Читать книгу "Суета сует - Наталия Рощина"

— Извини, я понимаю, ты хотела поговорить об этом…

— Нет, нет. Все в порядке. И поговорить я хотела не об этом. Мало ли на свете интересных тем? — едва скрывая разочарование, ответила Мила и махнула рукой. — Просто хотелось посплетничать.

— Посплетничать? — Ирина удивленно посмотрела на Милу.

— Да, иногда и я на это способна, — улыбаясь, сказала Смыслова. — Значит, в следующий раз. Ну, все, привет. До встречи.

— Созвонимся, ладно?

— Ладно. Иди, а то шанс уснет…

Это было полгода назад, а Смыслова снова ощутила горечь разочарования. Хотя зачем обижаться? У каждого есть право на личную жизнь, и у лучшей подруги тоже. Но все же что-то произошло и в их отношениях. Произошло не в тот поздний вечер, когда Ирина отказала ей в привычном гостеприимстве. Это произошло гораздо раньше. Они стали реже созваниваться, еще реже встречаться, чтобы поболтать о том о сем. После развода с Максимом охлаждение в отношениях с подругой стало еще более очевидным. Заехать без предупреждения, чтобы поговорить с ней, теперь не имело смысла: Мила несколько раз простояла поздним вечером перед закрытой дверью и в один из таких «проколов» решила, что нужно выдержать паузу, подождать, пока подруга соскучится и даст о себе знать. Но Хмелевская все не звонила, не приезжала. Как будто в сутках стало меньше часов, и никак ей не найти времени на привычное общение. Потом Миле пришла мысль, что у Ирины в разгаре очередной роман. Это было так на нее похоже: уходить со всей страстью в новое чувство, идеализируя избранника, а потом с той же страстью и отчаянием разочаровываясь в нем. Последнее время очередное увлечение приносило все больше горечи, нежели тепла и любви, о которых так часто говорила Хмелевская. Период одиночества в ее жизни как-то слишком затянулся. Последние два года Ирина постоянно твердила о том, что у нее нет никакой личной жизни, что она стареет, а тот, о ком все ее мечты, явно живет в другом измерении.

— Он ближе, Ириша, — успокаивала подругу Мила. — Нужно лишь встретиться. Это обязательно произойдет, ты только не впадай в отчаяние.

— Да, тебе хорошо рассуждать, имея такого идеального мужа, как Макс. Это ж вымирающий вид! И надо же было ему так в тебя влюбиться! — Ирина театрально заламывала руки.

— Раньше надо было отбивать, — улыбалась Смыслова. Она была так уверена в нем.

— Это сделать никогда не поздно. Было бы желание, — Хмелевская многозначительно посмотрела на Милу, не замечая на ее лице и тени сомнения. Слова Ирины пролетели мимо нее.

Почему-то только теперь, в этот дождливый июльский день Мила услышала в словах подруги откровенную зависть. Интонации, выражение глаз не давали повода для сомнений. Ирина даже не собиралась этого скрывать, а Мила была настолько самоуверенной, что не обращала на это внимания. Конечно, очевидно, что Ирина завидовала, завидовала всегда. Свою так и не сложившуюся к сорока пяти годам личную жизнь она всегда сравнивала с бурной, интересной, многогранной жизнью лучшей подруги. Мила вдруг вспоминала, как Хмелевская любила словно в шутку выставлять напоказ ее недостатки. И делала это всегда в присутствии Максима:

— Смыслова, хотя готовить ты так и не научилась, но стол сервируешь отменно! Тебя нельзя не любить, даже зная, что ты вообще кроме своего телевидения ничего и никого вокруг не замечаешь, — и все в таком роде.

