Читать книгу "Сталин. Портрет на фоне войны - Константин Залесский"

После удара 25 мая 1922 г. у Ленина между ними не исчезла внешняя доверительность отношений. Сталин под видом докладов три раза в июле — августе 1922 г. ездил в Горки, где во время долгих бесед обсуждаются архисекретные дела. Однако сразу после возвращения Ленина к политической жизни в августе его ориентация в личных отношениях становится прямо обратной. Ленин понял, что, сражаясь с потенциальной фракцией Троцкого, он оказался лицом к лицу с растущим аппаратом Сталина. Ленин вышел из первой изоляции разгневанным на Сталина, и вызвано это могло быть только одним — подозрением в попытках удалить его от дел, от власти.

Лозунг борьбы с бюрократизмом, служивший Ленину в кампании против Троцкого, теперь оказался как нельзя кстати и в замыслах против Сталина. Ленин не зря после возвращения в Кремль ужаснулся «чудовищному бюрократизму» царящему в Секретариате.

Сталин, будучи постоянным членом Оргбюро с момента его создания, прекрасно понимал, какие возможности открываются перед ним в качестве «технического» руководителя Секретариата и аппарата ЦК РКП(б). (В свое время Бухарин назвал Сталина «гениальным дозировщиком», имея в виду умение генсека реализовывать свои широкомасштабные планы по частям, незаметно втягивая в них окружение и общество.)

Став генсеком, он получил возможность до конца реализовать то, что в свое время пытались сделать Крестинский и Троцкий.

Заручившись поддержкой Каменева и Зиновьева, Сталин приступил к созданию, точнее, к завершению создания партийного аппарата, который бы обеспечил ему огромный перевес над потенциальными соперниками в грядущей борьбе за власть. Все предыдущие должности, которые он занимал, в том числе Наркомнац, Рабоче-крестьянская инспекция — всего этого не давали.

Сталин начал с перестройки Центрального аппарата ЦК. Весной и летом 1922 г. он был «перетряхнут». С периферии в Москву, на Воздвиженку, призывались энергичные, но по каким-то причинам угодившие в немилость при прежнем Секретариате работники: Молотов, Куйбышев, Каганович.

При распределении обязанностей между тремя секретарями 5 апреля 1922 г. Сталину досталось ведать вопросами, связанными с работой Политбюро и сношениями с областными организациями. Вскоре Секретариат позиционировал себя как наиболее оперативный и закрытый орган ЦК партии. Следующим шагом стало придание решениям авторитарного Секретариата статуса решений коллегиального Оргбюро. Секретариат провозгласил, что «единогласные постановления Секретариата, не опротестованные в течение 24 часов с момента вручения протокола Секретариата ни одним из членов Оргбюро, считать постановлениями Оргбюро и как таковые сообщать организациям, учреждениям и лицам». 24 апреля «демократическое» Оргбюро покорно приняло эту кабинетную революцию и утвердило узурпацию своих полномочий автократическим Секретариатом.

После того как Сталин возглавил Секретариат, характер его работы сразу меняется. Генсек сразу же отказывается от обсуждения разных «вермишельных дел» вроде покупки шести ломовых лошадей для хозяйственных нужд аппарата и занимается вопросами политическими.

В дни болезни Ленина Сталин продвинул свою аппаратную революцию на новый уровень. 6 июня 1922 г. по предложению Сталина работа Секретариата была вновь перестроена. Для разгрузки повестки дня Секретариата и Оргбюро от вопросов мелкого характера при Секретариате создавалось постоянное Совещание заведующих отделами ЦК под председательством секретаря ЦК Куйбышева. В результате чисто аппаратное заседание совещания начинает решать вопросы ни больше ни меньше, как о замене секретарей Пензенского, Вятского, Северодвинского, Архангельского губкомов, не «удовлетворяющих требованиям партстажа». Выборное коллегиальное Оргбюро тем самым превратилось, по существу, в формальный орган, регистрирующий и подписывающий решения Секретариата и аппарата ЦК. Владея полной информацией о положении дел в партии и стране, обладая возможностью назначать кадры, Сталин постепенно превращается в ключевую фигуру в большевистском руководстве.

Однако «дружба» вождя со Сталиным продолжалась недолго. Вечером 23 декабря 1922 г. В.И. Ленин продиктовал дежурному секретарю М. Володичевой первый отрывок своего политического завещания. «Я советовал бы очень принять на этом съезде (речь шла о предстоящем весной 1923 г. ХII съезде партии) ряд перемен в нашем политическом строе…» Далее речь шла о необходимости увеличения числа членов ЦК до 50–100 членов (по Уставу, принятому на VIII партконференции в декабре 1919 г. Центральный комитет избирался в составе 19 членов и 12 кандидатов). Накануне из-за сталинской выволочки Крупской «за самоуправство», которая прорвала режим «изоляции Ильича» (21 декабря Крупская разрешила Ленину надиктовать письмо для Троцкого), за который и отвечал по поручению Политбюро Сталин, Ленин приходит к выводу, что партию в ближайшем будущем ожидает поединок Сталина и Троцкого за власть. Современные исследователи считают, что Сталин нагрубил Крупской вовсе не из-за плохого характера и восточного темперамента. Сталин, по существу, выражал мнение остальных членов правящей группы: «Старик выдохся и не способен в силу болезненного состояния быстро решать вопросы управления страной». Чтобы избавиться от навязчивой опеки, члены Политбюро на Пленуме ЦК 18 декабря 1922 г. ввели режим изоляции вождя, поручив контроль Сталину. Фактически с этого числа главой государства стал самый авторитетный на тот момент член Политбюро — Лев Каменев. Реальная власть в партии и стране переходит к «тройке»: Каменев — Зиновьев — Сталин.

24 декабря Ленин продиктовал секретарю основной отрывок своего «завещания»: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающийся самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела. Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно». Ленин, отстаивая свое право по-прежнему диктовать свою волю соратникам, явно сгущал краски, когда говорил о якобы «необъятной власти генсека». Согласно партийному Уставу, его компетенция ограничивалась налаживанием эффективной деятельности аппарата ЦК, учетом партноменклатуры и т. п. Безусловно, влияние Секретариата ЦК на решение организационных и политических дел резко возросло после того, как секретарь ЦК и кандидат в члены Политбюро В.М. Молотов, возглавлявший ранее Секретариат, был заменен членом Политбюро Сталиным, имевшим в отличие от Молотова решающий голос. Однако и в этом случае Сталин мог игнорировать позицию Троцкого, Рыкова и Томского, лишь опираясь на дружескую поддержку Л.Б. Каменева и Г.Е. Зиновьева. (Не случайно Ленин в нарушение партийного Устава 3 апреля 1921 г. увеличил число постоянных членов Политбюро с пяти до семи.)

По мнению многих исследователей до 1929 другие члены Политбюро имели возможность противостоять попыткам Генсека захватить полноту власти. (Позже с 1929 г., Политбюро оказалось в таком сильном подчинении у Сталина, что ему не было никакой надобности пробовать править иначе, чем через политбюро).