Читать книгу "Операция "Трест". Шпионский маршрут Москва - Берлин - Париж - Армен Гаспарян"

«Фамилия, имя, отчество – Мухин Андрей Павлович. Родился в 1888 году в семье богатого крестьянина Мариупольского уезда. Мать умерла, когда ему было 5 лет.

До 1904 года учился в гимназии в городе Мариуполе, но не окончил ее – исключен за связь с местной анархистской организацией. Отец увозит его в Харьков, где репетиторы подготовляют его к поступлению в местный университет, в котором он и учится до 1909 года. Будучи студентом, попадает под влияние известного харьковского эсера Мирошниченко. Дело грозит обернуться исключением из университета, но отец своевременно устраивает его перевод в Новороссийский университет. Там в первые же месяцы учебы он участвует в студенческой забастовке протеста против казни социалиста Ферара. За это его исключают из университета, и он возвращается домой к отцу. Спустя год он в Харьковском университете на правах вольного слушателя, а в 1914 году экстерном сдает выпускные экзамены.

Сразу по окончании университета он заболевает – нервное истощение. В результате в армию его взяли только в августе 1915 года. Как имеющий высшее образование, он был направлен в Александровское военное училище, которое окончил с отличием. Выпуск был ускоренным, и в 1916 году он уже на фронте в качестве офицера для поручений при штабе полка. Ранение в первый же месяц фронтовой службы. Из госпиталя в Воронеже выписан в январе 1917 года и получает двухмесячный отпуск…

Ехал домой через Москву, где постоянно жил брат отца – путейский инженер. Здесь застал отца, и они вместе пережили Февральскую революцию. Отец спешно увез его домой, в Мариупольский уезд.

После большевистской революции отец не стал ждать, пока голытьба растащит его большое хозяйство, и выгодно продал его мариупольскому купцу. А сами они выехали в Москву, к брату отца. По дороге отец заболел тифом и умер. С огромным трудом Андрей все же пробился в Москву и поселился у дяди. Нигде не работал и не знал, что делать. Весной 1918 года случайно встретил в Москве начальника Александровского военного училища полковника Каменщикова, который ввел его в круг военной интеллигенции. Здесь он познакомился с Новицким, который помог ему получить хорошую работу в тресте, занимающемся внешнеторговыми делами, а позже ввел в созданную им подпольную контрреволюционную организацию интеллигенции “Либеральные демократы”, а еще позже рекомендовал его в состав ЦК.

Женат. Ждет первого ребенка».

На Лубянке прекрасно сознавали: обмануть опытнейшего подпольщика Савинкова будет нереально сложно. Поэтому, чтобы не создавать себе дополнительные и вовсе ненужные в таком деле хлопоты, Федоров перемешал выдуманные факты своей «легенды» с реальными деталями собственной биографии. Имя и отчество он взял настоящие. Но его родители были бедняками, и из гимназии его не исключали, хотя анархистские настроения были тогда в моде. Он действительно учился в Харькове и был исключен из университета, но вовсе не из-за связи с эсерами. Федоров был активным участником революционных беспорядков, устроенных большевиками, и подбивал к тому же рабочих порта.

Во время Гражданской войны являлся разведчиком красных. Был даже пойман деникинской контрразведкой и чудом избежал расстрела. С 1919 года служил во Всероссийской чрезвычайной комиссии, где занимался борьбой с контрреволюционерами, работавшими на иностранные разведки.

Все это было хорошо и правильно. Дело оставалось за малым: сообщить Савинкову, что в России действует мощнейшая контрреволюционная организация. Но как это сделать? Выход был найден. Удалось перевербовать Зекунова, который резонно заметил: встать к стенке никогда не поздно. После месяца тщательного инструктажа его отправили в Варшаву. Там он и сообщил нужным людям, что Шешеня благодаря возобновлению еще дореволюционных знакомств вошел в контакт с представителями «Либеральных демократов». Поведать дальнейшие подробности гость из Москвы не мог, потому как был человеком маленьким, которому сам Шешеня не очень-то доверял в таком важном деле.

Резидент Савинкова в Варшаве Философов, вовремя оповещенный о посланце из самого сердца большевистской России, проклинал на чем свет стоит и его, и Шешеню. Ведь нужно было доложить такую важнейшую новость в Париж, «отец» постоянно справлялся, что слышно с Родины, а как сообщать, если толком ничего не известно? Только название – «Либеральные демократы». Но Философов прекрасно знал отличительную черту русской интеллигенции: умение потопить суть вопроса в пустой болтовне и взять название, которое совершенно не отражает чаяния организации. Решено было для начала отправить Савинкову письмо, написанное Шешеней, а там уж вождь пусть сам решает, что к чему:

«Дорогой мой отец! В самом начале, в Смоленске, я попал в беду, вышел из которой хоть и с шумом, но благополучно. А в Москве меня ожидала новая беда – Зекунов сидел в тюрьме. Он служил в военизированной железнодорожной охране, в его дежурство произошло ограбление склада, и его посадили за халатность. К счастью, все обошлось недорого. Через месяц его выпустили и в наказание перевели на другую работу, а он на эту новую работу не согласился и ушел из охраны совсем. Теперь у него работа очень удобная для нашего дела.

Я устроился в Москве неплохо, имею комнату почти что в центре. Работаю пока в полувоенной организации по закупке лошадиного фуража, но работа не постоянная, а, как здесь говорят, по договору. Пока что потерпим, а там посмотрим. Возможности есть, и хорошие.

Теперь о самом главном. Все получилось неожиданно и даже, прямо скажу, случайно. Я встретил в Москве на улице человека, которого хорошо знал по первым годам войны, он был в штабе нашего полка. Мы с ним немного дружили. Теперь решили дружбу восстановить. Он военнослужащий, работает в военной академии профессором. Как он из штабиста стал профессором – не знаю, а спрашивать пока неловко. Я к нему присматривался, а он – ко мне. И первый открылся он и как обухом по голове ударил. Оказывается, он нам прямой и близкий родственник и имеет к тому же очень большую семью, настолько большую, что мы с вами и подумать не могли бы. Родня раскидана по всей стране, и среди нее немало больших людей, в том числе и военных. В семье очень строгие порядки, и живут весьма скромно. Мой знакомый говорит, что жить широко еще не настало время.

Чтобы проверить и лично убедиться в правдивости рассказа об “ЛД” моего знакомого Новицкого, я по его предложению вступил в их организацию и стал посещать сходки “пятерки”, в которую меня включили вместо умершего директора школы. Сообщаю состав моей пятерки: 1 – адвокат, заместитель председателя Московской коллегии адвокатов; 2 – ответственный работник Наркомата путей сообщения; 3 – директор большого магазина; 4 – преподаватель английского языка в школе; 5 – я. Собираемся два раза в месяц, вырабатываем обвинительное заключение большевикам. Эта работа проводится теперь по всей организации. Каждый член организации вносит в обвинение что-то свое. Получается очень сильно: не общие слова или брехня про все на свете, а точно: там-то, тогда-то, то-то, извольте, господа большевики, за это отвечать. В общем “ЛД” – дело серьезное, но малоактивное и для большевиков пока малочувствительное. Новицкий говорит, что сейчас у них продолжается накопление сил, а действия они начнут позже.