Мила никогда не комментировала слова подруги и не удосуживалась понаблюдать хотя бы за реакцией мужа. Она была настолько уверена в нем, что не обращала никакого внимания на мелкие выпады Ирины. Тем более что Мила никогда не видела в них злобы, подтекста. Только сейчас, вероятно, обижаясь на долгое молчание, Смыслова созрела для другого, более пристального взгляда на поведение подруги. Разозлившись на себя за то, что сама пытается очернить дорогие ей воспоминания, Мила нервно закурила очередную сигарету. Разглядывая серое облако, она покусывала губы. Мила не ощущала привычного удовольствия, расслабления. Раньше она очень редко позволяла себе курить дома. Максим вообще отрицательно относился к этой ее привычке. И это было единственным замечанием, которое Мила принимала от него безоговорочно. Однако прислушиваться к его просьбам Смыслова, как всегда, не собиралась. Вред от курения? Все очень индивидуально. Скажи себе, что сигарета полезна, и никакого вреда организму не будет. Важно настроить себя на положительное и не быть мнительным созданием. Кто кроме тебя самого знает, что нужно для спокойствия и гармонии? Мила относилась к своей привычке с иронией, подчеркивая, что ей ничего не стоит в один прекрасный момент вообще отказаться от сигарет. Только не нужно на нее давить. Всегда получится обратный результат.

Теперь за полгода холостой жизни Мила все чаще позволяла себе курить дома. Это был ее протест. Сначала она делала это на кухне, включив вытяжку, используя освежитель воздуха. Позднее — в комнатах, зачастую забывая даже окно открыть. Мила чувствовала, что все ее вещи приобрели устойчивый запах табака, который не заглушали даже, любимые духи. Но и это ее не останавливало. Когда некому было говорить о том, что этого не нужно делать, Мила почувствовала себя обиженной: значит, никому нет дела до того, сколько этих чертовых сигарет в день она достает из пачки. Никому вообще нет до нее дела, а она пытается держать довольную мину при плохой игре. И почему ей в голову лезут такие мысли? Чертов отпуск. Погода… Да, обмельчала Смыслова, если свое дурное настроение пытается объяснить тривиальным дождем. Чувство дискомфорта разрасталось пропорционально желанию все-таки услышать хотя бы голос Хмелевской. Несмотря на занятость, Мила скучала по Ирине. Она даже снилась ей. В этих снах Мила или упрекала подругу за долгое молчание, за то, что она так легко обходится без нее, или угрожала вычеркнуть из памяти раз и навсегда. Особенно приятно было, когда во сне Ирина начинала безутешно плакать. Из ее невероятно синих глаз лились потоки слез. Она вытирала их небрежно рукавом, словно стыдясь, но остановить их не могла. Она не произносила ни слова, но Мила знала: Хмелевская невероятно боится полного разрыва. Это доставляло Смысловой неописуемое удовольствие. Ирина страдает, а значит, не все потеряно. Сон в руку. Еще немного — и они снова будут сплетничать по вечерам. Ведь их связывает столько лет дружбы, женской дружбы. И пусть многие считают, что это понятие существует исключительно в воображении, Смыслова знала, что о ней и Ирине можно спокойно говорить, как о самых близких подругах. Здесь двух мнений быть не могло. Их дружба проверена временем. Ничто не смогло разрушить ее, о чем же переживать сейчас? К тому же Хмелевская крестная мать Кирилла. Порой это больше, чем родство. Но, уговаривая себя, что все в порядке, Мила не понимала причин тревоги, старательно пускающей корни внутри, приносящей боль и чувство страха.

Дождь забарабанил по окнам еще сильнее, и Миле вдруг безумно захотелось немедленно услышать голос подруги, услышать приглашение на кофе и снова оказаться на ее уютной кухне. Подойдя к телефону, Смыслова быстро набрала привычный номер. Занято — Ирина может часами разговаривать, успевая при этом готовить еду, даже мыть полы. Трубка радиотелефона, которую она крепко прижимала к уху, не мешала ей справляться с домашней работой. Только когда аккумуляторная батарея начинала давать сбой, Ирина принималась следить за каждой минутой разговора, зачастую сводя беседу к самой неотложной информации.