Читать книгу "Легенды и мифы о Сталине - Владимир Суходеев"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нация, — писал Сталин, — есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры».
Сталинское определение нации не утратило своего значения и поныне.
На следующий день после закрытия XI партийного съезда, 3 апреля 1922 года, состоялось заседание Пленума, в работе которого участвовал В. И. Ленин. Пленум избрал Политбюро, Оргбюро и Секретариат ЦК партии. Пленум по предложению В. И. Ленина избрал члена ЦК РКП(б) И. В. Сталина Генеральным секретарем Центрального Комитета Российской Коммунистической партии (большевиков). Было принято предложение В. И. Ленина об организации работы Секретариата ЦК партии.
Сталин оживил деятельность Центрального Комитета, его важнейших отделов — Орготдела, Агитпропа. Это имело большое значение для проведения в жизнь задач, поставленных Лениным на съезде партии.
Не отрицая сам факт избрания Сталина Генеральным секретарем ЦК, иные авторы, дабы принизить значение этого события в жизни партии, запустили миф, что предложение об избрании Сталина Генеральным секретарем внес Л. Б. Каменев. На несостоятельность этой фальши не раз обращал внимание В. М. Молотов. Он подчеркивал, что выбор Ленина пал на Сталина, потому что Сталин обладал организаторским талантом, ранее успешно руководил Рабоче-крестьянской инспекцией (Рабкрином) — недреманным оком партии. И он, Молотов, тогда секретарь ЦК партии, помнит, что на Пленуме именно Ленин предложил избрать Генеральным секретарем ЦК партии Сталина.
Полным и точным образом был информирован о состоянии Владимира Ильича только Сталин. Информацию о больном члены Политбюро получали из его рук. Можно представить себе их состояние, когда 17 марта 1923 г. они прочитали записку от Сталина:
«Строго секретно. Членам Пол. Бюро.
В субботу 17 марта т. Ульянова (Н.К.) сообщила мне в порядке архиконспиративном «просьбу Вл. Ильича Сталину» о том, чтобы я, Сталин, взял на себя обязанность достать и передать Вл. Ильичу порцию цианистого калия. В беседе со мной Н.К. говорила, между прочим, что Вл. Ильич «переживает неимоверные страдания», что «дальше жить так немыслимо», и упорно настаивала «не отказывать Ильичу в его просьбе». Ввиду особой настойчивости Н.К. и ввиду того, что В. Ильич требовал моего согласия (В.И. дважды вызывал к себе Н.К. во время беседы со мной и с волнением требовал «согласия Сталина»), я не счел возможным ответить отказом, заявив: «Прошу В. Ильича успокоиться и верить, что, когда нужно будет, я без колебаний исполню его требование». В. Ильич действительно успокоился. Должен, однако, заявить, что у меня не хватит сил выполнить просьбу В. Ильича, и вынужден отказаться от этой миссии, как бы она ни была гуманна и необходима, о чем и довожу до сведения членов П. Бюро ЦК.
Ниже выражена реакция членов Политбюро на записку: «Читал. Полагаю, что «нерешительность» Сталина — правильна. Следовало бы в строгом составе членов Пол. Бюро обменяться мнениями. Без секретарей (технич.).
Читал: (Томский)
Г. Зиновьев
Молотов
Читал:
Н. Бухарин
Троцкий
Л. Каменев».
По-видимому, в этот же день Сталин пишет:
«Строго секретно. ЗИН., КАМЕНЕВУ.
Только что вызвала меня Надежда Константиновна и сообщила в секретном порядке, что Ильич в «ужасном» состоянии, с ним припадки, «не хочет, не может дольше жить и требует цианистого калия, обязательно». Сообщила, что пробовала дать калий, но «не хватило выдержки», ввиду чего требует «поддержки Сталина».
«Нельзя этого никак. Ферстер дает надежды… как же можно? Да если бы и не было этого! Нельзя, нельзя, нельзя!
Режим строгой секретности, введенный тогда на все, что касалось болезни Ленина, с годами дал, однако, повод для слухов о том, что Сталин-де ускорил конец вождя. Утку запустил в полет в 1940 году Троцкий. Он подписал контракт с известнейшим американским журналом «Лайф» о написании двух статей о Сталине. Первую из них журнал напечатал 2 октября 1939 года, вторую, содержавшую версию об отравлении, отклонил, предложив автору представить «меньше предположений и больше неоспоримых фактов». В самом деле было трудно поверить версии Троцкого на том основании, что, по его словам, Сталин сообщил членам Политбюро о просьбе Ленина достать ему яд «со странным выражением лица». Отвергнутую статью после мытарств автора в крупных американских журналах напечатал не слишком известный журнальчик «Либерти» в августе 1940 года. За две недели до убийства Троцкого. Версия Троцкого не принимается всерьез западными исследователями.
18 декабря 1922 года на Пленуме ЦК РКП(б) была принята следующая резолюция: «На т. Сталина возложить персональную ответственность за изоляцию Владимира Ильича как в отношении личных сношений с работниками, так и переписки». При абсолютном запрещении врачей Крупская продолжала передавать записанные ею под диктовку Ленина его записки, письма соратникам, что вызвало раздражение Сталина, пригрозившего ей вызовом на заседание Контрольной комиссии ЦК партии (председателем которой был Каменев). Крупская в письме к Каменеву жаловалась: «Сталин позволил вчера по отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все 30 лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину. Сейчас мне нужен максимум самообладания. О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичем, я знаю лучше всякого врача, т. к. знаю, что его волнует, что нет, и во всяком случае лучше Сталина». Жена Ильича требовала оградить ее «от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз» и, выражая уверенность, что Контрольная комиссия вынесет правильное решение, добавляла: «Я тоже живая, и нервы напряжены у меня до крайности». Сестра Ленина, Мария Ильинична, в своих записках вспоминала о реакции Крупской на разговор со Сталиным: «Она была совершенно не похожа сама на себя, рыдала, каталась по полу и т. д.». 5 марта 1923 года Ленин продиктовал следующее письмо: «Товарищу Сталину. Строго секретно. Лично. Копия т.т. Каменеву и Зиновьеву. Уважаемый т. Сталин! Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения».
В ответ Сталин писал:
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Легенды и мифы о Сталине - Владимир Суходеев», после закрытия браузера.
