Читать книгу "Комдив. Ключи от ворот Ленинграда - Олег Таругин"

Михайлов неопределенно пожал плечами, то ли соглашаясь, то ли наоборот. Но промолчал.

– Хорошо, давайте так договоримся: сейчас я вам кое-что расскажу, но и вы мне тоже честно ответите. Если сочтете нужным. Если нет – я просто уйду. Совсем. Добро?

– Излагайте уж, товарищ лейтенант. За резкость прошу прощения, возможно, и перегнул палку, поскольку устал сильно. Мне через неделю в бой, а с матчастью беда, да и людей тоже, особенно грамотных командиров, кот наплакал… впрочем, неважно, уж точно не ваши проблемы. Но и вопросы у вас, скажем прямо, тоже неожиданные. Подполковник Сенин – герой, каких поискать. Во всех смыслах. Из этого прошу и исходить. Итак, слушаю?

– Так точно. Знаете, Григорий Михайлович, возможно, вы меня и на самом деле не совсем правильно поняли. Дело в том, что боевые действия вашей бригады признаны одними из лучших на всем фронте. Именно поэтому я и здесь.

– Любопытно, – по-прежнему хмуро буркнул комдив. И все же от взгляда Зыкина не укрылось, как едва заметно разгладилось его лицо. – Продолжайте.

– Ставкой принято решение уделять особо отличившимся командирам особое внимание. Перенимать опыт, так сказать. Выяснять, отчего другие не могут воевать настолько же эффективно. В частности, это касается товарища Сенина – насколько мне сообщили, именно благодаря которому две недели назад и удалось удержать Смоленск. Вот поэтому я и хотел с ним поговорить.

– Красиво излагаешь, – задумчиво пробормотал Михайлов, туша папиросу в закопченной жестянке из-под тушенки. – И ведь никак не проверишь, так оно на самом деле или ты все это выдумал. Ладно, считай, верю. Только не в одном Сергее Васильевиче дело, я ведь тогда и сам всех подробностей не знал. Полагал, как мне и доводили перед началом контр-удара, что мы лишь помогаем деблокировать и вывести попавшие в окружение войска. Да и основной удар совсем в ином месте провели – наверняка ведь знаешь? Ну а про то, что Ставка не собиралась город сдавать, я только через сутки узнал, когда остатки дивизии в тыл отвели. Серега к тому времени уж в госпитале был, вместе со своим экипажем… Так что ты насчет него спросить-то хотел?

Зыкин мысленно улыбнулся: ну вот, сразу бы так!

– Да ничего особенного, в принципе. Вот вы, товарищ полковник, сами сказали, что знаете товарища Сенина не первый год, можно сказать, вторую войну вместе. Как считаете, под Смоленском он лучше стал воевать, чем раньше? Решительнее там или просто как-то… иначе? Необычней? – И, заметив, как удивленно приподнялись брови собеседника, торопливо докончил, не дожидаясь, пока собеседник его перебьет:

– Именно это меня, собственно говоря, и интересует. Почему некоторые наши командиры, в том числе ветераны, успевшие до войны принять участие в боевых действиях, сейчас неожиданно теряются, не могут выполнить задание, а порой и вовсе отступают, теряя личный состав и бросая технику, а другие – совсем наоборот! Вот как товарищ комбриг, к примеру. Крайне важно понять, в чем тут дело. И сделать так, чтобы и другие так же успешно сражались. Да что другие – все!

– Эк ты спросил, лейтенант… – задумчиво протянул Михайлов, похоже, даже не заметив, что перешел на «ты». – Не ко мне вопрос-то. Про такое в генштабе думать должны, у них мозги соответственным образом заточены. А что до Сереги?

Внезапно нахмурившись, полковник выдержал недолгую паузу:

– Эхм, странно… как-то раньше я об этом и не думал даже, а вот ты спросил – и…

«Неужели?! – ахнул про себя Зыкин, всеми силами стараясь ничем не выдать своего состояния. – Неужели так просто? И Сенин – именно тот, кого мы ищем? Неужто с первого раза сразу в яблочко попали?»

Михайлов меж тем смущенно кашлянул и продолжил, не столько отвечая на поставленный вопрос, сколько размышляя сам с собой:

– Ведь и вправду, изменилось в Сереге что-то. Нет, он и раньше отличным командиром был, всегда в первых рядах, потому и ранения имел, и личный состав его уважал, горой стоял, что называется. В меру осторожный, в меру решительный, людей и технику берег, зря на рожон не пер. Но тогда, под Смоленском? Гм, он ведь собственный план атаки утром изменил, буквально перед самым контрударом. Я еще удивился, с чего бы вдруг, и прошлый нормальным был. Просто не успел поинтересоваться, а после и вовсе все закрутилось, не до того стало. Да и к чему, собственно, коль в итоге все отлично вышло? Немцу мы знатных люлей навесили, город удержать помогли. А вот комбриг-два себя не шибко показал, да. Пришлось Сережке и за него повоевать…

Глава 4

Ретроспектива. Западный берег Луги, ночь с 11 на 12 августа 1941 года

Через мост младший лейтенант Зуев, командир разведгруппы, решил не идти, чтобы не привлекать внимания. В принципе, немцев в пределах видимости наблюдатели за минувшие сутки не засекли, лишь дважды за день пролетали авиаразведчики, которых отгоняли поднятые с аэродрома в Ястребино истребители, но рисковать не стоило. Реку форсировали вброд, в полукилометре от переправы. Место было хитрым, ни на одной карте не сыщешь, знакомое лишь местным жителям, которые про него и сообщили. Знает ли об этом противник, известно не было, да последнее и не имело особого значения: песчаное русло все равно не позволит переправить ни автомобили, ни тем более бронетехнику. Это выше по течению, в районе Кингисеппских порогов, дно галечное, теоретически способное удержать многотонный вес, а здесь – нет. Завязнут, не добравшись даже до середины реки, и бери их тепленькими. Собственно, именно поэтому мост в районе Поречья и представляет такую ценность…

Перебравшись на ту сторону, двинулись лесом вдоль дороги. Поставленная командованием задача была проста: разведать, насколько близко к реке подобрались фашисты. А главное, убедиться, что гитлеровцы не собираются форсировать Лугу этой ночью. В противном случае надлежало немедленно радировать в штаб – в экстренном случае допускалась передача клером, суть – открытым текстом. Ничего сложного с точки зрения семерых опытных бойцов. Десятикилограммовую рацию пер на спине здоровяк Арчеладзе, по совместительству являвшийся радистом группы. Остальные шли, можно сказать, налегке, поскольку вернуться группа собиралась еще до рассвета, и полной выкладки с собой не брали. Двойной боекомплект, по несколько гранат, фляга с водой, два ножа – как без этого – да распиханные по карманам перевязочные средства на случай ранения.

Несмотря на то, что ночное передвижение по болотистому лесу – весьма сомнительное удовольствие, первые два километра прошли в быстром темпе. После десятиминутного привала двинулись дальше. Прежним порядком: впереди головной дозор из двух бойцов, затем, выдерживая положенную дистанцию, основная группа – и замыкающий. Прорезавшая лесной массив дорога была пустынна – ни немцев, ни наших, лишь однажды протарахтела в сторону переправы старенькая полуторка, по ночной тишине гремящая всеми своими сочленениями, будто танк. Слабый свет единственной фары едва освещал колею, потому шо́фер и ехал еле-еле, не рискуя подбавить газу. Поскольку в кузове никого не было, только какие-то накрытые пыльным брезентом ящики, особого значения этому не придали, продолжив путь.