Читать книгу "Мир наизнанку - Марина и Сергей Дяченко"

– Мне тоже, – честно призналась Лиза.

Они замолчали.

– Денис, а что это значит – быть человеком? – спросила Лиза.

– Ну, как же, – Горохов сорвал пучок травы и принялся чистить шпагу. – Во-первых, быть гуманным, чувствовать ответственность за мир, опекать животных, своих младших братьев. Во-вторых, гордиться человеческим званием и не ронять его перед лицом опасностей, неудач, мировых катаклизмов…

– Вы издеваетесь? – Лиза бледно улыбнулась.

– А вы? – серьезно спросил он в ответ. – Вы у перемещенной личности, у кота, по сути, спрашиваете, что значит быть человеком!

Он поскреб шпагу ногтем, повертел, ловя солнечные блики, и спрятал обратно в трость.

– Ну, вы, насколько я понимаю, общались со всеми этими… фантомами вроде меня, – сказала Лиза. – С тенями, с проекциями, с вещами… с проклятиями…

– С проклятиями не общался, – суховато ответил Горохов. – С остальными – да. На бытовом уровне разница незаметна.

Солнце поднималось, высвечивая сосновые кроны. В стороне, в отдалении, все громче звучала трасса.

– Лиза, – сказал Горохов, поигрывая тростью. – А зачем вы решили стать человеком, если даже не знаете, что это значит? Чем отличается от вашего прежнего статуса? Ради чего дразнить сериал, возмущать информационную среду и рисковать, между прочим, своим существованием?

Она не ответила.

– Я могу точно сказать, что быть человеческим мужчиной значительно лучше, чем котом, потому что котам не дают водительских прав, – сказал Горохов. – Но вы, вы можете сказать, почему быть человеком лучше, нежели простым героем сериала?

– Мне было… тесно, – сказала Лиза. – Иначе не могу объяснить.

В траве неподалеку от костра включился звонкий кузнечик.

– Что мне теперь делать? – спросила Лиза.

Горохов пожал плечами:

– Ищите карты. Где они?

* * *

На заброшенной стройке было тихо и сонно, дремали в траве бездомные собаки, вились бабочки и мухи. Лиза сидела, дрожа, оглядываясь каждую секунду: ей казалось, что за ней наблюдают, что тень придорожной липы шевелится как-то странно, что на краю зрения происходит движение, неразличимое прямым взглядом. Выбирая между двумя страхами – остаться одной или идти с Гороховым в невыносимо жуткий гараж, – она устроила так, чтобы бояться одновременно того и другого. Гараж был здесь, в двадцати шагах, и прошло долгих пять минут с тех пор, как туда вошел Горохов; вокруг, казалось, не было никого, кроме собак и насекомых, и даже продуктовый магазинчик не поднимал с утра пыльных оконных жалюзи. Лиза сидела на краю катушки из-под кабеля, скрытая травой и грудами кирпича, и мечтала, чтобы их с Гороховым здесь никто не увидел. И не запомнил. И не сообщил потом милиции.

Открылась дверь гаража. Вышел Горохов, держа в левой руке Лизину сумку, а в правой – трость. Прикрыл дверь, но не стал запирать и зашагал по тропинке, легко и буднично, словно каждый день тем и занимался, что возвращался на место убийства.

– Вот, – он протянул Лизе сумку. – Проверьте: карты там?

На боку сумки имелось кровавое пятно, темное и заскорузлое, похожее по форме на Африку. Лиза колебалась целую секунду, прежде чем взять сумку в руки.

Колоды не было. Груда мелкого хлама, паспорт и пустой кошелек – но карт в сумке не оказалось.

– Интересно, – сказал Горохов. – Может, вы их оставили дома?

– Нет… Не помню.

Она посмотрела на Горохова снизу вверх – и удержалась от истерики:

– Я не могу идти домой. Алена меня увидит и сразу все поймет. Я не смогу с ней разговаривать.

– Кажется, после двух ее не будет дома?

– У меня нет ключей!

Горохов вытащил из кармана связку ключей, на которой Лиза узнала Пашкин брелок.

* * *

В квартире все было так привычно и буднично, что у Лизы закружилась голова. Она не спала ночь, она несколько раз пережила смертельный ужас; больше всего на свете ей хотелось принять душ и завалиться спать на родной диван.

Алена, уходя, оставила на кухонном столе записку: «Позвони, когда придешь! И включи телефон!»

Карты нашлись на тумбочке в Лизиной комнате. Лиза взяла их между ладоней, крепко сдавила; некстати вспомнился тот день, когда Алена здесь, в этой самой комнате, наставляла молодых насчет ремонта, Пашка с сонным видом сидел на подоконнике, а девочка Света переминалась с ноги на ногу, заранее со всем согласная, смирная, обыкновенная до зубовного скрежета…

Была ли Света персонажем? Как определить, кто из твоих ближних – человек, кто информационный фантом, кто ожившая вещь?

Она вытащила телефон, чтобы позвонить Горохову, но обнаружила, что аккумулятор сел. Отыскав зарядное устройство в ящике письменного стола, Лиза подключила его к розетке и снова без сил опустилась на диван.

Она не желала зла ни Свете, которую едва знала, ни Пашке, который вырос на ее глазах. Она понятия не имела, что делать теперь и что будет с Аленой. Хотелось закрыть глаза.

Колода пересыпалась легко, как новенькая, обгоревшие кромки щекотали ладонь. Лиза тщательно перетасовала ее, подтянула поближе диванную подушку и принялась раскладывать. Для дома, для дамы, для сердца. Что было, что будет, чем сердце успокоится; в летнем лагере они с девчонками, помнится, знатно гадали на королей…

Требовательно позвонили в дверь. Еще раз и еще. Лиза неудачно повернулась на диване, и разложенные на подушке карты соскользнули, перемешались.

Она не думала открывать. Незваный гость не думал снимать палец с кнопки звонка.

– Я знаю, что вы дома!

Резкий женский голос. Сейчас сбегутся все соседи; суббота, три часа дня, скандал на лестничной площадке.

– Я знаю, что вы дома! Отпирайте, или я вызову милицию!

Лиза поежилась. Босиком пошла к двери.

– Откройте!

– Кто там?

Звонок оборвался. Лиза посмотрела в глазок и увидела девушку пышных форм, яркую блондинку; вместо фиолетового платья на ней было теперь бирюзовое.

– Это кто? – спросила блондинка несколько растерянно. – Мне надо Алену Дмитриевну!

– По какому вопросу? – поинтересовалась Лиза.

– По такому вопросу, что я беременна от ее сына! – блондинка говорила громко и внятно. – По такому вопросу, что она его от меня скрывает!

Лиза на цыпочках отошла от двери. Вернулась в свою комнату, включила мобильный телефон, не отсоединяя от розетки.

– Алло, – вальяжно сказал Горохов.

– У меня, кажется, началась комедия абсурда, – с нервным смешком сказала Лиза.

– А что карты?

– Карты?