Читать книгу "Рижский клуб любителей хронопортации - Александр Долгов"

– О-о-о! – восторженно вскрикнул он. – Кайфовая вещица! – перегнувшись через стол, он сунул мне в ухо одну из «пуговок»: – Зацени, чувак!

До меня донеслись задорные трели намеренно расстроенного фортепиано, будто сыгранные для ковбоев слегка поддатым тапером в салуне Дикого Запада. Эмерсон такие штуки обожал творить. Да, знакомая песенка, Jeremy Bender называется, помнится, она тоже запала мне в душу.

Тут появился расторопный официант с подносом, где дымилось жаркое из тушеной говядины. Галантно поставив второе блюдо передо мной, вежливо поинтересовался у Шульца, что он закажет, и тот, недолго думая, выпалил:

– Кофе без сливок, пожалуйста.

Официант бесстрастно принял заказ и удалился по направлению к кухне. Буквально через минуту появился вновь с пустым подносом и сухо сообщил:

– Вы знаете, я посмотрел, сливок на кухне нет, к сожалению, закончились, могу предложить в таком случае кофе без молока.

– Годится, – не торгуясь, согласился Шульц.

Право слово, они друг друга стоили. Я покатывался от распиравшего меня хохота, не рискуя взяться за еду.

Еще через минуту дымящаяся чашка, источающая ароматные запахи свежесваренного кофе, уже грела руки Шульца. Да, что ни говори, в его теперешнем состоянии – это то, что ему нужно, то, что, вне сомнений, поможет стать полноценным человеком. Шульц трезвел на глазах, что неудивительно – ведь последний раз он употреблял алкоголь – подумать только! – в прошлом веке! Пора, пора уж ему очухаться…

Я мысленно аплодировал Шульцу, парень он оказался с юмором, явно не промах, и язык подвешен что надо. Он мне с каждой минутой нравился все больше и больше, я и стал забывать, что он мне заблевал кроссовки. Но, вдоволь посмеявшись, снова задумался: откуда, черт побери, у него мои вещи? Как они к нему попали? И почему теперь их стало ровно по паре? Что это за футуристический выверт такой? Откуда «тараканы»? Не ошибусь, если предположу, что эти странные штучки – из той же серии, что и приснопамятная пластинка Vanilla Fudge. Впрочем, чего здесь гадать на кофейной гуще? Уж лучше спросить у самого владельца…

– Чувак! – заорал на весь ресторан взбаламученный Шульц. – Ты что, действительно ни-че-го не помнишь?!

Я сокрушенно помотал головой.

– Хмы… Ты ж мне тогда сам свои вещички всучил – и бушлат, и рюкзак, и кепочку… и эту чудесную милую хренотень, название которой, хоть тресни, не могу запомнить, – Шульц, довольный, похлопал по внутреннему карману бушлата, откуда змеился к его ушам длинный тонкий желтый проводок. – За эту хрень тебе отдельный респект, ты даже не представляешь, насколько она меня сделала счастливым… Понимаешь, чувак?! Музыку можно слушать круглые сутки, ходи где хочешь с ним, только аккумуляторы заряжай.

– Понимаю… А когда я это все сотворил? – спросил я упавшим голосом.

– Когда-когда, – передразнил Шульц, – известно когда – в семьдесят втором году, летом дело было, в самом начале августа во время каникул, вот когда… – помолчав, будто раскладывая факты в своей трезвеющей голове, он с сожалением резюмировал: – Ну ты и олух, чувачок, как можно про такое забыть?

Вот так номер! Я ни сном ни духом еще не ведаю об этом удивительном факте своего путешествия в советское прошлое, а ему все давно известно. Как такое возможно? У Шульца, как видно, ко мне вопросов совсем не имелось, а вот у меня были – целый воз и еще маленькая тележка в придачу. А ну-ка, друг любезный, давай, колись, выкладывай по порядку, как там дело было?

Мы будто поменялись местами: я находился точно в пьяном ступоре, не понимая и не помня, а он, ясно мыслящий, вкладывал в меня недостающую информацию. Выяснилось, что я действительно побывал у него в гостях. Каких-то там несчастных… а если точно, тридцать четыре года назад это было. Завис я тогда на Элизабетес аж на целых трое суток, сам Шульц предложил остаться, когда каким-то невероятным образом поверил во все, что я поведал про чертов клуб. Мы тогда, по его словам, крепко подружились и очень славно провели время: он с утра до вечера водил меня по Старой Риге, рассказывая ее удивительную историю, показывая средневековые достопримечательности. По вечерам мы ошивались в «Шкафу», на поверку оказавшемся обыкновенным винным баром при ресторане «Рига» И, кстати, официально безымянным, это рижские мажоры прозвали его «Шкафом» за колоритный интерьер. Я же прибыл к Шульцу с единственной целью – отвадить его на всю жизнь от опасных путешествий во времени. И что же? Вот он, живой гость из прошлого – сидит, понимаешь ли, передо мной, попивает себе кофеек, не внявший советам и с простодушной улыбкой рассуждающий о том, что нельзя упустить уникальный шанс, выпавший, быть может, единственный раз в жизни, и не попасть на концерт Кита Эмерсона. Вот уж не думал не гадал, что судьба сведет меня с истым фанатом ELP, вынырнувшим прямиком из 70-х, которому следует находится не на рок-тусовке, а скорее в натуральном дурдоме.

– Должен тебя огорчить, Шульц, – гробовым голосом заметил я по завершении его рассказа, – ты не попадешь на концерт Эмерсона.

– Почему? – переполошился он, с придыханием вопросив: – Эмерсон скончался? Говори скорее, не томи!

– Не боись, жив маэстро, – успокоил его я, – только вот концерты его уже прошли. И в Москве, и в Питере. А сам он, думаю, уже давно дома, в Санта-Монике, – я вскинул руку и посмотрел на часы (так, разница во времени, как я помнил, составляла восемь часов, значит, там наступило утро), – и сейчас… мистер Эмерсон, наверное, пьет утренний кофе.

– В Санта-Монике? Где это?

– В Америке, разумеется. Как известно, это пригород Лос-Анджелеса.

– Он же британец по рождению и по паспорту, какого лешего ему в Америке делать? – изумился Шульц.

Я не стал читать пространную лекцию о том, что практически все великие британские рокеры давным-давно покинули родные места, перебравшись за океан на постоянное место жительства, совершив неблизкий переезд сугубо по меркантильным причинам, спасая доходы, а просто пояснил:

– В Санта-Монике у Эмерсона дом, живет там и никакой беды не знает с начала девяностых, с тех самых пор, как развелся с женой, а в аккомпанирующем составе его группы, чтоб ты знал, Шульц, теперь одни американцы. Отличные, кстати, музыканты. Жаль, конечно, что ты их вживую не увидишь, что поделаешь – российский тур закончен, и все, включая маэстро, улетели за океан.

Он, наверное, с минуту сидел, молча насупившись, переваривая полученную информацию, а потом со всего размаху как врежет по столу кулаком – так что все приборы вместе с тарелками и бокалами подпрыгнули сантиметров на десять. Сидевшие около нас за столиками испуганно вздрогнули – неужто пьяный дебош начинается? Шульц, не обращая внимания на осуждающие взгляды, сказал, как отрезал:

– Все. Решено!

– Что решено?

– Делаю повторный заход. Я – не я, если не попаду к Эмерсону на концерт.

Тут я попытался вернуть его на землю, объясняя, что с тех пор как я, по его словам, побывал у него в гостях в Риге, много чего изменилось в мире, к примеру, Советский Союз развалился к чертям собачьим, а Латвия получила национальную независимость.