Читать книгу "Резервация - Михаил Баковец"

Шаман появился самым последним. Увидеть его не сумел – положение тела и носилок не позволяло, но его голос я запомнил на всю жизнь и сейчас услышал похожую молитву, которой он открыл переход из пирамиды в эти места. Потом прозвучала его команда, и носилки со мною поставили на землю. Через минуту надо мною склонился шаман, что-то пытающийся высмотреть во мне. Я бы плюнул ему в морду, если бы мог, от внезапно охватившей меня злости. Злился за тот страх, что перенёс на вершине пирамиды, за свой промах, за то, что в драке толком и не поучаствовал.

От мыслей отвлёк шаман, он ухватил меня за щеку и крутанул кожу. Ничего не почувствовал, хотя щипок вышел будь здоров. Да уж, хорошую мне анестезию вкололи, явно не кураре и не новокаин, хе-хе. Интересно, а что хотел от меня шаман, что так сильно скривил морду в недовольной гримасе в ответ на мою реакцию, точнее, отсутствие таковой? Думаю, что мне повезло, и я ещё благодарить должен тех стрелков, которые наградили меня своими дротиками.

От Толика шаман тоже не смог добиться адекватности. Краем глаза видел, как он склонился над ним и что-то делал, но в ответ получил лишь тишину.

Не получив желаемого от нас, шаман сорвал злость на одном из подчиненных, по-моему, том самом, который чуть не расколол череп моему напарнику. Лупил он его долго и с душой, и ранение нисколько не мешало в этом, даже я смог увидеть несколько моментов, как воин корчился на траве, а в это время шаман пинал его в живот. Натешившись и словно получив заряд бодрости (а то после перехода выглядел, что краше в гроб кладут), шаман отдал приказ на движение.

Где-то через полчаса меня вырубило, и очнулся я уже в темноте. Тело лежало неровно, ноги и туловище на камне, причём плохо обработанном, и из-за этого все неровности неприятно впиваются в тело. Голова приподнята и покоится на мягком и тёплом, судя по небольшим движениям, живом. Открыв глаза, я не сразу смог что-то рассмотреть – всё тонуло в полумраке. Через несколько секунд глаза привыкли, и я увидел над собою человеческий торс, женский, если судить по выпуклостям. Причём весьма и весьма желанным, в мужском понимании, на третий номер с плюсиком, примерно.

«Блин, да не о том думаешь, Макс, куда тебя потянуло?» – одернул сам себя в мыслях. Я напрягся, опасаясь, что паралич ещё не прошёл или, что будет катастрофой, навсегда сковал меня.

– Он очнулся! Этот парень пришёл в себя, – раздался надо мной взволнованный женский приятный голос. Сначала я не понял, что же меня смутило, а потом как мешком пыльным стукнуло – она говорила на чистом русском!

– Наконец-то, быть может, от него мы узнаем, что же здесь происходит, – из полумрака донеся ворчливый мужской голос.

– Ага, ты посмотри на него, он из какого века вылез? Да, наверное, по соседству с этими дикарями жил, да напился и потискал жинку чужую, в ответ его и приголубили, тут товарищ вступился, и тоже огрёб, – ответил ему ещё один мужчина, и гораздо моложе первого, если судить по голосу.

Пока они вяло перебрасывались фразами, я медленно поднялся, молчаливо приняв помощь незнакомки. Тело было неуклюжим, словно отлежал его полностью, а не только руку или ногу.

Оказался я в каменном мешке с низким потолком и дверью из толстых палок, связанных вместе лианами. В соседях имелись трое натуральных землян – джинсы, костюм секретарши, спортивный костюм. И Толик. Напарник всё так же был неподвижен, лежал на жалкой кучке сена. Видимо, ему, как самому больному, достались наиболее комфортные условия.

