Читать книгу "Лунин атакует "Тирпиц" - Константин Сергеев"

В бригаде лодок СФ такого срама вовек не бывало. Там ордена уважали, ценили и награждали ими достойных. Не было тогда и не могло быть такой вакханалии с наградами, которая возникла спустя некоторое время после войны и позорнейшим венцом которой стало награждение Л. И. Брежнева орденом Победы и кучей «геройских» Звезд.

[65]

ИТОГИ ПЕРВОГО ПОХОДА

Первый поход «К-21» командование бригады оценило как успешный, и нужно согласиться с такой высокой оценкой. Нельзя забывать о том, что был ноябрь 1941 года и опыта боевых действий ни у командира, ни у команды не было.

На долю лодки достались и минная постановка (первая для лодки), и три торпедные атаки, и серьезная бомбежка, и охота за лодкой вражеского самолета, и удары о грунт, и внезапная потеря управления, и необходимость устранения повреждений снаружи лодки в ледяной воде при жестоком шторме. И командир, и команда испытали на себе чуть ли не все, так сказать, слагаемые войны на море и в целом успешно преодолели все трудности.

Команда приобрела боевой опыт, узнала, что такое война. Проверили организацию службы, проверили работу механизмов. Узнали, как ведет себя лодка в жестокий шторм. Выявили слабые места легкого корпуса и надстройки. Убедились в том, что минно-сбрасывающее устройство нужно как следует регулировать, не то оно может подвести. Совершили 7 срочных и 9 обычных погружений. Прошли 2210 миль за 284 часа в надводном и 170 миль за 49 часов в подводном положении. Один транспорт утопили и еще один торпедировали. На рубке ПЛ появилась цифра «2».

Еще до похода произошли события, о которых рассказывает лейтенант Василий Терехов:

«25 октября, на второй день после перехода нашей, лодки из Архангельска в Полярное, меня и Алексея Носачева внезапно пригласили к себе на лодку английские офицеры. Их лодка «Тайгрис» стояла в нашей базе по другую сторону нашего пирса. Я не смог пойти, был занят по делам службы, а Носачев у них побывал.

Вернувшись, он рассказал, что у них в отсеках много грязи, везде расклеены неприличные открытки. Англичане, видимо, рассчитывали на обратное пригла-

[66]

шение к нам на лодку. Но мы почти сразу ушли в губу Оленья».

Дальше произошло следующее;

О визите Носачева тут же стало известно «компетентным органам». Посещение английских лодок в «неофициальном» порядке, оказывается, было строжайше запрещено. Только уход лодки в губу Оленья и ее форсированная подготовка к походу сделали невозможным немедленное снятие Носачева с должности. Он пошел в поход, ничего не подозревая о своем будущем.

Приказ о его снятии с должности и назначении на нее командира торпедной группы Владимира Ужаровского с ПЛ «К-2» вышел 16 ноября, когда «К-21» была в море. По возвращении лодки Носачев был с должности снят.

В феврале 1942 года он был направлен на курсы по специальности, в июле 1942 года вернулся в бригаду, был назначен вновь минером на ПЛ «Л-22», затем помощником на этой же лодке. Сразу после Дня Победы перешел на службу в штаб флота. За войну был награжден орденами Отечественной войны I степени, Красного Знамени, затем орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги». Окончил службу в звании капитана 1 ранга, занимая должность заместителя начальника Ростовского-на-Дону мореходного училища по военно-морской подготовке. «Неофициальный» визит на английскую лодку обернулся для него «легким испугом», всего лишь двухмесячным «просвечиванием».

Итак, комсостав лодки начал писать отчеты, а команда — наводить порядок на лодке и готовить ее к ремонту. Через пять дней 25 ноября лодка ушла из Полярного и встала на ремонт у причала судоремонтного завода в пригороде Мурманска — Росте.

Судоремонтный завод в Росте начал строиться в 1935 году с окончанием строительства по плану в 1942 году. Он предназначался в основном для ремонта судов Главного Управления Северного морского пути, ходивших из Мурманска на Дальний Восток и обратно.

[67]

Для создания завода на берегу Кольского залива нужно было переработать более 1300 кубометров земли и скальных пород. Двухкамерный сухой док был введен в строй в 1-м полугодии 1941 года. С началом войны завод был передан в ведение Наркомата Военно-морского Флота. Начальником завода был назначен военинженер 1 ранга Николай Эрман, бывший до войны начальником кораблестроительного факультета Училища им. Ф. Э. Дзержинского. Завод работал, в полном смысле этого слова, во фронтовых условиях. Немецко-фашистская армия рвалась к Мурманску. На завод было сброшено осколочных и фугасных авиабомб в 1941 году более 42 т, в 1942 году — 86,5 т; кроме того, во второй половине 1942 года на завод было сброшено 7400 зажигательных авиабомб. Прямых попаданий в заводские здания в 1941 году было 8, а в 1942 году — 73. Всего за 1941 — 1942 годы было убито в результате воздушных налетов 33 человека, тяжело ранено 49 и легко ранено — 62. Воздушная тревога объявлялась в 1941 году 178, в 1942 году — 487 раз. Бомбежка причинила большие разрушения заводским цехам и домам заводского поселка.

Были повреждены насосная станция и система затопления и осушения сухих доков. На ликвидацию повреждений только по строительным конструкциям завода было затрачено 3837 руб., из них на жилье 1897 руб. — очень большие деньги по тому времени.

Думается, что эти сухие цифры лучше характеризуют рабочих и ИТР завода, чем самые яркие и пронникновенные слова об их патриотизме и трудовом порыве, блестящие эпитеты и метафоры, на которые автор просто неспособен.

Конечно, порывы были, когда нужно было срочно исправить на корабле тяжелые повреждения. Но в основном это была повседневная тяжелая и опасная работа с утра до вечера, практически без выходных, тем более без отпусков, часто при лютом холоде и ветре, почти всегда с щемящим чувством голода, болью за детей и стариков, которым в заводском поселке тоже

[68]

жилось очень нелегко. И это был не только патриотизм, но и ненависть, грозная ненависть к врагу.

Забегая немного вперед, можно утверждать, что завод работал героически. За один только 1943 год было отремонтировано 11 подводных лодок, 10 эсминцев, 3 сторожевика, 11 больших транспортов, 5 буксиров, 3 судна специального назначения, 18 других судов. Все заводчане были достойны звания Героев труда. Особенно работники в сухих доках, работавшие круглый год на открытом воздухе. Ведь в Мурманске, как говорили, 11 месяцев — зима, а остальные — осень. К этому нужно добавить, что питание было весьма скудным, тем более для работы на холоде. Ни о каких огородах в пригородах Мурманска и речи быть не могло, немного выручала рыба, когда удавалось ее добыть. Такова была обстановка на Ростинском судоремзаводе, когда «К-21» впервые пришла туда на ремонт.

28 ноября лодка уже стояла на кильблоках в сухом доке. Из дока ушла вода и вся команда немедленно, в авральном порядке, пока не замерзла вода, начала отскребать от корпуса водоросли, сдирать старую краску, чистить корпус от ржавчины. Тут же начала свою работу доковая комиссия, которую возглавил старпом Лукьянов.