Читать книгу "Кремль 2222. Охотный ряд - Владислав Выставной"

Самое время предаваться панике.

– Спокойно… – проговорил Книжник. Голос звучал бледно и ватно, его звук ничуть не добавлял бодрости. – Все будет хорошо. Главное – не паниковать. Не паниковать… О, черт!

Подозрительные звуки внизу повторились. Книжник вжался спиной в стену завала, стараясь не дышать и не двигаться.

Шуршание и цоканье повторились вновь – уже ближе. Семинарист ощутил, как волоски на всем теле вздыбились, по спине побежали ледяные капельки пота. Зашуршало ближе.

Еще ближе.

Он не видел ни зги, сколько ни таращился во мрак. Наверное, так ощущают себя внезапно ослепшие люди. И, как у настоящего слепца, чувства у него обострились до предела. Он вдруг ощутил едва заметное движение воздуха в свою сторону.

Что‑то или кто‑то было совсем рядом. Отсутствие зрения компенсировалось бешеной работой воображения: в голове возникали обрывочные образы кошмарных монстров, которых может создать самый неистовый фантазер – страх.

Наверно, неспроста говорят про шестое чувство – сейчас он буквально кожей чувствовал чужое присутствие. Более того – чужое дыхание.

Самое время обмочить штаны.

Это нечто уже не особо таилось – шуршание стало явственнее и ближе. И вдруг что‑то тихо застрекотало у самого уха. Книжник узнал этот звук – так стрекочет стальная сколопендра. Щека ощутила прикосновение – омерзительно суетливое, осторожное.

Не надо было иметь острое зрение, чтобы понять, что происходит. Усик стальной сколопендры, один из двух, торчащих на полтора метра над ядовитыми челюстями, вот, что это такое. И раз уж его обнюхивают при помощи этих омерзительных штуковин, нет сомнения, что он уже стал пищей. Может, его сожрут не сразу – сколопендра может быть и сытой. Но убьет она наверняка, просто потому, что такова природа этой твари: она убивает все, что слабее ее, и уж после решает, сожрать сразу или отложить на потом, дав пище немного разложиться для облегчения переваривания.

Все эти мысли отвлеченно проплывали в голове Книжника, вытесняя более естественное чувство страха. Может, сработал какой‑то защитный механизм психики – просто, чтобы не сойти с ума. Хотя он бы предпочел умереть сумасшедшим, не осознавая, что тебя заживо рвут на части.

Истошный визг ударил в барабанные перепонки, и Книжник уже попрощался с жизнью, готовясь ощутить нестерпимую боль. Боль не пришла – вместо этого в лицо брызнуло чем‑то омерзительно густым и тошнотворно вонючим. Где‑то во мраке, прямо напротив ничего не видевшего парня, происходила какая‑то яростная возня. Мозг мгновенно выдал версию: там дрались две злобные твари. Может, не две, а больше – это не имело значения. Возможно, делили добычу, а может – территорию. И это также было не важно.

Важно одно: это шанс. Ничтожный, но все же.

Зажмурившись, прикрыв лицо ладонями, парень бросился вперед – прямиком в это безумное, исходящее воем и визгом движение. Руки, лицо, шея – все ощутило множественные прикосновения волосков, усиков, лапок, шершавых чешуек, панцирей и еще черт знает чего. Отвращение и страх боролись за право стать главным чувством, пока их обладатель продирался сквозь все это извивающееся, грызущее, чавкающее, норовившее пощупать и откусить кусочек плоти, а может – впрыснуть изрядную порцию яда. Буквально просочившись сквозь этот шевелящийся ад, семинарист ощутил чистое пространство – и, не раздумывая, бросился дальше, под уклон, буквально катясь кубарем и все больше набирая скорость. Крутизна уклона, однако, не позволяла сходу убиться, и вскоре Книжник уже мог контролировать спуск.

И только теперь его догнал настоящий страх. Тяжело дыша, парень принялся судорожно отряхиваться, сбрасывая с себя несуществующих тварей. Это походило на безумие, но Книжник буквально спиной ощущал, как кто‑то крадется по пятам, норовя взобраться на спину – и впиться жвалами в шею…

Наверное, он был близок к тому, чтобы спятить. Во всяком случае, еще никогда безумие не подбиралось так близко. Он полз на четвереньках, вниз головой, падая и скользя по уклону, бормоча:

– Это всего лишь муты… Тупые твари… Тупые, безмозглые… Твари! Твари!

Кто его знает, что бы произошло с перегретой психикой, если бы где‑то далеко внизу не показался слабый отблеск света. Ничтожный пучок фотонов в кромешной тьме мгновенно прогнал удушающий ужас, уступив место слабой надежде.

Ведь кто‑то пришел оттуда наверх. Кто‑то живой. Пусть даже это враг – но все же не бездушная многоножка с колючими лапками и нервно шевелящимися усиками.

– А‑а, что б тебя! – прорычал Книжник, мотая головой. Он пытался прогнать навязчивые картины. – Я не боюсь вас, слышите?! Не боюсь!

На этот раз самовнушение сработало куда лучше. Все‑таки человек – существо не ночное, и уж точно не приспособленное к жизни в норах. После недавнего кошмара даже слабый лучик света дает ему ощущение твердой почвы под ногами.

Хотя с какой стати такой оптимизм? Там, внизу – враг.

Вот, наконец, он произнес, хоть и мысленно, это слово. Друг не приходит тайно, не роет подкопов, и уж тем более это не происходит одновременно с нападением неизвестных. Если сложить кусочки паззла – получим странного подземного врага. Хочется верить, что там, наверху, сделали те же выводы, и вход в этот туннель над головой завалили не только, чтобы навсегда запечатать здесь неугодного княжьего советника.

Ведь по сути, его убили. Ибо выбраться наверх у него просто нет шансов: не убьют неизвестные там, внизу – так довершат свое дело подземные хищники.

– Отставить панику! – процедил он сквозь зубы. – Живы будем – не помрем!

Банальная фраза – но несколько прояснила мозг, избавив конечности от нервного тремора. Беспорядочное бегство, переходившее буквально в падение кубарем в темную бездну, перешло в осторожное движение вперед.

Это ведь зависит от точки зрения: можно считать себя в западне, беспомощной жертвой, которую неотвратимо ждет смерть. А можно в той же ситуации считать себя же разведчиком, нарочно прокравшимся во вражеский тыл. Последняя позиция куда комфортнее, более того – она придает смысл твоему движению, подсвечивает цель. Когда тебе известна цель – мозг занят ее решением, четко ставит задачи и указывает путь. Когда есть цель, не может быть даже мысли о смерти – ведь ты обязан выжить, чтобы исполнить задуманное. Простая, казалось бы, мысль – но так тяжело преодолевается животное начало, предпочитающее кататься в пыли и визжать от ужаса.

Книжник уже умел обманывать трусливую тварь внутри себя, спасибо многочисленным рейдам совместно с опытным воином – Зигфридом.

Жаль, что его сейчас нет рядом. Для Зига нет нерешаемых проблем, нет врага, которого нельзя было бы одолеть. Рядом с ними не испытываешь страха. Единственное, что можно сделать – поставить себя на его место.

Что сделал бы сейчас Зигфрид? Как бы себя повел, какие б ориентиры поставил?

Интересная задачка. На некоторое время она заняла ум Книжника, окончательно вытеснив страх. Упражнение оказалось действенным: удалось составить некоторый алгоритм поведения, которое, как казалось семинаристу, соответствовало бы натуре веста.