– Привет, чувак, ты меня понимаешь? – из своего угла вылез паренёк примерно моих годков (а точнее возраста Марка), в светло-сером спортивном костюме из мягкой ткани, и тут же обратился ко мне. Присел на корточки напротив, в метре от меня и заглянул в глаза.

– Хм, сдаётся мне, что тут толмач треба, – хмыкнул он. – Ни бельмеса он по нашенской мове не разумеет. Чисто болванчик глазоньками лупает – щёлк-щёлк, хлоп…

– Сам ты болванчик, – перебил его я и тут же спросил у женщины: – Что с моим другом?

– Вы по-русски говорите?! – сильно удивилась та.

– Вы чисто говорите по-нашему, вы русский? Откуда у вас эта одежда? – присоединился к ней старший мужчина.

– Ответьте сначала на мой вопрос.

– У него с головой что-то. Сильно ударили, огромная шишка, и когда к ней прикасаюсь, то он начинает дрожать. Но в себя не приходит при этом. Боюсь, что у него черепно-мозговая травма. Я, конечно, не врач, но несколько раз сталкивалась с подобным.

– Да башку ему проломили, чувак. Если хирург не вскроет и не почистит, то парню однозначно кирдык. А теперь давай про себя рассказывай и о нём тоже. Что за задница вокруг творится?!

– Давать тебе жена будет, – хмуро ответил я.

– О, точно наш чувак! – весело ответил «спорт-смен».

– Помолчи, Бамс, – то ли попросил, то ли приказал мужчина в джинсах, рубашке и джинсовой жилетке. – Вы его извините, это странности так на всех подействовали. Вы из реконструкторов, нет?

– Вы же русские? А из какого города? – не став отвечать, я сам забросал незнакомцев вопросами. Может, невежливо поступил, но мне нужна была информация, чтобы знать, как поступить и что говорить.

– А правда, что евреи на вопрос вопросом отвечают? – тут же влез парень, которого назвали Бамсом.

– Так что? – не обратив на него внимания, поторопил я собеседника.

– Правда, – заржал Бамс.

– Мы из Н-ска. Рухнули, э-э, попали или провалились сюда… ох, даже не знаю, как сказать, – мужчина потёр обеими ладонями лицо, выругался, потом продолжил говорить: – В общем, всё случилось около часа ночи. Я в это время возвращался домой, и меня бросило прямо вместе с машиной в реку в сумерках. Пока разобрался, что к чему, выбрался на берег – уже стемнело. Побродил по окрестностям, покричал, и ко мне вышли ещё двое, потом женщина с ребёнком.

Я вопросительно качнул головою в сторону женщины, которая держала мою голову на своих коленях в момент моего пробуждения.

– Нет, там другие люди были, – помотал головою собеседник. – Мы с ними сделали себе лагерь с шалашами и костром. Запалили очень большой, чтобы издалека видно было. И место выбрали чистое на самом берегу реки, тоже ради видимости. Всё думали, чтобы спасатели нас не пропустили или рыбаки, суда, которые будут проплывать по реке.

– Спасатели, ёпта, – скривился Бамс, – я сразу понял, что нас перенесло в другой мир, как пишут во всех книжках. А пишут не просто от балды, ведь как говорится: дыма без огня не бывает. У меня и рюкзачок специальный имелся на такие случаи, только в этот раз я со свиданки шёл, не стал его брать с собой… эх, вот же непруха-то, там у меня столько всего лежит!

– Сказали про корабли, – не обращая внимания на болтовню парня, я вновь обратился к мужчине: – Получается, что река большая и глубокая?

– Я рухнул метрах в двадцати от берега, и там глубина была в два моих роста точно. У меня трёхдверка «витара», высокая достаточно машина, так я на крышу когда выбрался, то до поверхности ещё порядочно было. Это когда машина уже стояла на дне. А река большая, очень, другой берег я и не видел даже. Хотя, может просто потому, что темнело уже, да и мне было не до рассматривания: увидел берег рядом и к нему давай грести. А потом уже стемнело быстро.