Читать книгу "Рюрик. Полёт сокола - Юлия Гнатюк"

Юноша осторожно подошёл к дому Велины, ему очень не хотелось встретиться со строгим родителем возлюбленной. Пёс за изгородью начал было лаять, но Ольг окликнул его и швырнул загодя припасённую кость. Услышав знакомый голос, да ещё и получив «подарок», страж тут же замолчал и принялся за подношение.

– Велина, – тихо позвал юноша, стараясь унять вдруг разволновавшееся в груди сердце. – Велина! – уже громче окликнул он и пару раз стукнул железным кольцом по калитке.

Тихо хлопнула дверь, и знакомые лёгкие шаги прошелестели по дорожке. Калитка, скрипнув, отворилась. Пред юношей предстала ладная черноглазая девица с туго заплетённой косой, перевитой лентами, в расшитой белой сорочке тонкого полотна и красной понёве, облегающей стан. На шее в три ряда красовались цветные бусы, а на голове был тонкий серебряный венец с височными кольцами и подвесками в виде лунниц.

– Ты чего, Ольг, – стала выговаривать она, – упреждала же, отец вчера вернулся, сердит на всех, что-то у него не сложилось с торговлей в Ладоге…

– Я тебя увидеть очень хотел, Велинушка! Мы с отцом живицу на днях заготавливать поедем, долго не свидимся…

– Я вот сейчас дубину-то возьму, и хотение твоё сразу поубавлю, узнаешь, как девкам голову кружить, – грозно прокричал, выходя из-за угла дома, отец девушки.

– Так я же не просто так, дядька Бажан, – растерянно проговорил юноша, – я ж сватов засылать по осени хочу…

– Сватов засылать? – ещё более взъярился Бажан, хватая первую попавшую под руку палку. – Да ты сначала добро накопи, хозяйство заведи, а потом про женитьбу мысли! – купец проворно ринулся в сторону Ольга, который поспешно скрылся за калиткой и был таков.

* * *

Ефанда нашла брата сидящим на камне у воды. Он сидел неподвижно, обхватив голову руками.

– Ольг! – осторожно тронула она за плечо. Юноша не отзывался. – Что, опять прогнал? – спросила она и уселась рядом. – Может, оно и к лучшему, – по-взрослому проговорила девчонка, – не нравится мне твоя Велина… Красна, знамо дело, да вся из себя такая важная, одевается, как боярыня…

– Много ты понимаешь! – утирая глаза от невольных слёз, сердито обронил юноша. – Всё равно моя будет! – с вызовом произнёс он и стал с силой бросать в воду камни.

– Чего зазря-то Водяника с Русалками тревожишь? – спросила сестра. И вдруг насторожилась. – Слышишь, кричит кто-то?

– Где? – навострил уши Ольг.

– На улице, пойдём скорей! – и брат с сестрой побежали в посёлок.

Ещё издали они узрели босоногого мальца, который размахивал руками и кричал:

– Нурманы! Нурманы идут!

На улицу стал выбегать всякий люд: кузнецы, скорняки, женщины, дети. Некоторые мужчины с вилами и рогатинами, иные с пиками, а то и мечами.

– Неужто опять грабёж? – вопрошали друг друга люди.

– Нет, купцы! – отвечал на бегу малец.

– Знаем мы этих купцов. Я прошлый раз двоих на вилы поднял, когда они мой двор грабить пришли… – мрачно молвил могучий словен.

– Говорят, на них Мор напал, хоронить своих будут…

– А чего орёшь-то, коли они не грабить, а хоронить пришли? – спросил кузнец Кряж.

– Да не ору, я к старосте бегу, вы ж сами первые меня спрашивать начали! – с обидой в голосе отвечал малец и, решительно махнув рукой, быстро побежал по улице в сторону дома старосты – отца Ольга и Ефанды.

* * *

– Так речёшь, ярл, от неведомой болезни воины твои померли? – прищурив правое око, молвил коренастый староста Приладожья с белыми чуть «позолотившимися» от работы на солнце волосами.

– Да, хёвдинг, именно от болезни, – закивал своей большой головой, похожей на медвежью, ярл по имени Лодинбьёрн – Косматый Медведь. – Выдели нам место для погребения усопших, чтоб мы по нашему обычаю их достойно проводить смогли… – Его слова переводил сухощавый невысокий воин с водянисто-невыразительными очами и обязательной для всех викингов бородой, которого именовали Ас-скальд – что по-нурмански означало «Божественный Певец».

В полной мере значение его имени раскрылось только тогда, когда мёртвых викингов сложили в доспехах и вместе с оружием на погребальный костёр из брёвен и оградили камнями в виде лодии. И тут Скальд, выйдя вперёд, запел. Он пел красивым и мощным голосом о славных родах, из которых вышли погибшие викинги. О великих богах, которым они служили, о подвигах, которыми прославились воины Одина, Тора и Тюра. О прекрасной Вальгалле, в которой боги ожидают павших героев, чтобы взять их в своё небесное войско и вместе с ними вступить в Конце Всех Времён в последнюю битву с силами Тьмы.

«Боги любят только воинов!

Боги ждут в Вальгалле тех героев, кто умирает в битвах!

Вы будете пить там божественный эль из чаши, которая никогда не иссякнет! Вы будете охотиться на оленей, медведей и кабанов, счёта которым, кроме богов, никто не знает! Вы будете гибнуть в бесчисленных схватках и каждый раз воскресать снова, чтобы бесконечно наслаждаться звоном оружия и шумом битвы!

Такова судьба всех героев!

Идите же, мужественные воины, прямо в Вальгаллу дожидаться там последнего боя, в котором вы будете сражаться рядом с богами, подобные богам!»

Об этом пел скальд.

В Приладожье издавна живут рядом словене, весь, чудины, варяги, встречаются также даны и свеи, даже норвеги, потому некоторые жители посёлка разумели нурманскую речь и переводили песнь своим соседям. Хотя все знали, что викинги на самом деле больше разбоем, чем торговлей промышляют, но пламенная песня искусного в слове Скальда задела слушателей до глубины души. Иные приладожцы, вслед за нурманами, роняли невольную слезу.

Ольг с Ефандой тоже присутствовали на погребении викингов. Юноша зачарованно слушал певца, и пред очами так и вставали морские походы и жаркие сражения.

Когда Скальд закончил песнь, ярл взял горящий факел и поджёг кострище с телами мёртвых.

– Пойдём отсюда, – потянула его за рукав сестра, глядя огромными смарагдовыми очами, полными какого-то неведомого страха, – пойдём, братец, неладно здесь! – Ольг нехотя пошёл в посёлок с Ефандой. На пристани, где у причала стоял нурманский драккар, юноша невольно остановился.

– Гляди, Ефанда, какая лодья, как добротно сработана, верно, хороша в ходу, – восторгался Ольг, оглядывая чёрные борта драккара, его выкрашенную синим корму и нос, который венчала голова злобно оскаленного медведя. Юноша всё ещё был под впечатлением песен Ас-скальда.

– Нет, – упрямо замотала головой младшая сестрёнка, – страшный он, чёрный, не токмо снаружи, но и по сути своей, кровь тут, братец, беда! – и она снова стала тянуть его за рукав, как на нурманском погребалище. – Ольг хотел на сей раз воспротивиться и остаться, но, взглянув в очи Ефанды, как часто бывало, не смог перечить ей и дал увести себя, иногда оглядываясь на дивную нурманскую лодью.