Читать книгу "Португальская колониальная империя. 1415-1974 - Анатолий Хазанов"

Один из самых трагических результатов португальской экспансии в Индийском океане в XVI в. состоял в том, что на много веков были разорваны исторически давно существовавшие традиционные торговые и культурные связи между Африкой и странами Красноморского бассейна, с одной стороны, и Индией и странами Восточной и Юго-Восточной Азии — с другой.

После захвата Малакки Албукерки не добавил никаких завоеваний к востоку от нее. Для этого не хватило времени. Но он подготовил дальнейшую португальскую экспансию на Восток, послав экспедиции на Молуккские острова и в Китай и завязав отношения с правителями Бенгалии, Пегу (Бирма), Сиама, Суматры и берега Короманделя.

В то же время Албукерки потерпел полную неудачу в своих попытках уничтожить мусульманские государства в Красном море. Аден, являющийся ключом к этому морю, отразил его атаку, и эта неудача помешала Албукерки выполнить приказ короля Мануэла разрушить Мекку и Суэц и подчинить Берберу или Зейлу в Сомали.

Каковы же были причины неудачи великого завоевателя?

Начать следует с того, что Албукерки не располагал достаточными силами, чтобы взять штурмом такую хорошо укрепленную крепость, как Аден. Его упорное стремление атаковать Аден объясняется настоятельными требованиями Мануэла, который страстно желал разрушить религиозные центры мусульман, а также важностью, которую он сам придавал захвату Адена.

Недостаточность сил была, прежде всего, результатом чрезмерного распыления военной мощи на огромном географическом пространстве, которое предпринял Мануэл и которое Албукерки поощрял. Завоевания были только начаты, а завоеватели уже явно обнаруживали признаки усталости.

Албукерки постоянно требовал присылки новых людей и материалов. Но король отвечал лишь жалобами на непомерные расходы, которые он несет из-за Индии. Однако проекты Албукерки соблазнили и увлекли его. Он страстно желал распространения португальского господства на «Индию», но без больших расходов. Он поощрял Албукерки в его широкой колонизаторской активности, но находил расходы на нее слишком высокими и хотел их уменьшить, однако таким образом, чтобы это не повредило предприятию в целом. Отсюда — непоследовательность и противоречивость в королевских приказах, направлявшихся Албукерки: король приказывает покинуть Гоа после того, как оно завоевано; он требует подчинить «короля» Каликута, но находит обременительным строительство крепости там; он рекомендует Албукерки проявлять бережливость и экономность, но в то же время предписывает разрушить мусульманское могущество в Красном море.

Несоответствие между проектами Албукерки и теми средствами, которыми располагала Португалия для их реализации, не беспокоило ни Мануэла, ни его преемника Жуана III. Ни один из них не хотел ни сокращать программу завоеваний, основные контуры которой наметил Албукерки, ни выделять на ее выполнение больше средств, ни отказываться от Бразилии или каких-либо других португальских владений в Африке. У португальского колониализма по-прежнему был хороший аппетит, но уже были плохие зубы. Жуан III, правда, не продолжал завоеваний Мануэла в Марокко, он даже оставил там несколько крепостей. Он полностью пренебрегал Анголой, которую его отец начал оккупировать в 1520 г. Но силы Жуан III экономил главным образом для того, чтобы расширить завоевания в Бразилии, о которых его предшественник мало думал.

В 30-х гг. XVI в. португальцы продолжили строительство крепостей в стратегически важных пунктах Малабарского побережья (в Чауле — в 1531 г., в Кранганоре — в 1536 г.). Несколько ранее мусульманские купцы посоветовали саморину Каликута отвоевать крепость у португальцев для того, чтобы продемонстрировать свое могущество другим правителям Малабара. В конце концов в 1525 г. португальцы действительно были выбиты из крепости Каликута. Она была первой крепостью, которую сумели отвоевать у них индийцы. Угроза гражданской войны, порожденная спором из-за губернаторства между Лопу Важ де Сампайо и Перу де Маскареньяшем, несколько отсрочила попытку португальцев отвоевать крепость Каликута. Только после того, как Лопу Важ де Сампайо отстоял свое право на губернаторство, он снова овладел крепостью Каликута. Когда в 1529 г. губернатором был назначен Нуну да Кунья, многие индийские монархи восстали и отказались ему подчиняться. Однако после прибытия в Индию значительных португальских подкреплений некоторые из этих правителей поспешили подписать мирные договоры с Нуну да Куньей. Он нанес поражение саморину, который вынужден был просить о мире. Хотя условия мира были тяжелыми, саморину ничего не оставалось делать, как их принять. Договор предусматривал не только значительные торговые выгоды для португальцев, но и строительство стратегически важной крепости в Чауле, раджа которого был вассалом саморина. Мир между португальцами и Каликутом сохранялся 30 лет, мирный договор был нарушен лишь при следующем вице-короле Индии Гарсии де Нороньи. Фундаментальное различие между этим договором и теми, которые заключались во времена Албукерки, состояло в том, что теперь с Португалией сближались раджи — вассалы Каликута, а в случае потери судов «Каррейра да Индия» саморин обязался возмещать стоимость специй, погруженных в его порту.

Новые дипломатические отношения с Каликутом не помешали, однако, конфликтам португальцев с мусульманами вдоль всего Ма-лабарского побережья. Мусульмане часто нападали на португальские крепости, возведенные в различных пунктах, например в Кананоре. Как правило, гарнизоны крепостей были недостаточными для отражения таких атак, и крепости удавалось удерживать лишь с помощью военных судов, патрулировавших Малабарское побережье. Капитаны этих судов, как и коменданты крепостей, участвовали во всякого рода сделках с богатыми мусульманскими купцами и извлекали выгоды и из войны, и из торговли. Даже вице-король и выдающийся интеллектуал Жуан де Каштру, славившийся своей честностью, участвовал в таких сделках, поскольку нуждался в значительных средствах для содержания крепостей.

Многие португальцы, нуждавшиеся в деньгах для закупки специй, просили их у индийских правителей. Так, Антониу Коррейя просил 6000 парданов золота у раджи Кранганора, несмотря на возражения португальского казначея в Индии. Последний подчинялся инспектору финансов (ведор да фазенда), который тоже был против подобных просьб, поскольку считал, что индийские правители враждебно настроены в отношении португальцев. Кроме денег португальцы требовали у индийских раджей военные суда. Так, комендант Кочина Энрике де Соуза просил у местного монарха и монарха Кранганора корабли для военных действий, которые он начал в Камбее.

Любопытно, что раджа Кранганора в письмах Жуану де Каштру выражает согласие удовлетворить эту просьбу, но в то же время высказывает несогласие с политикой «картажей». В этих письмах он требует, чтобы португальцы уладили свои конфликты с другими правителями Малабара. Он ощущал угрозу со стороны Кочина и просил португальского коменданта крепости в Кранганоре принять необходимые меры, чтобы защитить его в случае необходимости.

Во время правления Жуана де Каштру ситуация на Малабарском берегу была очень напряженной. Мелкие вассальные княжества вышли из повиновения своим сюзеренам, португальцы, занятые войнами с Камбеем, не интересовались делами Малабара. Именно это обстоятельство побудило раджей Порка, Репелина и Батименте не признавать португальцев своими сеньорами и нападать на их корабли.