Читать книгу "Кукушонок - Ингрид Нолль"

В конце концов, мы расстались после крепких объятий, потому что мне надо было срочно в Бад-Дюркхайм отдавать маме машину. Один влез на свой тягач, второй сел на велосипед. Только в машине я сообразила, что не так уж и трезва.

У мамы в гостях оказалась моя кузина с малышом на руках. Я смутно припомнила, что пару месяцев назад получала известие о рождении младенца. Я с подозрением переводила взгляд с одной на другую и чуяла, что здесь какой-то заговор. Мою обывательскую кузину я ни в грош не ставила и никогда не обращала на нее внимания, тем более что та была лет на десять младше меня.

— Ну, разве эта малышка не прелесть? — спросила моя мать. — Возьми же ее на руки! Я хочу вас сфотографировать.

Младенец весил не больше кошки. К моему удивлению, малышка прильнула своей безволосой головенкой к моей груди. Я невольно сглотнула, мне хотелось прижать ее к себе и в то же время отбросить подальше. Я не хотела ее отдавать и вместе с тем не знала, что с ней делать.

— Что это у тебя такое несчастное лицо? — спросила мама. — И головку ей поддерживай получше. Ты как будто никогда не держала в руках младенца…

Но встреча с кузиной оказалась в конце концов кстати, потому что она предложила подвезти меня на своей машине до Мангейма, где я могла пересесть на трамвай. Малышка была уложена в автолюльку для младенца и заснула, как только мы тронулись с места.

— Твоя мать обожает малышей, — сообщила моя кузина. — Говорит, внуки — это награда за то, что ты не задушила собственных детей, когда они были подростками.

Я долго размышляла над этим и ничего ей не сказала.

— А как зовут твою малышку? — спросила я наконец ради приличия.

— Мы окрестили ее Биргит, — сказала кузина. — Хотя это сейчас и не модно, они сейчас все Марии, Софии или Лауры, но Биргит всегда было моим любимым именем. А тебе не кажется, что оно чудесное?

— Нет, как раз наоборот, — с неприязнью ответила я.

После этого моя кузина смолкла. Вот и еще одной симпатии я лишилась.

Вечером из Ростока позвонил Штеффен. Он тянул резину, ходил вокруг да около, вежливо справлялся о моем самочувствии и болтал о достопримечательностях ганзейского города, прежде чем перейти, наконец, к делу:

— Слушай, Аня, мне кажется, нас занесло куда-то не туда. Мы совсем рехнулись. Сегодня был звонок из Франции. У Биргит было прекрасное отпускное настроение, и она была очень нежна и сердечна! В радужных красках живописала мне экскурсии, на которых они с подругой уже побывали. У меня нет душевных сил ее в чем-то подозревать…

— Наверняка все, что она говорит, правда, вот только имя Франсуаза нужно поменять на Гернот, — перебила я.

— Нет, нет, ты ошибаешься! Я ведь сам говорил с Франсуазой, хотя мой французский никуда не годится, как ты, наверное, еще помнишь.

— И что? Что это доказывает? Она попросила свою алиби-подругу об одолжении, для Биргит это совсем не проблема!

— Но ведь я лучше знаю свою жену, — уверял Штеффен, — на такое притворство она совершенно не способна.

Если он не заблуждается.

7

Летние каникулы уже подходили к концу, но я, к счастью, многое успела. 30 августа я окончательно выбралась из крысиной норы и въехала в квартиру на Шеффельштрассе. На прощанье моя квартирная хозяйка подсунула мне под дверь загадочную цитату:

Ты приготовил предо мною трапезу

в виду врагов моих.

Псалом 22, стих. 5

Мой новый квартирный хозяин все еще был в отъезде, но мне это было даже на руку. Хотела бы я обследовать его собственную квартиру, но она, разумеется, заперта.

Маляры справились со своей задачей хорошо, ведь насчет расцветки у меня были совершенно эксклюзивные пожелания. Обычно мастера давят на заказчиков своими «так не получится» или «я бы на сей счет еще раз как следует подумал», но трое поляков были настоящими художниками и свое дело знали, а меня прекрасно поняли. И теперь моя гостиная светилась теплым медово-желтым цветом, видеть сны я могла в голубой спальне, а мой кабинет стал бирюзовым. Только на кухне возникли разногласия, поскольку все три маляра перекрестились, увидев мою меблировку.

— Это надо выбросить, фрау! — сказал главный, а его подручный Мариуш предложил:

— Мы тебе поможем. Машина забирает громоздкий мусор раз в месяц!

В конце концов они сдались, и мы сошлись на дымчато-коричневом тоне, поскольку кухня совершенно не подходила под образ современной хайтековской обстановки.

Основную часть мебели мне доставили точно в срок, только большая красивая кровать все запаздывала. И я по-прежнему спала на матраце, который обнаружила в мансарде. При том что этому бугристому тюфяку полагалось быть на свалке гораздо раньше, чем моему буфету.

Мама тоже пришла в ужас, увидев мою кухню.

— Дитя мое, что тебе всучили! Как ты могла согласиться!

— Дареному коню в зубы не смотрят, — возражала я, сама уже к этому времени не очень веря, что этот аргумент ее хоть немного утешит.

Готовить мне пока что здесь не приходилось, хотя мама подкинула мне в качестве шефской помощи плиту с металлокерамическими конфорками и вместительный холодильник. В такую затяжную теплынь мне куда больше нравились салаты или сэндвичи.

Гернот должен был уже давно вернуться из поездки; в его налоговой службе не бывает шестинедельного летнего отпуска, как у нас в школе. И Штеффен собирался пробыть в Ростоке всего три недели, но так и не дал мне знать о себе. И только Биргит теоретически еще могла оставаться во Франции.

Анонимный звонок Герноту подтвердил мои предположения. Из предосторожности я звонила из телефона-автомата на вокзале. Если он тупо придерживается прежнего распорядка дня, то к этому времени как раз должен был вернуться с работы домой. Я набрала номер, который так долго был и моим тоже, и испугалась, когда Гернот ответил, назвавшись моей фамилией. Впрочем, и Мануэль со своим отцом скоро тоже должен объявиться, мне не терпелось узнать, понравится ли им работа поляков так же, как мне.

Пижон, как всегда, проводил плановую конференцию. За два дня до начала учебного года его излюбленная тема хотя и не стояла в официальной повестке дня, но мы-то знали, что речь опять пойдет о профилактике насилия и борьбе с проявлениями расизма. Он с тревогой поведал, что на одном из контейнеров для мусора в школьном дворе коллега Шустер обнаружил праворадикальную наклейку. Кроме того, директор зачитал нам длинную статью, в которой речь в числе прочего шла об опьянении до бесчувствия. В барах и клубах подростки все чаще напиваются до положения риз.

Я слушала вполуха, а сама наблюдала за Биргит, которая посмела опоздать на пять минут. Она сидела в конференц-зале на последнем свободном стуле, головой прислонившись к стене. Выглядела она не очень отдохнувшей, скорее казалась бледной и невыспавшейся. Видимо, несколько часов подряд она ругалась со Штеффеном, либо приехала из отпуска в последние минуты, всю ночь проведя за рулем. Слегка расклешенное платье в зеленую клеточку было мне незнакомо, должно быть, она купила его во Франции.