Читать книгу "Тайна двух зеркал - Наталья Городецкая"

— Я — Шишкарик. Превращаюсь в мелкие неодушевленные предметы. Удобен в обращении, надежен, неприхотлив. Срок годности — неограничен, при условии регулярного кормления, хотя бы раз в два дня.

— Какой смешной! Какой милый!

Маковка чмокнула звереныша в меховую мордашку. Шишкарик смущенно потупился. Тетушка Патока аккуратно взяла его двумя пальцами, поднесла к самому носу, внимательно рассмотрела и потом растрогано произнесла:

— Благодарю тебя, очаровательная крошка! Если бы ты не обернулся ключиком, куковать мне в темнице до смертного часа!

Маковка осторожно подергала Тетушку за юбку. — Поблагодари Пустикса. Он такой обидчивый!

— В отличие от рыжих кудряшек, Тетушка Патока умеет ценить настоящих друзей, — фыркнул Пустикс, расправляя примятую шерстку на грудке. — От ее объятий у меня ребрышки трещали!

Патока поставила Шишкарика на ладошку Маковки. Покосившись на Пустикса, лукавый зверек послал тетушке воздушный поцелуй. Как вдруг, плутишка съежился и, словно защищаясь от невидимого удара, прикрыл лапками голову. На глазах изумленных зрителей, меховая шишка превратилась в теннисный мячик. Скатившись на пол, он проскакал по коридору, и скрылся за поворотом. Маковка бросилась вдогонку. Переглянувшись и недоуменно пожав плечами, Патока и Пустикс поспешили за ними. Не успели они сделать и двух шагов, как подземелье содрогнулось от пронзительного крика. Подхватив юбки, Патока устремилась на помощь племяннице, сбив с ног зазевавшегося летуна. Ужасная картина предстала перед ней. На кучке непонятного мусора лежала бездыханная Маковка. Кровавое пятно расплывалось по белоснежному воротничку. Патока схватилась за сердце и осела на пол. Обнаружив неожиданную преграду, запыхавшийся Пустикс, перевалил через тетушкины ноги, подполз к малышке и приложил ухо к ее грудке.

— Жива!

— А кровь? — обморочным голосом пролепетала Тетушка, обмахиваясь фартуком.

— Глубокая царапина… Не беда. Слюна Пустиксов целебнее пластыря. Не успеете моргнуть — заживет.

Пустикс деловито, расстегнул пуговки платья, обнажил пораненную шейку и несколько раз лизнул кровоточащую рану. Маковка пошевелилась и открыла глаза.

— Где он? — едва слышно пролепетала пострадавшая.

— Кто?

— Призрак… Он навалился на меня сзади, схватил за горло руками и обыскал.

Тетушка всплеснула пухлыми руками и перекрестилась.

— А как же он тебя одновременно и обыскивал, и держал за горло? — усомнился Пустикс.

— От него отделился ма-а-ленький призрачек, — округлив глаза, таинственно зашептала Маковка.

— Странно… Живые шишки заманивают глупых малышек… По дворцу шатаются призраки — грабители. Кстати, он у тебя ничего не свистнул?

Маковка ахнула и лихорадочно принялась выворачивать карманы фартучка.

— Зеркальце! Медное зеркальце! Оно пропало!

— Какое еще медное зеркальце? — удивилась Патока. — Первый раз слышу, что бы привидения воровали зеркала. Он помешан на своей красоте?

— Странно, очень странно, — встав на четвереньки и внимательно осматривая каменные плиты, забормотал Пустикс. И вдруг, застонав, схватился за голову. Смешной хохолок встал дыбом.

— Что с тобой? — переполошились друзья.

— Там, там, там, — трясущимся когтистым пальчиком Пустикс указал на неприметную дверь в каменной кладке стены, — Смерть!..

И словно дождавшись последних роковых слов, дверь бесшумно отворилась.

— Смерть! — завопили тетушка и племянница и бросились друг другу в объятия.

— Смерть, — умирающим голоском объявил Пустикс, и рухнул, как подкошенный.

Тьма воцарилась в подземелье. Прижавшись друг к другу Патока и Маковка готовились к неизбежному. Гробовое молчание леденило кровь. И в миг, когда перед их мысленным взором проносилась вся прошедшая жизнь, раздался оглушительный смех. Словно тысяча колокольчиков рассыпали серебряный звон. Вспыхнул свет. Слегка приподняв веки, потрясенная тетушка уставилась на Пустикса, катающегося по полу в припадке буйного веселья. Изнемогая, зверек лишь слабо махнул лапкой. Проследив за указующим жестом, Патока вытаращила глаза. В дверном проеме застыл Шишкарик. Вид у него был более чем странный: шерстка на голове — дыбом; вместо шишки — ластик; в одной узловатой лапке — медное зеркальце, вместо другой — кусок черепаховой гребенки с выломанными зубьями. Поглядев исподлобья на Патоку, зверек — трансформер, уронил свою ношу, и принялся нервно грыз коготок.

— Это и есть смерть? Ну, знаешь ли, Пустикс, за такие шутки… — голос Тетушки зазвенел и оборвался на немыслимо высокой ноте. Слезы брызнули из глаз. Вслед за тетушкой, оглушительно заревела Маковка. Пустикс закашлялся. Казалось, он подавился смехом. Шишкарик подскочил к изнемогающему летуну и, вскарабкавшись на спину, услужливо заколотил крошечными кулачками.

— Я не-не шу-тил, — с трудом прокашлял Пустикс. — Сейчас сумбур в моей несчастной голове потихоньку уляжется, и я попробую вам объяснить, что произошло. Но, клянусь, за этой дверью скрывается нечто ужасное…

— Там Лесная Ведьма и Мадам Горчица в серебряном зеркале, — вмешался Шишкарик, продолжая усердно барабанить по спине. — Лесная Ведьма — моя хозяйка. Ненавижу старую каргу! Сколько мы ей не служили, ни разу не накормила вовремя. Бывало, превратит в карандаш или ручку и давай грызть. Простой благодарности не дождешься. Что б хоть раз слово ласковое сказала, приголубила… Не-на-ви-жу! А вот произнесла заклинание и не смог ослушаться.

— Точно! — оживился Пустик, неловким движением сбрасывая со спины заботливого шишкарика. — У меня в голове как заорут, как завоют: «Зеркала! Смерть! Смерть!»

— Не перебивай! — шикнула Патока. — Рассказывай, Шишкарик.

— Теперь-то я понимаю, что ей была нужна Маковка, — с готовностью продолжил зверек, — Вернее, медное зеркальце, которое девочка нашла в мозаичном комоде, пылящемся в подземном коридоре. Ведьма узнала, что этот подарок Волшебника Зеркальной страны способен преобразовать любые каракули в печатный текст. А ей до смерти хотелось прочесть зашифрованную инструкцию, приложенную к Зеркалу Королевы Бабушки. Она боялась, что облик прекрасной принцессы не поможет скрыть черную душу злой колдуньи, и надеялась, что есть способ обмануть Зеркало.

— Это мы и сами знаем, — демонстративно зевнул Пустикс, но, получив затрещину, обиженно нахохлился.

— Как только Маковка вывернула из-за поворота, Ведьма напала на нее, — как ни в чем не бывало заливался соловьем Шишкарик. — Мадам Горчица, которую по этому случаю увеличили до размера мышонка, украла медное зеркальце.