Читать книгу "12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» - Роман Пономаренко"

Свой командный пункт Мейер развернул на западной окраине Кана, в небольшом кафе в Сен-Жермен-ла-Бланш-Эрб. Накануне Кан был подвергнут сильному налету авиации союзников, местами он еще горел, а улицы были завалены обломками. Важно отметить, что налету подвергся мирный город, в котором не было немецких воинских частей, разве что пост жандармерии. В итоге Мейер пустил свои силы в обход города. На основании полученного приказа Мейер в 03:00 отдал своим командирам устные приказы готовиться к атаке.

Всю ночь эсэсовцы собирались с силами, прибывал батальон за батальоном. Группа Мейера заняла позиции на линии Франкевиль – Отье. Прибывшие роты прямо после трудного марша начали окапываться на местности и оборудовать позиции для артиллерии. I батальон занимал правый фланг и соседствовал с 21-й танковой дивизией (между Эпроном и Ла-Фоли), II батальон сконцентрировался в районе Сен-Контест, а III – занимал левый фланг, перекрыв дорогу Кан – Байе. По одной танковой роте находилось на правом и левом флангах, а полковая артиллерия расположилась к югу от Кана. III артиллерийский дивизион Карла Бартлинга (150-мм орудия) развернули на северных окраинах Кана;[73] в 09:00 Бартлинг доложил Мейеру, что его орудия готовы к открытию огня. Задерживалось лишь прибытие танков, первые машины II танкового батальона появились лишь около 10:00.[74] Карл-Хайнц Принц доложил, что в данный момент имеет 50 танков Pz-IV, а остальные прибудут в течение дня и ночи.[75] Танковые экипажи были сильно утомлены долгим ночным маршем, водители засыпали прямо на своих местах.

Свой новый командный пункт Мейер разместил в монастыре в Арденнах. Он был «старой развалиной с большим садом, окруженный высокими стенами из твердого камня. Две монастырские башни господствовали над местностью, обеспечивая великолепный обзор».[76] Одну из башен отдали под наблюдательный пункт III артиллерийского дивизиона, вторую башню Мейер «оставил себе». У монастыря расположился командирский танк Макса Вюнше.

Общая обстановка атаке эсэсовцев никак не благоприятствовала. В воздухе роились штурмовики союзников, блокируя любое передвижение по дорогам. К активности авиации добавился огонь мощной корабельной артиллерии: снаряды калибра до 380-мм, как «скорые поезда», проносились над головами немцев.

Между тем и Витт и Фойхтингер верили, что мощным ударом блестяще оснащенной дивизии СС «Гитлерюгенд» удастся сбросить англичан в море. Приказ на наступление был ясен и оптимистичен: дивизия совместно с 21-й танковой дивизией наступает на высадившегося врага и сбрасывает его в море. Для организации наступления Витт провел совещание с командиром 21-й танковой дивизии Фойхтингером и командиром 22-го полка этой дивизии полковником фон Оппельн-Брониковски. На этом совете и решили наступать, пока «англичане не свалятся в море».[77] Однако сосредоточение дивизии сильно задерживалось. До полудня усиленный 26-й полк СС так и не вышел на исходные позиции, а I танковый батальон не мог двинуться с места из-за нехватки горючего, которое нельзя было доставить из-за интенсивных атак с воздуха. В итоге общую атаку перенесли на 16:00.

Тем временем Курт Мейер осматривал окрестности с высокой монастырской башни. Сначала он пронаблюдал впечатляющую панораму пляжа, на который непрерывным потоком высаживались все новые и новые солдаты и техника. Затем он занялся более насущными проблемами: «К западу… выстраивались танковые соединения противника. Все пространство напоминало муравейник. А что было за нами? Дымящиеся развалины, пустые дороги и горящие машины. Дорога Кан – Фалез была прямой, как стрела… но по ней не было ни намека на германские боевые части. Они пережидали светлое время суток где-нибудь в укрытиях… осмеливаясь двигаться вперед только ночью».[78] Пристальное внимание Мейера привлекли канадские танковые и пехотные части, разворачивающиеся в непосредственной близости от позиций его людей. То, что немцы прекрасно видели расположение войск противника, позволило им удачно расставить свою боевую технику. Адъютант командира II танкового батальона Принца унтерштурмфюрер СС Вальтер, которому также позволили подняться на башню к Мейеру для изучения местности, учел полученную информацию при расстановке батальона. Вальтер разместил танки на противоположной от союзников стороне холма, чтобы скрыться от врага и добиться эффекта неожиданности. Интересно, что в момент сосредоточения на склон холма въехал оберштурмбаннфюрер СС Милиус с офицерами своего штаба для проведения рекогносцировки. Вальтер в весьма грубой форме, особенно учитывая, что он был на несколько ступеней ниже по званию потребовал, чтобы Милиус убрался с холма: «Проваливай! А то нас заметит противник».[79]

Пока танки разворачивались, Мейер продолжал следить за противником. Впрочем, долго думать времени не было: к позициям его частей приближались канадцы – 27-я танковая и 9-я пехотная бригады. Не подозревая о присутствии эсэсовцев, канадцы продвигались к аэродрому Карпике, западнее Кана. Вражеские танки проходили всего в 200-х метрах от позиций II батальона штурмбаннфюрера СС Ганса Скаппини.[80] Всегда есть опасность, что нетерпеливые молодые солдаты откроют огонь раньше времени и, всполошив противника, нарушат план операции. Однако вышколенные гренадеры Мейера придерживались жесткой дисциплины: без приказа не стрелять. Мейер лично, с монастырской башни, по полевому телефону корректировал действия своих людей.

Штурмбаннфюрер СС Ганс Скаппини, командир II батальона 25-го полка СС