Читать книгу "Метка - Элис Бродвей"

Однако жизнь берёт своё. Без папы тяжело, но выбора нет, надо жить дальше.

– Лора, ты как, в порядке? Папа вчера беспокоился о тебе. – Верити беспечно раскачивается на стуле, но в последний момент хватается за стол, чтобы не упасть навзничь. – Вообще-то я тоже волновалась. Церемония на площади так тебя расстроила…

Снова мысленно вижу того человека, Коннора, вижу, как ему наносят знак, слышу жужжание татуировочной машинки, вижу его глаза.

– Честно говоря, я пыталась об этом не вспоминать, – выдавливаю я, сглатывая ком в горле. – Как можно жить, если тебя объявили забытым?

– Не знаю, Лора. Но ты же понимаешь, он совершил ужасное преступление. Мне остаётся только согласно кивнуть в ответ.

– Себ сказал, что видел вчера окончание церемонии, у него как раз был перерыв в пекарне, – продолжает Верити. – Рассказчица Мел тоже была там, она пересказала историю Святого, чтобы ещё раз напомнить о ценности наших знаков, о важности сохранить всю кожу почившего до последнего лоскутка. Устало пожимаю плечами. Наверное, если бы я осталась на площади, рассказ Мел помог бы мне успокоиться. Но совершённое преступление столь ужасно, что история Святого здесь не к месту.

– Как ты думаешь, твой папа знал того человека? Может быть, они работали вместе? – спрашивает Верити.

У меня едва хватает сил отрицательно помотать головой:

– Вряд ли. Не хочется думать, что такой человек был среди папиных друзей, – бормочу я в ответ. – Папа очень серьёзно относился к работе. Он бы страшно разозлился, узнай, что кто-то допустил такую оплошность. Такую жестокость, – добавляю я со вздохом.

– Бедная Леора! Ты, наверное, ужасно по нему скучаешь… Киваю, и к глазам подступают предсказуемые слёзы.

– Очень тяжело ждать взвешивания души, тяжело знать, что его книга ещё в музее. Как бы я хотела, чтобы всё скорее кончилось и он снова был дома, с нами.

– Я всё понимаю, Лора, это очень непросто. Но помни о книгах предков. Пусть они служат тебе утешением. Вериги права. Предки охраняют нас, направляют, указывают путь и поддерживают. Им надо верить. Иногда я не чувствую их заботы, забываю об их силе. Надо просто верить. Верити смотрит на меня, поэтому я спешу улыбнуться и говорю: – Да, кстати о предках… Сегодня наша очередь произносить имена. Верити испускает тяжкий стон. Она терпеть не может ритуал чтения имён – эта церемония кажется ей слишком вычурной, неоправданно пышной. Думаю, подруга решила участвовать, только чтобы составить мне компанию.

– Да, конечно, моё любимое чтение имён… – недовольно бормочет Верити.

– Давай встретимся на улице, у Дворца правосудия, и дальше пойдём вместе?

Поговорили, теперь надо заниматься. Отодвигаю тёмные мысли подальше и сосредоточенно работаю. До вечера мы повторяем разные темы и проверяем друг дружку, задавая каверзные вопросы. Несколько раз я почти готова рассказать о папе и его тайном знаке, но как-то не складывается. Подожду удобного случая. Когда я вечером обнимаю Верити на прощание, меня вдруг охватывает раскаяние: у нас не должно быть тайн.

Глава восьмая

Никто не умирает до конца, пока человека помнят, пока произносят его имя. Вот почему мы каждое утро приветствуем наших прародителей и вот почему у нас есть ритуал чтения имён. Эта церемония проводится каждый день. Участие добровольное, всем желающим указывают день и время, когда можно прийти и прочесть имена почивших. Моя очередь наступает раз в месяц. Живые обязаны следить, чтобы достойные предки жителей города не были забыты. У кого-то не осталось потомков, их имена теперь звучат только из наших уст. Помнить достойных необходимо. Это наш долг по отношению к их жизни и памяти.

Сегодня мама тоже участвует в церемонии. Мы всегда ходим читать имена втроём: Верити, мама и я. После ужина мы переодеваемся. На чтение имён настоятельно рекомендуют приходить в оранжевом, жёлтом и красном. Яркие цвета напоминают о пламени правосудия. Я надеваю старое мамино платье цвета шафрана. Оно мне чуть-чуть велико («Тебе есть куда расти, Леора!»), подол юбки подметает пол.

Мама набрасывает тяжёлую золотистую мантию поверх обычной одежды. Мы похожи на пламя свечей. Берём с собой медовый напиток с лимоном: во время чтения приятно сделать глоток-другой, освежить пересохшее горло.

Идём по опавшим листьям к площади, к Дворцу правосудия. Беру маму под руку, чтобы согреться и просто почувствовать, что мы вместе. Мама слегка улыбается, но потом со вздохом крепко прижимает к себе мою руку. Скорее всего, не так уж ей легко, несмотря на показное спокойствие. Мама никогда не была особенно чувствительной, даже до смерти папы, но не была и натянутой струной, как сейчас. Папа всегда мог её успокоить, развеселить. Как же хочется забыть все невзгоды, хотя бы на этот вечер! Сегодня первое чтение имён со дня папиной смерти. Боюсь, мой голос выдаст слушателям горечь потери.

Верити ждёт нас у дверей Дворца правосудия. Сначала я даже не могу её разглядеть. Тёмная кожа, чёрные волосы, серая шаль – заметить Верити в сумерках непросто. Некоторые окна Дворца мерцают – это свет вечно горящего внутри огня. Остальные части здания погружены во мрак. Верити выходит под уличный фонарь и приветственно машет нам. Сквозь маленькую дверцу в боковой стене здания мы входим во Дворец правосудия. Церемония чтения имён проводится в небольшом зале неподалёку от главного – в Зале поминовения. Здесь всегда жарко, ведь совсем рядом бушует негасимое пламя.

В Зал поминовения ведут тяжёлые деревянные двери. Узкие высокие прорези окон как будто прячут нас ог внешнего мира. Аромат благовоний и тепло обитых деревянными панелями стен вытесняют воспоминания о холоде и промозглом ветре снаружи. Мне всегда нравилось, как звучат здесь голоса. Читая имена, мы словно даём каждому новую жизнь. В этих стенах хранятся воспоминания о том, что более не видно глазу.

На деревянных табуретах сидят слушатели. Обычно стулья расставляют рядами, но посетителям разрешается передвигать их, ставить, как удобнее. Хорошо, когда на чтение имён кто-то приходит, – слушатели очень помогают мне сосредоточиться, напоминают о важности и красоте церемонии, я стараюсь произносить с чувством каждое имя. Быть может, кто-то пришёл вспомнить как раз этого человека. Вход на чтение имён открыт всем жителям города. Прочесть за один вечер всю Книгу мёртвых невозможно, но идут дни, недели, месяцы и годы – и каждое имя на мгновение оживает, наполненное дыханием чтеца.

Сухой воздух режет глаза. Надеюсь, что не усну, выстою до конца. Зевать за чтением не положено: церемония очень торжественная.

Мама идёт первой, за ней Верити, я замыкаю нашу маленькую процессию. Поднимаясь на помост, наступаю на слишком длинный подол платья и чуть не падаю. Мама бросает в мою сторону грозный взгляд, а Верити сдерживает смех. Мы зажигаем новые белые свечи от почти догоревших. Необходимо поддерживать огонь, не дать пламени потухнуть.

Произносим вступительные фразы ритуала и начинаем читать имена.