Читать книгу "Секта - Микаэль Крефельд"

– Нет, – сказал Томас.

– Развивать в людях способность к самоанализу – одно из главных направлений нашей работы. Мы пользуемся услугами лучших специалистов-психологов по трудовым отношениям.

– Понятно, – кивнул Томас.

Ему пришлось пройти психологическую проверку вскоре после смерти Евы. Это случилось после дежурства, во время которого Миккель был вынужден силой удерживать его, чтобы он не сорвал злость на двух квартирных воришках из восточного зарубежья, которых тогда задержали. Последовавший за этим сеанс у полицейского психолога нисколько не улучшил его душевного состояния.

– Но я не собирался заниматься этим здесь и сейчас, если я правильно понял, к чему вы клоните.

– Что вы, я совершенно не к тому. Мы просто беседуем. Ломан говорил, что вы служили в полиции в каком-то особом подразделении?

– В Центральном участке. Шесть лет. Я состоял в различных спецподразделениях, в частности занимающихся наркотиками.

– Звучит серьезно… Думаю, это весьма опасно.

– Бывало, конечно.

– Но вы ушли оттуда? Почему? Слишком большое напряжение? Извините, что спрашиваю.

– По причинам личного характера. – Томас недовольно заерзал. – Скажите, Месмер, какое задание вы хотели мне поручить?

– Потерпите минутку. Сейчас мы до этого дойдем. Я же как-никак заплатил сегодня за ваше время, – улыбнулся Месмер. – Так каково ваше мнение об этой отрасли? – спросил он, поведя руками вокруг, словно пытаясь охватить всю контору.

– Я с ней не знаком, так что не имею никакого.

– Но ведь когда вы служили в полиции, то должны были сталкиваться с такой штукой, как предпринимаемые начальством попытки ввести более эффективные методы.

Томас пожал плечами:

– Мне они не запомнились, кроме полицейской реформы, из-за которой половина наших кадров металась как угорелая, в то время как другая впала от стресса в оцепенение.

Месмер понимающе закивал:

– Действительно, наш сектор общественных служб в этом отношении всегда хромает и отстает от жизни.

И все-таки каково ваше первое впечатление о моем предприятии? Как оно вам показалось?

– Да какое для вас имеет значение мое мнение? Я же определенно не принадлежу к целевой группе.

– Для меня очень ценно ваше искреннее мнение. Оно для меня тем важнее, что вы не принадлежите к целевой группе, а потому непредвзяты. Не стесняйтесь, я не обидчив.

– О’кей.

Томас огляделся вокруг:

– Мне кажется, вы не жалеете сил для того, чтобы все выглядело эксклюзивно, начиная с приличного адреса конторы до дизайнерской мебели и дорогих картин на стенах. Все это – привлекательный антураж для слушателей ваших курсов. Здесь они усвоят некий набор красивых формулировок, которыми смогут сыпать перед своими подчиненными. Хотя бы для того, чтобы заставить тех еще больше вкалывать, а им самим иметь возможность оплачивать выписанные вами счета.

Месмер разразился басовитым смехом:

– Смею надеяться, что от нашей работы все-таки больше проку. Однако должен признать, что вы неплохо анализируете: схвачено верно. Хотите знать, как я анализирую работу учреждения?

– Задавая много вопросов, а затем отправляя людей на курсы.

– При помощи КОФЕ-теста.

– Еще одна мудреная аббревиатура?

– Нет-нет! Мудреные словечки тут ни при чем. Кофейный тест – это мой способ оценить эффективность работы предприятия. В нашей стране, где в год выпивают семь миллиардов триста миллионов чашек кофе, кофепития служат великолепным показателем социального интеллекта и интерактивного поведения той или иной группы. Поэтому из него у меня сразу вырисовывается кристально ясная картина всей структуры предприятия. Этот простенький тест заключается в том, что при первом посещении я прошу дать мне чашечку кофе. Поскольку восемьдесят пять процентов населения у нас пьет кофе, никого, казалось бы, не должна застать врасплох такая просьба посетителя. Однако, как ни странно, эта простая просьба во многих случаях вызывает форменный переполох в целом отделе. Внезапно все бросают дела, которыми были заняты, чтобы решить этот сложный вопрос: кому надлежит подать кофе? А если нет готового, то кто должен его заваривать? Вся эта деятельность демонстрирует, какая в данном заведении существует иерархия и есть ли в нем вообще сложившаяся команда. Затем я мысленно отмечаю целый ряд деталей – например, как ведет себя тот сотрудник, который приносит кофе. Иногда приказ передается просто в отдел, и выполнять его одновременно бросаются несколько человек. Или, например, сколько времени пройдет, прежде чем мне принесут кофе. Все эти мелочи демонстрируют эффективность работы отдела. Даже качество кофе служит важным показателем. Если мне подали опивки, оставшиеся в колбе от прошлого кофепития, это свидетельствует о недостаточно уважительном отношении к клиентам фирмы, а также о разгильдяйстве персонала. На больших предприятиях медицинской отрасли и информационных технологий всегда держат наготове большие термосы – сразу ясно, что там мыслят скорее количественными, чем качественными показателями. В адвокатских конторах и аудиторских подают кофе из сканомата – эффективный, но малоинтересный вариант. Большинство контор, занимающихся маркетингом, и архитектурные фирмы пользуются кофейными таблетками, причем архитекторы всегда начинают извиняться за неэкологичность алюминиевой упаковки. Поневоле спросишь себя: какого черта они тогда ими пользуются? – Тут Месмер сам засмеялся своему замечанию и откинулся в кресле.

– Интересно, – ответил улыбкой на улыбку Томас. – Но мне вы еще не предложили чашечку кофе.

– Вы не похожи на типичного любителя кофе. Во всяком случае, в рабочее время. – Он прищурился. – Зато с утра вы пьете «Нескафе». Две ложечки кофе, много сахару, и не спеша выпиваете чашку на палубе в обществе Мёффе. – Месмер кинул взгляд на собаку, лежавшую у ног Томаса. – Верно?

Томас перестал улыбаться:

– Какую задачу вы собираетесь мне поручить? Кто-то ворует конторские принадлежности?

Фердинанд Месмер выбросил размокшую бумажную салфетку и посмотрел на Томаса с серьезным выражением:

– Я хочу, чтобы вы нашли моего сына.

– Вашего сына?

Месмер кивнул.

– Когда ваш сын пропал?

Они были одни, но Месмер быстро огляделся и сказал, понизив голос:

– Некоторое время назад.

– Полиция этим занимается?

– Нет-нет, полиция ни при чем. Речь не о преступлении. Просто мне нужно его разыскать.

– Сколько лет вашему сыну?

– Сколько же ему… сорок семь… сорок восемь лет.

– И вы думаете, что ему грозит опасность?

– Это мне, по понятным причинам, неизвестно, но думаю – нет. Надеюсь, нет.