Читать книгу "Констебль с Третьего участка - Сэй Алек"

– Боюсь, что нет, сэр. Такие поделки я всегда продавал через скобяную лавку мистера Пукса. Он держит дело на рынке, что на Хитроу-Плёс.

– Так-так. – Старший инспектор в раздражении побарабанил пальцами по столешнице, поднялся из кресла, ранее принадлежавшего матери Лукреции, и, заложив руки за спину, прошёлся по кабинету. – И как вы считаете, констебль, есть шанс, что этот Пуке теперь, два года спустя, вспомнит о том, кому он продал вашу вакидзасю?

– Маловероятно, сэр. Он и сейчас их порой сбывает, а тогда на ниппонское оружие целая мода была.

– Да-да, была, помню… – пробормотал он. – Что же, мистер О’Ларри, этого Пукса мы и завтра допросить можем. Сейчас давайте посетим доктора Уоткинса – как ни печально это признавать, дело и впрямь запутанное, и его мнение будет не лишним, – а мистера Вилька попросим сопроводить мистера О’Хара в участок, дабы с ним рассчитались за проделанную, блестяще причём, замечу, работу. Я напишу записку нашему суперинтенденту.

Художник вновь зарделся от похвалы.

По дороге мы с ним разговорились – всё не давали мне покоя слова инспектора О’Ларри о том, что я английские колонии символизирую. Мистер О’Хара вкратце рассказал мне о том, из-за чего воюют протектораты нашего немирного соседа: оказалось, что северяне хотят освободить рабов из африканцев, что за века навезли в Америку британские и испанские купчики, а южане упёрлись и давать волю им ни в какую не желают, через что меж ними нынче смертоубийство идёт. Сказывал, что вся прогрессивная общественность за свободу для бедняг негров, которые целыми днями трудятся на плантациях (ха, это он у нас, в ирландских фабричных цехах зимой не был!), но что дело тут политическое, и уж коли метрополия встала на сторону северян, то недругам Великобритании сам Бог велел поддержать их врагов, какими бы они мерзкими ни были. Заодно о древней той войне, по которой он картину рисует, рассказал, и весьма интересно – стихами даже порой, да странными такими, гекзаметр называются.

Презанятная там вышла история, доложу вам, столько лет воевали, и все из-за одной-единственной женщины. Непременно перескажу своей красавице Мэри, ей интересно послушать будет про древнегреческих Ши, коих они, греки, в безбожном язычестве прозябая, за небожителей почитали. Ну и про то, как ту многолетнюю осаду закончить удалось тоже: это же как у нас, в полиции, почти выходит, когда злачное какое местечко надо накрыть. Сначала внедряют внутрь банды своего человека, а он в нужное время в притон дверцу и откроет. Так и у греков, с их деревянным конём, вышло, почитай. В общем, послушал я, да и не в претензиях на художника остался. Мало ли что там О’Ларри привиделось на той картинке? А греческий бог из военного ведомства – это как по мне, так никак не ниже майора.

Потом мистер О’Хара мне ещё про бегство троянцев в Италию начал рассказывать, да закончить не успел – прибыли мы на место. Входим в участок, а там на месте дежурного констебля сержант Сёкли, и лицо у него ой недоброе.

– Вильк, – шипит, – быстро к суперинтенденту, доложишь о происшествии. У него там комиссар Чертилл, оба новостей ждут.

– Мне, шкипер, – отвечаю я без волнения, – аккурат к мистеру Канингхему и надобно. Инспектор Ланиган вот записку ему передать приказал, чтобы мистеру О’Хара за его художества заплатили.

– Сам-то он где?

– К доктору Уоткинсу, вместе с инспектором О’Ларри, отправился. – Я пожал плечами.

