Читать книгу "Коварство дамы треф - Марина Серова"

И вот теперь мы стояли с ним вдвоем на невысоком крылечке «Маркони»: он впереди, я (по привычке, выработанной за годы работы телохранителем) чуть в стороне. Студеный ветер путал его черные как смоль волосы, хлопал полами его длинного пальто, швырял прямо под ноги давно опавшие потрепанные листья. «До чего же уставший и одинокий этот человек», — уже в который раз пронеслось у меня в голове при взгляде на Кронштадтского. Он зябко повел плечами, откинул со лба длинные пряди растрепанных волос и обернулся ко мне.

— По твоей вине я вчера остался без колес. Так что теперь придется передвигаться на твоей тачке, — сухо сказал он.

Мимолетное ощущение, что передо мной не аферист и мошенник, с которым нужно держать ухо востро, а обычный человек, смертельно уставший от тягостных будней, тут же рассыпалось, как накануне в машине. Я вдруг почувствовала, как сыро и слякотно на улице, и поплотнее запахнула полы своего плаща.

— Мой «фольк» на той стороне улицы. Только мне нужно будет заглянуть на пару минут домой, — предупредила я.

Почти до самого дома мы ехали в абсолютной тишине. Кронштадтский смотрел в окно и думал о чем-то своем, я настраивала себя на пребывание в обществе малоприятного мне мужчины в течение нескольких дней, что было для меня тяжелейшим испытанием. Только когда мой «фольк» свернул с основной дороги, юркнул в арку и замер точно у родного подъезда, я обернулась к своему попутчику.

— Если поднимешься вместе со мной, то обещаю угостить чашечкой кофе, — пообещала я, лучезарно улыбаясь.

По сценарию мне полагалось изображать восторг от предстоящей махинации и пребывать в легкой эйфории, предвкушая знакомство с Прохором Федосеевым. На полный восторг и придыхание моих актерских способностей не хватило, но быть любезной с неприятным мужиком мне удалось.

— Нет, уж лучше подожду тебя здесь, — отозвался Кронштадтский.

— Отчего так? Привык являться в гости к женщинам исключительно глубокой ночью, без приглашения и через окно? — съязвила я, не удержавшись в рамках своей роли. — Еще, поди, и пошарить по их вещичкам не прочь?

— Ты о чем? — вскинул брови Кронштадтский.

— Где ты раздобыл мое фото для поддельного паспорта? Не иначе как шарился по шкафам! — припечатала я. И, спохватившись, что слишком увлеклась обличительными речами, уже мирным тоном добавила: — Ладно, сейчас быстренько соберу вещи и вернусь. Буквально пять минут.

Я пулей взвилась по лестнице на третий этаж, на раз-два открыла дверь в квартиру и крикнула с порога:

— Тетушка Мила!

Но никто не вышел встречать меня в коридор, и в тетушкиной комнате тоже было пусто. В кухне на обеденном столе я нашла клочок бумаги, на котором знакомым размашистым почерком было написано: «Ушла за вещами в химчистку. На обед будут котлетки. Надеюсь, мне не придется их разогревать для тебя. Тетя Мила». Ах, милая моя тетушка! В мире, где люди давно уже звонят друг другу на мобильный в любое время дня и ночи, если необходимо срочно что-то сказать, пишут друг другу эсэмэски и вовсю общаются в мессенджерах, такие записочки, случайно найденные на кухонном столе, выглядят особенно трогательно. На самом деле у тетушки, конечно, тоже есть мобильный телефон. Только он очень простой, и пользуется она им крайне редко. А эсэмэски и вовсе писать не умеет.

Впрочем, мне сейчас было не до сантиментов. Я ворвалась в свою комнату, распахнула шкаф и стащила с верхней полки дорожную сумку. Одной рукой я стала лихорадочно сдергивать с вешалок вещи и швырять их на дно сумки, а второй тыкала в кнопки телефона. Как только на том конце линии взяли трубку, я затараторила:

— Стасик, это Женя! Кое-что пошло не по плану. Мне придется пару дней поработать в компании с Кронштадтским. Он согласился вывести меня на Прохора только при таком условии.

— Что за черт! — выругался мой приятель.

Я схватила с полки пару теплых свитеров, на автомате сунула их поверх остальных вещей, вжикнула замком, опустилась на кровать и устало выдохнула в трубку:

— Мне пришлось согласиться. Иначе Кронштадтский заподозрил бы неладное.

— И что он от тебя потребовал за встречу с Прохором?

— Ничего особенного, все в рамках сценария: нужно просто оставить без денег очередного командированного.

Стас еще раз крепко выругался и озабоченно сказал:

— Женя, прости, что втянул тебя в эти дела.

— Да брось! Ты же столько раз выручал меня.

— Держи меня в курсе дела, ладно?

— Хорошо, буду звонить тебе по мере возможности.

— И, пожалуйста, будь очень осторожна, — попросил Саврасов напоследок.

— Не волнуйся, все будет в порядке, — пообещала я скорее себе, чем ему, и отключилась.

На обратном пути я снова заскочила в кухню, схватила тетушкину записочку и внизу наскоро приписала: «Меня не будет несколько дней. Не волнуйся. Целую. Женя».

Несмотря на неприязненное отношение к Кронштадтскому, я вынуждена была признать: организовывать дела он умел мастерски! Мы не только без труда заселились в гостиницу по поддельным паспортам, но и апартаменты у нас оказались шикарные: нам был предоставлен номере люкс с двумя спальнями, гостиной и кабинетом.

Обойдя его весь, я удобно устроилась в большом мягком кресле, которое мне особенно понравилось, закинула ногу на ногу и блаженно закурила. Что ж, если госпоже Абрамовой по сценарию полагается жить в такой роскоши, то мне определенно нравится эта роль! Несколько минут я пребывала в блаженном забытьи, глубоко затягиваясь едким табачным дымом, а затем медленно выдыхая одно сизое колечко за другим. Но потом мои мысли приняли иной, тревожный оборот: ведь к госпоже Абрамовой прилагается псевдомуж!

Я открыла глаза и уперлась взглядом в Кронштадтского. Мой «супруг» разбирал свою дорожную сумку: вытаскивал из ее глубокого нутра тщательно наглаженные брюки, цеплял их на крючки и вешал в платяной шкаф. Не то чтобы меня смущал факт предстоящего сожительства с малознакомым мужчиной — нет, я вовсе не ханжа! Но кое-какие моменты, связанные с Кронштадтским, меня все-таки напрягали.

Я раздавила в пепельнице недокуренную сигарету, решительно поднялась с места и подошла вплотную к нему. Он даже не глянул в мою сторону, когда я остановилась за его спиной, — так и продолжил цеплять свои брюки и рубашки на вешалки и что-то напевать под нос. Мой подельник явно пребывал в отличном расположении духа!

— Ты сказал, что Полонский предпочитает садиться за карточный стол только с избранными, — начала я разговор издалека.

— Есть такой момент, — кивнул он, продолжая одну за другой доставать из дорожной сумки рубашки и тщательно развешивать их в шкафу.

Меня бесила его манера общения. Если не он начал разговор или тема беседы ему неинтересна, то он даже головы не повернет, чтобы выразить хотя бы минимальное уважение к собеседнику.

— По казино и прочим злачным местам Полонский не шляется, — продолжила я.