Читать книгу "Последние бои Вооруженных Сил Юга России - Сергей Волков"

Решение было достигнуто донцами только после упорных боев у ст. Ольгинской 7 (20) и особенно днем 8 (21) января, который, как пишет Буденный в своих воспоминаниях, «был одним из самых тяжелых дней для Конармии», признавая дальше, что «бои 7 и 8 января окончились для Конармии полной неудачей». В этих боях и та и другая сторона понесли тяжелые потери, и поэтому несколько странно заключение автора о «легкости победы нашей».

Хотя автор и был очевидцем боя 6 (19) января, но наблюдал за ним издалека, с окраины Батайска, и даже не мог до дела разобрать, что происходило. Как сам он пишет, «с большим трудом и то предположительно можно было определить атаки нашей кавалерии. «Не то наши атакуют, не то большевики бегут». Из описания полковника Рябинского видно, что даже три разъезда, высланные генералом Барбовичем 6 (19) января для выяснения, кем занята ст. Ольгинская, задачи своей не выполнили, сообщив, что, не атакуя Ольгинскую, противник в полном беспорядке ушел за Дон, т. е. что Ольгинская была в наших руках, успокоив этим генерала Барбовича. В действительности же она прочно удерживалась красными.

Разобраться в крупном кавалерийском сражении, в котором участвовало около 50 полков конницы (у Буденного — 18, 4–й Донской конный корпус — 18, 7–я Донская конная бригада генерала Старикова — 3, Сводный Кубано–Терский корпус генерала Топоркова — 8 и бригада генерала Барбовича — 2), не под силу даже опытному глазу, и только при изучении документов и свидетельств участников с обеих сторон можно установить общую картину боя. Это и является целью настоящей статьи.

Обстановка была следующая. После выхода красных к нижнему течению реки Дон и Азовскому морю белые армии были разрезаны на две части и отошли: западная группа в Крым и на правый берег Днепра, а восточная — главные силы — за реку Дон. Ликвидация главных сил и являлась основной задачей Юго–Восточного фронта, переименованного 6 января 1920 года в Кавказский. В состав этого фронта, кроме основных 9, 10 и 11–й советских армий, были включены 8–я и 1–я конная армии, и на усиление выделено пять резервных дивизий.

1–я конная армия Буденного, с приданными ей двумя стрелковыми дивизиями, располагалась в районе Ростова и Нахичевани, а 8–я советская армия занимала фронт на линии Нахичевань — ст. Аксайская — Новочеркасск. Уступом за 8–й армией, в районе Раздорская — Константиновская, находилась 9–я советская армия. Против них, на левом берегу Дона, от устья до Батайска (включительно), занимал фронт Добровольческий корпус с приданным ему Кубано–Терским сводным корпусом генерала Топоркова, а от Батайска. вверх по Дону до ст. Цымлянской Донская армия.

По советским данным, в состав 1–й конной армии входили три кавалерийские дивизии (4, 6 и 11–я) по шесть полков, кроме того, в тот момент ей были приданы две стрелковые дивизии, три бронепоезда и девять бронеавтомобилей. Численность ее была: 9500 сабель и 4500 штыков, при 56 орудиях и 400 пулеметах. Численность 8–й армии (40, 15, 16 и 33–я стрелковые дивизии и 16–я кавалерийская бригада т. Волосатого) достигала 11 000 штыков и 2000 сабель, при 168 легких и тяжелых орудиях. Всего в ударной группе на участке Батайск — Ольгинская — Старочеркасск красные имели 15 500 штыков и 11 500 сабель.

28 декабря (10 января) Реввоенсоветом Конармии была получена директива командующего фронтом Шорина, в которой 1–й конной армии ставилась задача форсировать Дон на участке Батайск — Ольгинская и выйти на линию Ейск — Старо–Минская — Кущевка. На основании этой директивы был отдан приказ Конармии о преследовании противника, но выполнение его было приостановлено, как пишет в своих воспоминаниях Буденный, в связи с оттепелью, сильными туманами, ненадежностью льда и отсутствием достаточных для армии переправ через Дон.