– К Уоткинсу, говоришь? – Сержант нахмурился ещё сильнее. – Знаю я такого. Какой он доктор, это бог весть, меня не пользовал, а вот сыщик он получше всех наших инспекторов, вместе взятых. И скажу я тебе, Айвен, если он этим дельцем заинтересовался, то раскроет непременно. Только нам, констеблям, беготни от этого ой и прибавится…

– Как так, сержант? – удивился мистер О’Хара. – Доктор – и сыщик?

– Хобби, сэр, – пожал плечами Секли. – Или призвание, быть может. Констебль Вильк, вас долго целый герцог будет дожидаться? Идите уже.

Это он про нашего комиссара Чертилла. Не могут же столичную полицию незнамо кому доверить, верно? Вот и поставили отставного военного моряка во главу, члена палаты эрлов, герцога Данхилла. У этого, прямо скажем, не забалуешь, но и за своих он стоит крепко. Враз газетёнки и крикунов, что поносными словами полицию поливали почём зря, прижал да долги по довольствию погасил моментально.

– Простите, серж, уже бегу, – козырнул я. – Идёмте, мистер О’Хара. Вас комиссару с суперинтендентом тоже будет послушать интересно. Вы же на месте преступления подольше моего были. Покуда я по городу-то бегал…

– Это точно, – кивнул сержант Сёкли.

В кабинете нашего суперинтендента, Старика, как мы его за глаза называем, было жутко накурено. Сам-то мистер Канингхем табаком не злоупотребляет, так, пару-тройку трубок за день разве что набьёт, а вот сэр Уинстон, тот с сигарой и не расстаётся почти – его на карикатурах даже в виде неё изображают.

– Констебль Вильк по вашему приказу явился! – доложился я, после того как на мой стук последовало разрешение входить.

Перед тем как стучать я, разумеется, одёрнул форму и поправил шлем.

– А, Айвен, входите, мой мальчик, – обратился ко мне стоящий у окна суперинтендент, человек пожилой и долговязый, и обернулся к пухлому коротышке в кресле: – Вот, сэр Уинстон, именно этот богатырь и обнаружил первым место происшествия. Э, констебль, а кто это с вами?

– Осмелюсь доложить, это мистер Доналл О’Хара, художник. Старший инспектор Ланиган просил сопроводить его к вам, сэр, и передать записку. Вот. – Я протянул сложенный вдвое листок.

– Давайте уж мне. Не возражаете, сэр Эндрю? Прелестно, – пробасил мистер Чертилл. – А вы, юноша, входите, не стесняйтесь.

Герцог развернул послание (суперинтендент подошёл к нему и прочитал письмо, заглядывая сэру Уинстону через плечо) и быстро пробежал его глазами.

– Ага. – Комиссар удовлетворённо кивнул и передал бумагу сэру Эндрю. – Всегда был наилучшего мнения о ваших подчинённых, мистер Канингхем, что при таком-то начальнике не сложно. Значит, старый лис Ланиган даже в отсутствие при участке штатного художника смог извернуться? Похвально, похвально. Знаете, давайте не будем утомлять юношу этой канцелярской беготнёй? Пусть, право, напишет расписку, а деньги я ему выдам сам, прямо тут и сейчас. И знаете что ещё, сэр Эндрю?

Герцог полез в карман и извлёк из него несколько монет.

– Что же, сэр Уинстон? – Старик вопросительно изогнул бровь.

– Вы обратили внимание на совет Ланигана? – Комиссар быстро отсчитал своими толстыми, коротенькими, напоминающими сардельки пальцами пять шиллингов и положил их на столешницу, остальные же монеты ссыпал обратно в карман. – Мистер О’Хара, я вас попрошу… Присядьте вон там, у письменных принадлежностей, и напишите расписку, что получили от меня крону за выполненную для полиции Дубровлина работу. Деньги – вот. Так что скажете, сэр Эндрю? Я полагаю это наилучшим выходом.

– Склонен согласиться с вами, – кивнул суперинтендент. – Но согласится ли он сам?