Читать книгу "Теория стаи. Психоанализ Великой Борьбы - Алексей Меняйлов"

Но история к нам милостива: систематически сверхвожди хиреют и умирают, будучи не в состоянии прихватить с собой всех свидетелей. Тем более, свидетели — это не только те, которые видят плотскими очами, — но всякий психоэнергетически зависимый от вождя элемент стаи. И о Гитлере, и о Наполеоне можно узнать многое даже после их физической смерти.

Фрейд, родившийся после смерти Наполеона, доступ к психике императора имел — свое «лечение» оплачивать была в состоянии принцесса Мари Бонапарт. Возможно, где-то в черновых записях Фрейда и сохранились описания особенностей ее психики, которые определялись пусть не происхождением от несуществовавших чресл Наполеона, а только общими с ним предками.

То, что прошлое предков воспроизводится в потомках, — наблюдая, скажем, какую-нибудь мать с дочкой, не заметить трудно. Да и сама толпа как целое — объект весьма рельефный для осознания того, что настоящее есть не более чем воспроизведенное прошлое. Порой на понятийном уровне забытое.

В сущности, политическая история человечества такова: элементы толпы без сопротивления подчиняются самому некрофильному из вождей, боготворят его, называют не иначе как Отцом; затем появляется новый вождь; все, обратившись, лижут галифе ему, а на прежнего, ослабевшего, гадят… В истории действует отнюдь не великое число индивидуальностей, внесенных в списки сборщиками налогов на нужды вождя, но всего лишь сверхвождь, несколько конкурирующих субвождей и толпа. А если короче: есть вождь и толпа. (Состарившийся Фрейд в этом наблюдении оригинален не был — все авторы античности, а из них прежде всего военные историки, подчеркивали, что именно безмозглость [отсутствие напряженного интереса к Истине] и есть сущность толпы. Фрейд оригинален тем, что он, спускаясь по дереву неврозов, попытался найти его корень — изначальную психическую травму.)

Фрейд в старости, уже будучи известным создателем индивидуальной психологии, в рамках которой сумма неадекватностей поведения людей внутри семьи и вне ее объяснялась при помощи концепции детского комплекса Эдипа, понял, что комплекс Эдипа не объясняет слишком многого. К этому выводу Фрейда вынудила конкретная психотерапевтическая практика: далеко не все неврозы (неадекватности поведения), за излечение (или, во всяком случае, оплаченное обсуждение) которых он брался, сводимы к детским переживаниям, но наследуются из прошлого и просматриваются в поведении родителей и родителей их родителей.

Кроме того, Фрейд, всю жизнь проживший в достаточно мирной Австро-Венгрии, вдруг оказался в воюющей Европе — началась Первая мировая война. Первая мировая, в отличие от предыдущей (Наполеоновской) и последующей (Гитлеровской), была в значительной мере позиционной, не было ни стремительных прорывов, ни блистательных побед «великих полководцев» (таковых вообще не было), а только сидение в окопах и уродование с помощью пушечных снарядов и пулеметов миллионов мобилизованных и добровольцев. Толпы, столь откровенно проявившие себя в ужасах Великой французской революции, активизировались с красными бантами на груди вновь — в далекой России, в соседней Германии и так далее. Однако романтические словеса вождей «революции» о свободе и светлом будущем вновь на поверку обернулись обычными кровавыми разборками конкурентов в вожди, и вновь, как и во Франции, отпетые революционеры превратились в послушных холуев диктаторов Муссолини, Гитлера, Сталина и т. п. Во всяком случае, так видел далеко обогнавший современников мыслитель, труполюб и гипнотизер Зигмунд Фрейд.

Фрейд оказался перед такими не только психопатологическими, но и политическими фактами, которые не объяснялись ни теориями общества, уже существовавшими, ни даже его собственной, основанной на комплексе Эдипа, философией психоанализа.

И Фрейд взялся за создание новой теории, которая могла бы объяснить все те ужасы повторяющегося поведения толпы, которые ему, как жителю Европы первой половины XX века, пришлось не только видеть, но и стать их жертвой (концлагерь, продажа в Англию за 100 000 фунтов стерлингов).

И он такую теорию создал.

Это и был истинный фрейдизм.

Созданная им концепция, соединяющая закономерности реальной жизни, для публики была еще более оскорбительна, чем комплекс Эдипа — за что Фрейда толпа и возвеличила выжившим из ума стариком, а саму теорию забыли — старательно. (Оно и понятно: если следовать психоанализу раннего Фрейда, то можно доить клиентов десятилетиями, а если признать позднего, то придется заняться менее оплачиваемым трудом, уступив место Богу.)

Да-да, к Фрейду то, что мы сейчас называем фрейдизмом, отношения не имеет. Речь вовсе не о том, что невежественная толпа приписывает Фрейду пансексуализм, который Великий Психоаналитик никогда не исповедовал. За фрейдизм, вопреки истине, выдают нечто, от чего Фрейд в последние 18 лет своей жизни нашел в себе силы отказаться!

Фрейд сформулировал концепцию протоорды.

Чтобы отчетливо понять какую-нибудь концепцию, необходимо прежде собрать воедино те явления (лучше сказать странности), которые данная теория пытается объяснить.

Итак, Фрейд позволял себе видеть, что:

— Политическое бытие создается силами толпы; толпа же есть особое психическое состояние людей — индивид растворяется и утрачивает даже то незначительное критическое мышление, которое у него наблюдается в состоянии «публика».

— Вожди, которым толпа и идеологи приписывают развитый интеллект, глубину мысли и особенную порядочность, на поверку всегда оказываются людьми не просто поверхностными, но и не обладающими критическим мышлением. Они — устроители железных иерархий, и не более того. Импотенция и гомосексуализм — вот это таким, как они, свойственно. (Фрейд, сам отчасти такой, эти отклонения объяснял невинно: сублимацией либидо на любых объектах, кроме лиц противоположного пола, т. е. просто чуть-чуть ошибались адресом; путаники, одним словом.) Вожди всегда одержимы моноидеей, причем в большей степени, чем сама толпа фанатиков.

— Вождей сначала боготворят, потом ненавидят — и нередко убивают. Сама же толпа.

— Фрейд, будучи жителем «христианской» (католической) страны (Австрии), видел, что отношение верующих в церковной иерархии к папе в точности то же, что и у наполеоновцев — к Наполеону, а у гитлеровцев — к Гитлеру.

— Главное событие в строго иерархичной общности католиков — питие крови (таинство причащения), достающееся в конечном счете от патера-Отца; точно так же, брызги крови на лицах в сражениях — это верх того, что могли дать Гитлер и Наполеон. В потребности толпы в потреблении крови и в поклонении Отцу со всей очевидностью угадывалась глубинная психологическая травма, общая для всего народа, следовательно, полученная протоотцами.

— Толпа всеми силами открещивается от свободы и раболепствует перед вождем, в этой энергии угадывается сила невроза.

Всю жизнь Фрейд зарабатывал на жизнь одним, в сущности, способом — пытался отговорить людей от непрактичных (невротических) поступков.