Богатый Ростов манил к себе Конармию и был занят Буденным по собственной инициативе, своевольно, так как, согласно директиве командования Южным фронтом, города Новочеркасск, Нахичевань и Ростов должны были занять части 8–й армии, а Буденный должен был находиться в Таганроге. Командующий 8–й армией Сокольников, прибыв в Ростов 30 декабря (12 января), указал на это и сказал, что он удивлен, почему Реввоенсовет Конармии «не соизволил постучать, входя в чужой дом». Командующий фронтом Шорин тоже обвинял Конармию в пьянстве, а после поражения ее под Ольгинской прямо заявил, что Конармия утопила свою боевую славу в ростовских винных подвалах. Задержка наступления Красной армии в нижнем течении Дона позволила Донской армии и Добровольческому корпусу привести себя в порядок после долгого и тяжелого отступления и пополнить части путем сокращения и расформирования обозов и извлечения оттуда лишних людей.

По официальным данным штаба Донской армии, в момент отхода за реку Дон 26 — 27 декабря 1919 года в четырех Донских корпусах было: 7266 штыков и 11 098 шашек. В Добровольческом корпусе: 3383 штыка и 1348 сабель. В Кубано–Терском Сводном корпусе генерала Топоркова, подчиненном командиру Добровольческого корпуса генерала Кутепову, — 1580 шашек. По тем же данным, Донская армия, без Добровольческого корпуса, на 1 января 1920 года имела уже 36 470 бойцов, а Добровольческий и Кубано–Терский корпуса вместе имели 10 988 бойцов. Всего же в Донской армии, Добровольческом и Кубано–Терском корпусах было 47 458 бойцов, 200 орудий и 860 пулеметов. Из этого числа, на участке фронта в районе Азова — Батайска — Ольгинской, по данным советских исследователей, было сосредоточено: 12 720 шашек, 11 100 штыков, 110 орудий и 454 пулемета. Правее Добровольческого корпуса, от Батайска до Ольгинской и Старочеркасска, фронт занимал 3–й Донской корпус генерала Гуселыцикова, а 4–й Донской конный корпус находился в резерве против стыка Добровольческого и 3–го Донского корпусов.

2 (15) января 1920 года Дон замерз, и командующий Кавказским фронтом Шорин приказал начать выполнение ранее отданной им директивы, согласно которой 1–я конная армия должна была форсировать Дон на участке Батайск — Ольгинская и, прорвав оборону противника, выйти на линию Ейск — Старо–Минская — Кущевская. 8–я советская армия имела задачу форсировать Дон на Ольгинском и Старочеркасском направлениях и выйти на линию Кущевская — Мечетинская.

3 (16) января был отдан боевой приказ Конармии о форсировании Дона, и 4 (17) она перешла в наступление на Ольгинскую, но даже в пешем строю, пишет Буденный, не смогла развернуть свои части в боевой порядок, не смогла использовать ни артиллерии, ни пулеметов. «В этот день мы с Ворошиловым лично водили бойцов в атаки, несколько раз врывались на окраину станицы Ольгинской, но всякий раз наши атаки захлебывались в ураганном пулеметно–артиллерийском огне белогвардейцев… Не имея успеха, Конармия к ночи отошла в исходное положение». Книга Буденного издана в 1958 году и явно «отшлифована», Более ранние советские источники, а также и донские, не отмечают этих боев. Или их не было, или они носили характер усиленной разведки и упоминаются, чтобы подтвердить точное исполнение приказа о переходе в наступление 4 (17) января. Таковое действительно началось, но только в ночь с 4 (17) на 5 (18) января.

В наступление перешли 9–я дивизия из ст. Гниловской и 12–я стрелковая дивизия из Ростова — обе на Батайск. 4–я и 6–я кавалерийские дивизии из Ростова и Нахичевани на Ольгинскую, а 11–я кавалерийская дивизия из ст. Аксайской тоже на Ольгинскую. 16–я и 33–я стрелковые дивизии должны были наступать на фронт Ольгинская — Старочеркасская. Фактически эти дивизии из‑за «запоздавшей» перегруппировки в наступление не перешли, и только правофланговая 16–я дивизия оказала содействие Конармии. 9–я и 12–я стрелковые дивизии тоже действовали очень вяло в направлении на Батайск и поставленной им задачи не выполнили. 1–я конная армия Буденного 5 (18) января в 10 часов утра закончила переход реки Дон по льду и продолжала наступление дальше.