Читать книгу "Великий князь Дмитрий Донской - Ольга Плотникова"

Потери сторон были огромны. В числе погибших оказалось много русских князей и бояр. Сам великий князь Дмитрий Иванович, мужественно сражавшийся в рядах большого полка, был контужен, но чудом остался жив.

На поле Куликовом

Опять над полем КуликовымВзошла и расточилась мгла,И, словно облаком суровым,Грядущий день заволокла.

А. Блок. На поле Куликовом

Значение Куликовской битвы нельзя недооценить. Еще Н. М. Карамзин писал о Куликовской битве: «Известие о победе столь решительной произвело восхищение неописанное. Казалось, что независимость, слава и благоденствие нашего отечества утверждены ею навеки; что Орда пала и не восстанет… и славили Димитрия как второго Ярослава Великого и нового Александра, единогласно назвав его “Донским”».

По мнению подавляющего большинства современных исследователей, на Куликовом поле Золотая Орда потерпела первое крупное поражение от русских войск, возглавляемых московским князем Дмитрием Ивановичем.

«Куликовская битва». Художник Адолф Ивон

Литературные памятники, сообщающие нам о Куликовской битве, историки объединяют в так называемый Куликовский цикл, который, в свою очередь, принято разделять на три группы.

К первой группе относятся летописные повествования о битве. Тексты этой группы принято считать наиболее ранними, они существуют в двух редакциях – краткой и пространной. Повесть о Куликовской битве в кратком изложении обнаруживается в составе трех летописей: Симеоновской, Рогожской и Суздальской. Пространная редакция текста содержится в составе Софийской первой и Новгородской четвертой летописей.

Текст пространной редакции повести о Куликовской битве интересен прежде всего тем, что в нем Дмитрий Иванович показан как защитник православной веры и великий царь всей земли Русской. Мамай же показан не только как захватчик, но и как гонитель христианства: «Пойдем на русского князя и на всю Русскую землю, как и при Батые царе было, и христианство истребим, а церкви Божии попалим огнем, а закон их погубим, а кровь христианскую прольем…»

Памятник в честь победы на Куликовом поле, воздвигнутый по инициативе С. Д. Нечаева по проекту А. П. Брюллова в 1848 году

Вторую группу цикла составляет эпическая поэма «Задонщина». «Задонщина» написана в том же ключе борьбы Русской церкви и русских князей против «неверных измаильтян», что и летописные повести о Куликовской битве. При этом «Задонщина», составленная в жанре эпических поэм или так называемых героических песен, более лирична и пространнее летописного повествования. «Задонщина» стала очень известна и любима на Руси наряду с другой героической песней, послужившей для нее образцом, – прославленным «Словом о полку Игореве». Автором «Задонщины» обычно считается названный в ней Софоний Рязанец. Из текста очевидно, что первостепенным для автора являются не исторические детали сражения, а значение великой победы, которая должна стать известна всему ведомому миру: «Уже ведь те соколы и кречеты и белозерские ястребы за Дон скоро перелетели и ударили по несметным стадам гусиным и лебединым. То ведь были не соколы и не кречеты – то обрушились русские князья на силу татарскую. И ударили копья каленые о доспехи татарские, загремели мечи булатные о шлемы хиновские на поле Куликовом на речке Непрядве. Черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля залита…»

Схема Куликовской битвы

Именно из «Задонщины» мы получили самое древнее и самое выразительное описание атаки засадного полка под водительством Владимира Андреевича, решившей исход сражения: «И, кликнув клич, ринулся князь Владимир Андреевич со своей ратью на полки поганых татар, золоченым шлемом посвечивая. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские. И восхвалил он брата своего, великого князя Дмитрия Ивановича: “Брат Дмитрий Иванович, в злое время горькое ты нам крепкий щит. Не уступай, князь великий, со своими великими полками, не потакай крамольникам! Уже ведь поганые татары поля наши топчут и храброй дружины нашей много побили – столько трупов человеческих, что борзые кони не могут скакать: в крови по колено бродят. Жалостно ведь, брат, видеть столько крови христианской. Не медли, князь великий, со своими боярами”. И сказал князь великий Дмитрий Иванович своим боярам: “Братья, бояре и воеводы, и дети боярские, здесь ваши московские сладкие меды и великие места! Тут-то и добудьте себе места и женам своим. Тут, братья, старый должен помолодеть, а молодой честь добыть”».

Третью группу памятников Куликовского цикла образует «Сказание о Мамаевом побоище», как уже отмечалось, представляющее собой наиболее обстоятельное и наименее достоверное описание сражения русских ратей с полчищами Мамая, известное нам в десяти различных редакциях и сохранившееся более чем в 150 летописных списках.

В памятнике, например, присутствует вымышленный рассказ о сражении перед боем двух богатырей – Александра Пересвета, схимника из Троицкого монастыря, и Челубея. Фигура Пересвета вызывает споры у историков и по сей день. Он упоминается уже в самой ранней летописной повести, но просто как «Александр Пересвет», без уточнений. О Пересвете как «чернеце» повествует не только «Сказание…», но и другой памятник Куликовского цикла, более ранний, – «Задонщина», но о поединке в нем ничего не говорится – только о мужестве и героической гибели: «И говорит Ослябя-чернец своему брату старцу Пересвету: “Брат Пересвет, вижу на теле твоем раны тяжкие, уже, брат, лететь голове твоей на траву ковыль, а сыну моему Якову лежать на зеленой ковыль-траве на поле Куликовом, на речке Непрядве, за веру христианскую, и за землю Русскую, и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича”». Из текста «Задонщины» мы узнаём, что Пересвета вместе с братом Ослябей на помощь Донскому отправил преподобный Сергий Радонежский, после того как благословил Дмитрия на ратный подвиг в Троицком монастыре.

Давно доказано, что очной встречи Дмитрия Ивановича с преподобным Сергием состояться не могло. Однако такой вымышленный сюжет был необходим для составителя, так как именно благодаря ему можно было показать ведущую роль церкви в деле спасения Руси.

Упоминание о благословении находим также и в «Житии Сергия Радонежского» («Житие»), редакции которого, создававшиеся на протяжении XV–XVII веков, содержат многочисленные разночтения и дополнения, происходившие из устных преданий. На основании текста «Жития» можно усмотреть обстоятельства идеологической борьбы между князем и преподобным.

Благословение Сергия Радонежского, якобы данное им великому князю Дмитрию и его войску перед битвой, занимает в «Житии» особое место. Значение этих побед очень хорошо осознавалось современниками великого князя, именно поэтому в «Житии» и было размещено пространное описание благословения, которое делает причастным преподобного, а вместе с ним и Русскую церковь к великой победе.