди волос за ухо.. — Лучше мне уйти, тебе нужен отдых.

Марибор склонился, скользнув губами по виску, прошептал на ухо чуть сдавленно:

— Не могу тебя отпустить. Зарислава… дай только до места добраться.

Он поймал её пальцы и прижался губами к мягкой ладони. И верно, разумно было бы поступить так, но любая мысль о том, что она исчезнет, оставив пустоту после себя, повергала в холод.

Пусть и дуреет, как ненормальный, от её близости, воздержится, но не отпустит. Княжич горячо выдохнул, а потом едва ли не с мучительным стоном сжал травницу крепче, стараясь не причинить ей боли, так и держал, унимаясь, вдыхая её благоухающий запах, напоминающий хмельной аромат цветущей липы и яблони.

Зарислава положила голову ему на грудь, обвила руками его пояс, затихла.

Надолго объяла тишина.

Вскоре вернулись Заруба и Стемир, поглядывая в сторону их укрытия, не стали мешать и звать к трапезе. Стемнело быстро. Зарислава стала дышать ровнее, постепенно расслаблялась. Сжав её плёчо, Марибор понял, что она уснула. Укутавшись плотнее, чтобы ночная мгла не смогла пробраться к ним, Марибор закрыл глаза.