Читать книгу "Закон притяжения - Рокси Купер"

На что Долус хмуро ответил:

– Подобные обычаи воспринимаются со всей серьезностью в нашем мире, Аманда. Если хочешь стать его частью, не высмеивай их.

Явный намек на то, что «мой» мир слишком далек от «их» мира.

Я не знаю, что выпить, боюсь, что захочу в туалет, а в ближайшие три часа, как сообщил мне Руперт, выходить из зала нельзя.

– Почему? – интересуюсь я.

– Традиция, – как ни в чем не бывало отзывается он.

Ну конечно.

– Но если будет совсем невтерпеж, надо попросить разрешения у младшего сотрудника округа, – добавляет Скайлар.

Тоже традиция, как я понимаю.

* * *

Беседа за столом в ожидании ужина невероятно далека от меня. Руперт рассказывает о недавно родившемся ребенке («его зовут Максимилиан, а не Макс») и о том, как они с женой подыскивают новый дом.

– Амели не понравилось ничего из того, что мы посмотрели, вот в чем проблема. Спешить в таких делах не стоит, и мы решили арендовать жилье, пока не найдем идеальное место.

– Все верно, Рупс. Снимаете где-то рядом? – интересуется Флик.

– Да. Небольшой сельский домик, всего шесть спален. Земли хватает для лошадей Амели. Все очень просто. Уверен, что однажды мы найдем «тот самый» дом.

Народ улыбается, как будто это совершенно нормально – ждать дом будто чашку чая в кафе.

Нет у меня ничего общего с этими людьми.

Я бы предпочла есть в тишине, но Анжела громко заявляет о своих (надуманных) переживаниях по поводу речи на стуле.

– Ох, представляете, как будет стыдно, если я запнусь и придется говорить все сначала?

«Похоже, ты на это и рассчитываешь», – едва не добавляю я. «Шабаш» (отсюда и далее буду называть их именно так) хихикает и хором оказывает поддержку:

– Жела, не волнуйся, мы с тобой! Мы твои лучшие подружки!

«Жела» воспринимает все очень серьезно: она закрывает глаза, сжимает кулаки и, к изумлению Скайлара, который бросает на нее презрительный взгляд, драматичным шепотом повторяет свою речь. Руперт потакает Анжеле, ловя каждое ее слово, – видимо, хочет понравиться «ведьмам».

И Скайлар, и я ужинаем молча, не обращая внимания на шумную болтовню, принимать участие в которой не собираемся. Я смотрю на часы – только 20.37, значит, домой еще не скоро – впереди две перемены блюд и речи восьми барристеров, вступающих в округ. Ради этой профессии приходится жертвовать многим.

Подают новые блюда, вино льется рекой, гул болтовни становится все громче. То и дело раздаются взрывы смеха. В зале горят свечи, а потому неудивительно, что при таком количестве человек температура только растет (к тому же в соответствии с идиотской традицией двери в помещение должны быть закрыты).

Все начинают снимать пиджаки, что женщинам только на руку – можно расстегнуть верхние пуговицы и продемонстрировать декольте. Мужчины в восторге и ничуть не торопятся домой. Кроме Скайлара. Мой наставник смотрит на часы, будто заклиная время идти быстрее. Я его понимаю.

– Нужно просто потерпеть, Аманда, – говорит он. – Некоторые люди отлично вписываются в подобную толпу, а некоторые – нет. Смирись и привыкай.

Ричард прав. Раз люди вокруг – это те, с кем мне приходится иметь дело и от которых зависит мое будущее, – надо с ними поладить. Не факт, конечно, что они не пошлют меня куда подальше.

В какой-то момент Анжела, заскучавшая среди преимущественно женской компании за нашим столом, подсаживается к соседнему, где устроилась «Команда плохих парней», и не слишком убедительно (зато громко) заявляет, что щель между ее передними зубами – признак «сексуальности и чувственности». И как мы раньше жили без этого знания?

Проходит целая вечность, прежде чем ужин заканчивается и наступает следующая часть церемонии – речи.

Рекордер Ньюкасла (старший судья города) долго и нудно разглагольствует о том, какая большая честь – вступить в округ. Бла-бла-бла… чувствовать, что занимаешь важное место в своей профессиональной области… бла-бла.

Точно.

Затем с длинной речью выступает гость, мистер Джастис[4] Слиггенхайд (вот так имя), рассказывая, какой у нас замечательный регион и какое удовольствие руководить здесь судебными заседаниями… бла-бла. К этому времени все уже заскучали. Вино кончилось, в зале страшная духота. Весь воздух израсходовал на свою болтовню об адвокатской практике в провинции рекордер и член Высокого суда Как-Там-Его. Из-за нехватки кислорода народ едва не падает замертво, но двери наконец-то распахиваются (после целых двух часов!) и все выбегают подышать и сходить в туалет.

Я не спешу, потому что перспектива стоять в очереди в дамскую комнату с этими ведьмами вселяет в меня ужас.

* * *

Я возвращаюсь в зал и вижу – принесли еще вина, а вступающие в округ готовятся к церемонии.

Глава пирушки» встает и вещает о чем-то совсем не смешном, однако всем так весело, что, по всей видимости, только я одна и не понимаю его шуток.

Новичков округа вызывают по алфавиту. Первым выходит парень из другой конторы. Его упорно перебивают, он запинается и начинает нести свою хрень с самого начала – и так раз десять.

– Вы тоже через это проходили, Ричард? – спрашиваю я, не представляя наставника на этом месте.

– Я отказался, – отвечает он.

– Разве можно отказаться? Вы же член округа.

– Правила для того и созданы, чтобы их нарушать, Аманда. – Скайлар улыбается и подмигивает мне.

К седьмому кандидату действо уже всем наскучило, людям не терпится поскорее уйти домой. Они и не догадываются, что худшее еще впереди.

– Восьмой, и последний кандидат на вступление в округ – Энджела Уэйтс, – объявляет Глава.

Та недовольно кричит:

– Анжела! Меня зовут Ан-же-ла!

Я и Скайлар молча обмениваемся взглядами.

Она с театральным видом допивает остатки вина и встает на стул, отчего задирается ее (и так короткая) юбка. Анжела делает несколько наигранно глубоких вдохов. Понимая, что к концу церемонии речи уже всех достали, она решает повысить ставки:

– Дамы и господа, меня нисколько не пугают трудности. Именно поэтому, будучи последним кандидатом на вступление в округ, я заявлю о своих намерениях… на испанском!

Твою же мать!

И понеслось. Публика в восторге. Никакой наглости, как только Анжела перешла на неродной для себя язык. Закончив, она спускается со стула и изображает поклон – ей хоть прямо сейчас на сцену играть что-нибудь из Шекспира.

– Ну все, с меня хватит. – Скайлар бросает салфетку на стол. – Аманда, подбросить тебя домой?