Читать книгу "Все прекрасное началось потом - Саймон Ван Бой"

Ребекка вздохнула.

– Может, и так.

– Тогда не обижай его.

– Почему ты это говоришь?

– Потому что, будь я твоим парнем, мне бы хотелось, чтобы у нас все было серьезно.

– Он не мой парень – даже не знаю, зачем я это брякнула. Ладно, а что такое серьезно, по-твоему?

– Спроси меня через год, – сказал Генри, – может, тогда и отвечу.

Сквозь жалюзи потянуло прохладой.

Генри встал и перегнулся через стол, собираясь ее поцеловать. Неуклюжесть, с какой он пытался это проделать, мигом была забыта, когда она тоже встала и они вместе двинулись по коридору к его спальне, натыкаясь на своем пути на все подряд. Пол был прохладный – Ребекка ощущала это босыми ногами. В его спальне было темно. Он прикасался к ней очень нежно, раздевая ее быстро, но осторожно.

Платье соскользнуло с нее – и она стояла совсем нагая. Генри потянулся обеими руками к ее бедрам, будто в порыве безмолвной просьбы. Она перехватила его руки и сама приложила их к тем местам на своем теле, какими хотела ощутить их сильно-сильно, – вся ее застенчивость давно растворилась в вине.

Она открыла глаза, лишь когда перестала чувствовать груз его тела. Он был крепкий и тяжеловесный. Слабое чувство, зародившееся в тот день на рынке, переросло в сильную страсть. Что-то тянуло ее издалека туда, где она мгновенно погрузилась в свои грезы. Она крепко уткнулась носом в его плечо и яростно укусила. Он не отпрянул, а, все так же нависая над нею, только крепче напряг мышцы, натянув их, точно струны. Ее тут же закружило в водовороте собственной жизни, где ощущение самое себя оказалось настолько условным и чуждым, что его легко смело силой необыкновенного желания.

Она вцепилась в его черные волосы, порывисто дыша…

Потом они лежали на спине, сцепившись руками. Двое, разделенные обманом чувственного опыта. Кругом была тишина.

Она, точно одинокая капля, повисла на краю бездны сна.

Он держал ее за руку во тьме, и они вдвоем, покинув этот мир, провалились в другой.

Глава восьмая

Когда Ребекка открыла глаза, было все еще темно. Генри уже не спал – он стоял у закрытого жалюзи окна. В спальню струился прохладный воздух. Она сбросила с себя простыню.

– Чудесно! – проговорила она.

Он обернулся.

– Ты удивишься – еще такая рань.

Сквозь открытые жалюзи Ребекка видела ярко освещенную квартиру напротив через улицу. Какой-то мужчина, без рубахи, стоял там, склонившись над кипящей кастрюлей. Генри пошел на кухню, принес пару стаканов апельсинового сока и поставил их на ночной столик.

– Видишь его? – спросил он.

Мужчина погрузил кучу белых полотенец в клубы пара.

– Чего это он? – полюбопытствовала Ребекка.

– Кипятит полотенца.

– Он, кажется, такой несчастный, – заметила она.

Ребекка оторвала голову от подушки и широко распахнула глаза.

– Этот тот самый малый, который оставил рыбу у меня под дверью.

– А почему он такой несчастный?

– Пять лет назад такси, выскочившее из-за поворота, сбило его жену с ребенком.

Ребекка тяжело вздохнула.

– Малыш погиб, а жена, когда выписалась из больницы, бросила его – уехала к предкам в деревню. Соседка снизу рассказала, – объяснил Генри.

– А ты как с ним познакомился?

– Еще не успел… но, кажется, уже все соседи знают, что здесь живет иностранец.

– Значит, он знает, что ты живешь один?

– Ну да, как и все остальные.

– Тогда почему он оставил тебе две рыбины?

– Не знаю – может, думает, я тут голодаю.

– А может, ему хотелось отужинать вместе с тобой?

– Ты правда так думаешь?

– Просто, думаю, ему очень одиноко, – сказала Ребекка.

– Но на улице, у него под балконом, всегда полно народу…

– Это еще ни о чем не говорит, – прервала его Ребекка. – Одиночество – это словно бы тебя, совсем одного, бросили в космосе, а рядом нет ни души.

– Красиво, – заметил Генри. – Красиво сказано, правда.

Затем Генри поделился с нею грустными воспоминаниями из своего детства.

Ребекка неотрывно наблюдала за мужчиной с голой грудью. Тот стоял, сгорбленный, словно под тяжестью непосильной ноши – бремени прошлого, которое определило его горькую участь, перечеркнув жизнь.

Глава девятая

– Ну бывай, Генри, – сказал папа.

– Ты же не будешь бояться, правда, родной? – сказала мама. – Если что, мы тут рядом, у соседей.

Генри кивнул.

– Хорошо, мам.

– Если братишка проснется, беги к нам и скажи, ты ведь смышленый мальчик.

– Мам, я все знаю, я смогу.

– Ты правда не будешь бояться? – ласково переспросила она.

– Он же у нас молодчина, Гарриетта, – сказал папа. – Мы опаздываем.

В доме было довольно тихо – только где-то поскрипывало, а в кухне потрескивало, и кот Дункан шуршал лапами, занимаясь своими кошачьими делами. Телевизор работал. Генри сел. Перед ним стояла тарелка печенья с сухофруктами, а рядом – большой стакан оранжада. За окном было еще светло. Под проливным дождем мимо проносились машины.

Когда мультфильм закончился, Генри подумал – они должны вот-вот вернуться. Он встал перед телевизором, ожидая, что будет дальше.

У него на майке были картинки Человека-Паука. Он видел свое отражение в телевизоре. Мальчик в очках застыл в неподвижности. Они оба ждали, что будет дальше.

Потом Генри решил проверить, как там его братишка. В конце концов, это была его главная забота. Когда они куда-нибудь уходили, дом оставался на нем.

Генри был на пять лет старше брата, но они походили друг на дружку как две капли воды. Брат всюду совал свой нос – тыкал пальцами куда ни попадя и хватался за все подряд, кривя рожицу в неуемном упрямстве. Весь такой слюнявый. В вонючих подгузниках, тяжелых и теплых, как пакеты с рыбой или чипсами. А эти его ужасные вопли! И волосики-пушинки, такие невесомые, что упорхнут, только дунь. Генри вспомнил и эти черные глазенки, когда брата привезли домой из больницы. Мамуля дала Малышу пососать пальцы Генри.

«Прямо как я, когда уплетаю крыжовник», – заметил тогда Генри. И все рассмеялись.

На головке у Малыша сейчас не было ни волосинки. И сейчас он был почти один. Генри нравилось подбрасывать его на кровати. На нем был мягкий синий комбине-зончик. На молнии. С вышитой рыбкой. Она улыбалась, подмигивая одним глазом.