Читать книгу "Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Игорь Коломийцев"

Кстати, скифские кони принадлежали к особой породе — были довольно крупными, с изящно изогнутой высокой шеей, небольшой головой и тонкими ногами, похожими на современных ахалтекинцев. Они прославились не только красотой, но, и в первую очередь, выносливостью и силой. Ибо легко несли на своей спине всадников, вес доспехов которых, по подсчетам современных исследователей, превышал двадцать пять килограммов.

Поэтому в древности эти скакуны ценились чрезвычайно высоко. Когда царю Македонии Филиппу удалось захватить табун скифских кобылиц в двадцать тысяч голов, он немедленно отправил их к себе на родину, для замены местной македонской породы. Возможно, что знаменитый конь Александра Македонского Буцефал ведет свою родословную из Причерноморских степей{229}.

Одежды кочевников были просты, но удобны. Мужчины носили длинные пестрые штаны, заправленные в сапоги, и кафтан, перехваченный неизменным поясом. Их жены наряжались в просторные платья — сарафаны и надевали высокие островерхие головные уборы с накидкой сзади, типа кокошников.

Что касается политической истории Скифского царства, то она довольно незатейлива. После создания своего кочевого государства, скифы более не совершали широкомасштабных набегов на цивилизованный мир, довольствуясь покорностью тех народов, которых они себе подчинили. Зависимые земледельцы поставляли им продукты своего труда, кочевники — овец и коров, кавказские меоты ковали им доспехи и оружие. Греческие колонии, возникшие на берегах Черного моря, исправно платили дань, кроме того через них вольнолюбивые кочевники вели взаимовыгодную торговлю, поставляя в Элладу скот, зерно и рабов и получая взамен вино, оливковое масло и предметы роскоши.

Удивительно, но эти кочевники проявили себя тонкими ценителями прекрасного. По заказам знатных скифов эллинские и местные мастера создавали настоящие шедевры из золота и бронзы, по технике исполнения и глубине замысла не уступающие самым выдающимся произведениям высокой античной скульптуры. Знаменитый скифский «звериный стиль» — изображения животных в движении — до сих пор поражает своим изяществом и совершенством. Кстати, подобные же фигурки зверей археологи обнаруживают и в других местах евразийского континента, не только в Средней Азии, откуда якобы скифы и появились, но и на Урале, в Южной Сибири, Монголии и Северном Китае.

Видный русский историк Георгий Вернадский, изучая древности Саяно-Алтайского региона, предположил, что истоки скифского искусства находятся в этих краях. О южносибирских находках он пишет: «Глаза и ноздри животных, так же как и концы ступней и хвостов имеют округлое очертание, плечи и ляжки выпирают, уши длинны и временами направлены вперед. В то время как стилизация более выражена, чем в скифских предметах Южной России, основа орнамента та же»{33}.

К великому сожалению, людская алчность во многом затруднила достоверное изучение тех мест, откуда, судя по найденным предметам, возможно, вышли некогда предки причерноморских скифов. Когда в Южную Сибирь добрались русские переселенцы, среди них пошли легенды о золоте «нехристей», хранящемся в «буграх» (то есть курганах). В результате ушлые русаки разворотили в поисках драгоценного металла половину Азии, в некоторых зауральских губерниях среди крестьян бытовала даже признаваемая официально профессия «бугровщик», то есть кладоискатель.

Власти спохватились, как всегда, когда спасать многое было уже поздно — ценнейшие находки безбожно переплавлялись и сдавались на вес. Царь Алексей Михайлович (отец Петра I), прослышав о такой беде, начал скупать у населения древние диковины. Но хотели как лучше — получилось, как всегда в России: эти меры лишь подстегнули гробокопателей или, как сейчас говорят, «черных археологов».

Петр Великий, напротив, под страхом кары сей промысел запретил, но к тому времени нетронутых могильников в Сибири практически не осталось. Поэтому золото ранних скифов, приписанное к так называемой Сибирской коллекции Петра, мало что может поведать ученым мужам{138}.

Тайна скифских богов

Надеюсь, подробный рассказ о жизни скифов не успел утомить вас и притупить внимание? Поверьте: в этой книге нет лишней информации, практически все, здесь упомянутое, — далеко не случайно. Это как ружье в театре Станиславского, если висит на сцене, значит, должно выстрелить. То, что мы с вами узнали о скифах, еще пригодится нам в дальнейшем. Однако понимаю, что читателю не терпится побыстрей окунуться в мир исторических тайн и загадок. Что ж, их будет у нас в достатке.

Одну из них задал нам старик Геродот, рассказывая о богах, которым поклонялись скифы. Ибо, по словам древнегреческого летописца, эти кочевники чтили тех же небесных покровителей, что и сами эллины. Вот как это выглядело, с точки зрения отца исторической науки: «Что же до скифских обычаев, то они таковы. Скифы почитают только следующих богов. Прежде всего — Гестию, затем Зевса и Гею (Гея у них считается супругой Зевса); после них — Аполлона и Афродиту Небесную, Геракла и Ареса. Этих богов признают все скифы, а так называемые царские скифы приносят жертвы еще и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс (и, по-моему, совершенно правильно) — Папей, Гея — Апи, Аполлон — Гойтосир, Афродита Небесная — Агримпаса, Посейдон — Фагимасад»{38}.

Если вдуматься, то данный отрывок из Геродота окажется самым непонятным и загадочным, куда более любопытным, чем даже пассажи о гипербореях и амазонках. Во-первых, удивителен сам по себе пантеон скифов: среди наиболее почитаемых закоренелыми кочевниками небесных покровителей оказались вдруг Гестия — богиня домашнего очага, Гея — богиня, покровительствующая земледелию, и уж совсем непонятно, отчего завзятые сухопутные жители, явившиеся в Европу откуда-то из пустынь Средней Азии, принялись исповедовать культ Посейдона — владыки морей и океанов.

Во-вторых, боги скифов оказываются настолько близки к обитателям Олимпа, что Геродот, не смущаясь, дает их греческие имена. Это значит, что вся мифология эллинов и северочерноморских степняков практически полностью совпадает, за исключением отдельных деталей — например, Геи в качестве жены Зевса. Можно было бы, конечно, предположить, что скифы заимствовали свои религиозные представления у греческих колонистов, обосновавшихся с VI–V веков до нашей эры на северных берегах Понта Евксинского, но то, что далее повествует Геродот о традициях этого племени, начисто такую возможность перечеркивает.

Отец всех историков, в частности, пишет: «Скифы, как и другие народы, также упорно избегают чужеземных обычаев, причем сторонятся не только обычаев прочих народов, но особенно эллинских. Это ясно показала судьба Анахарсиса и потом Скила». Анахарсис был скифом из царского рода, он много путешествовал по свету и прославился всюду как мудрец и остроумец. Восхищенные его талантами эллины признали его одним из семи известнейших мудрецов древности. Кстати, он оказался единственным не греком в их числе. Рассказывают, что когда Анахарсис прибыл в Афины, то отправил гонца передать умнейшему из афинян, знаменитому реформатору Солону, что хочет его увидеть и стать его другом. Ответ был по-эллински высокомерен. Афинский правитель заявил, что друзей заводят на родине. «Солон как раз на родине, почему бы ему ни завести друга?» — парировал остроумный скиф.