Читать книгу "Зелье для государя - Людмила Таймасова"

Источники умалчивают, на какие цели были истрачены собранные средства, но можно с большой долей уверенности утверждать, что, введя временный налог, правительство Елены Глинской получило возможность расплатиться с долгами по векселям, выданным перед смертью Василием III. В разгар денежной реформы Елены Глинской в Европе вспомнили притчу о русском медведе и медовой ловушке. В 1537 г. в Базеле вышло второе издание книги Павла Иовия «О Московском посольстве», а вслед за этим разразился скандал, подорвавший репутацию Дома Фуггеров в глазах московитов.

В начале 1538 г. в центре внимания образованных людей Европы оказались нумизматика и вопрос истоков, на этот раз — истоков письменности двенадцати языков, в первую очередь — иврита и славянского. Автором трактата, озаглавленного «Введение в алфавит двенадцати различных языков», являлся личный астролог французского короля, дипломат и коллекционер старинных манускриптов Вильгельм Постелл.

Свадьба Екатерины де Медичи и герцога Орлеанского (1533) закрепила союз Франции с Римом. Франция пошла на сближение с Османской империей. В 1534–1537 гг. Вильгельм Постелл находился в Стамбуле в качестве переводчика французского посла. Длительные дипломатические переговоры завершились заключением союзнического договора Турции с евопейскими государствами. В противовес Габсбургам и Дому Фуггеров оформилась мощная коалиция Италии, Франции, Турции и Польши. В Стамбуле Постелл собрал большую коллекцию манускриптов для королевской библиотеки. По возвращении на родину два важных события произошли в его жизни: он основал в Париже Королевский колледж и издал свой труд «Введение в алфавит двенадцати различных языков».

Трактат вызвал бурную полемику в ученых кругах. Споры завязались вокруг утверждения автора, что самаритянский алфавит предшествовал ивриту. Постелл отметил, что к такому выводу он пришел на основании изучения надписи на древней монете, купленной им у евреев. К тексту в качестве иллюстрации прилагалось изображение «шекеля» — серебряной монеты, чеканившейся в Иерусалиме «во времена Соломона» и олицетворявшей для христиан тридцать серебреников Иуды. Поместив в книге скверно выполненное изображение шекеля, Постелл сообщил, что он заплатил две золотые монеты за один такой серебреник, «стоивший, на самом деле, едва ли пятую часть» золотого.

Рассуждения Постелла о первичности самаритянского алфавита по сравнению с ивритом содержали ироничный подтекст. Иудеи относились к самаритянам с еще большим презрением, чем к язычникам. Библейское выражение «добрый самаритянин» во времена Нового Завета воспринималось как злая шутка. Израильтяне и самаритяне считали, что им нельзя вместе пить и есть. Талмуд учил, что «кусок хлеба от самаритян есть то же, что кусок свинины» (Мишна. Шебиит. 8: 10), поэтому гипотеза Постелла о заимствовании иудеями алфавита у самаритян изначально носила фантастический характер.

Касаясь вопроса истоков славянского алфавита, автор утверждал, что кириллице предшествовала глаголица, изобретение которой он приписывал святому Иерониму — переводчику на латинский язык Библии, известной под названием Вульгаты. Россия впервые познакомилась с Вульгатой в 1491 г. в переводе Дмитрия Герасимова и хорватского монаха Вениамина. Перевод Вульгаты был осуществлен в Новгороде в разгар борьбы с ересью жидовствующих.

Вскоре после выхода в свет трактата Вильгельма Постелла «сребренники Иуды» стали пользоваться в Германии большой популярностью. В саксонском городе Гёрлице было налажено производство сувенирных «гёрлицких шекелей». Их продавали возле воздвигнутого там в 1481–1489 гг. подражания иерусалимскому Гробу Господню. На «гёрлицких шекелях» помещали изображение вазы вместо курильницы. Очевидно, в это время один из «сребренников Иуды» оказался в Вологде, в «градской Дмитриевской, что на Наволоках, церкви. ‹…›. Народное предание почитает ее за один из сребренников, за которые был предан Христос». На «вологодском» экземпляре изобажена курильница.

Несомненно, в Кремле получили от «сходников» сообщение о выходе в свет трактата Постелла. Если в нем содержался намек на сумму, которую правительство Елены Глинской выплатило Аугсбургу, то следует признать, что Москва заплатила по векселям в десять раз больше, чем следовало. В этой связи достаточно красноречиво выглядит внезапная смерть великой княгини, которая произошла 3 апреля 1538 г., и арест главы правительства князя Тепнева-Оболенского. В это же время было приостановлено действие контракта, заключенного с Иваном Пересветовым, который появился в Москве ранней весной того же года с рекомендациями от короля Фердинанда I Габсбурга. По словам Пересветова, первоначально проект изготовления гусарских щитов «по македонскому образцу» был принят и одобрен. Ему были даны в помощь плотники и другие мастера, но вскоре его служба «задлялося», и дело положили «под сукно».

В Аугсбурге не сидели сложа руки. Агенты Антона Фуггера сделали все, чтобы очернить первосвященников Ватикана, раздув скандал вокруг смерти молодого епископа. В сентябре 1537 г. в провинции Фано скончался двадцатичетырехлетний епископ Казимо Гери, воспитанник кардинала Эрколя Гонзага. Вскоре в Риме поползли слухи, что молодой епископ умер, не пережив душевных и физических мук после того, как подвергся сексуальному насилию со стороны герцога Пьера Луиджи Фарнезе. Герцог исполнял должность Верховного главнокомандующего вооруженных сил Ватикана и прибыл в Фано с инспекцией. Как говорили, во время ужина гостеприимный хозяин дома, следуя этикету, сказал герцогу, что готов служить ему и находится в полном его распоряжении. На следующее утро герцог пригласил к себе епископа Гери и заявил тому, что хочет удостовериться в правдивости его слов, действительно ли тот предоставляет себя в полное его распоряжение. Позвав несколько слуг, герцог связал несчастного молодого человека и под угрозой кинжала надругался над ним. Пикантность ситуации заключалась в том, что герцог Фарнезе являлся внебрачным сыном только что избранного папы Павла III (Алессандро Фарнезе).

С невероятной скоростью слухи о причине смерти епископа Казимо Гери распространились во Франции, Германии и Англии. Смерть молодого священника была воспринята в протестантских кругах с горячим возмущением, его объявили мучеником. В начале 1538 г. в Нюрнберге вышла книга, содержавшая рассказ о печальной участи епископа Гери, а в следующем году история была опубликована в Англии.

«Сходники» посольского приказа, несомненно, передали столь важную информацию в Москву, т. к. в скандал с воспитанником кардинала Гонзага была замешана фамилия Палеологов: Маргарита Палеолог, герцогиня Монферратская, приходилась золовкой кардиналу Эрколю Гонзага, покровителю юного епископа. Нетрудно представить, какую реакцию вызвало в Кремле сообщение из Италии. Многим было памятно «Послание к великому князю Василию, в нем же о исправлении крестнаго знамения и о содомском блуде» старца Филофея.

На протяжении последующих четырех десятилетий отношения Москвы и Ватикана носили прохладный характер. До 1576 г. письма римских первосвященников оставались без ответа, и ни одно посольство не было направлено в Рим. В то же время московское правительсто выразило свое неудовольствие в адрес Аугсбурга: транспортный узел в Оковецком лесу, через который осуществлялись транзитные поставки вооружения «неверным», прекратил свое существование.