Читать книгу "Шедевр - Элис Броуч"

— Просто попробуй, — настаивала Кристина. — Пожалуйста!

Джеймс закусил губу.

— Ладно, попробую.

— Спасибо! Огромное спасибо!

Она наклонилась и обняла мальчика. Золотистые волосы оказались совсем близко, Марвин ощутил теплый, чистый аромат ее кожи.

И тут она заорала:

— О ГОСПОДИ! ЖУК!

Покинутый

Марвин хотел спрятаться, но не успел. Он получил сильнейший удар еще прежде, чем осознал, что происходит, — и полетел в никуда. Комната слилась в неясное пятно, Марвина завертело в воздухе, потом ударило обо что-то твердое — что это, стена? шкаф? — и он грохнулся на пол. Там и остался лежать кверху лапками.

— Где он? — закричал Джеймс.

— Не бойся, я его смахнула. Жук сидел прямо у тебя на шее, под воротником. Откуда только взялся, да еще зимой? Тьфу!

— Куда он делся?

Лежа на спине, Марвин ничего не мог видеть и лишь яростно крутил всеми шестью лапками, стараясь перевернуться.

— Понятия не имею. Валяется где-то. А может, сдох.

— ЧТО?

Марвин услышал стук кроссовок Джеймса по паркету.

— Не волнуйся, сынок! — сказал Карл. — Это же всего-навсего жук.

Марвин не знал, чего больше бояться — что его увидят или что на него наступят. На свете нет ничего беспомощнее, чем жук, лежащий на спине. Он изгибался и вертелся, отчаянно стараясь перевернуться. Дома они так играли с Элен, иногда выходило перевернуться самостоятельно, иногда нет. У меня получалось гораздо лучше, чем у Элен, вспомнил Марвин, собирая последние остатки сил. Мужество, сурово сказал он сам себе.

Рывок, еще рывок! Он перекатился на брюшко и понесся прямо под стол, подальше от чужих глаз. Уф!

Из-под стола Марвин видел только обувь — четыре пары. Джеймс нервно постукивал кроссовкой об пол.

Карл встал и направился к двери.

— Идем, Джеймс. Мы и так уже задержались. Вряд ли успеем досмотреть выставку.

Джеймс не пошевелился.

— Пора, сынок.

Черные лодочки Кристины процокали к кроссовкам.

— Возьмешь альбом с собой?

— Нет! — воскликнул Джеймс и поспешно добавил. — Мне бы хотелось рисовать здесь. Можно, папа? Можно вернуться завтра?

Он меня не бросит, он хочет вернуться.

— Завтра? Музей по понедельникам закрыт.

— Залы закрыты, — возразила Кристина, — но не служебные помещения. Так может быть еще удобнее. Приходи после школы, Джеймс. Сможешь расположиться тут, у меня.

— Погодите, — запротестовал Карл. — А что скажет его мать? Понятия не имею, какие у нее планы.

— Конечно, только в том случае, если у мальчика нет других обязательств, — учтиво согласилась Кристина.

— Нет у меня никаких обязательств!

Джеймс нагнулся, украдкой осматривая пол, и Марвин увидел его грустное побледневшее лицо.

Тут я! — чуть не завопил Марвин, хотя вряд ли от этого был бы толк.

Он попытался рассчитать: можно ли незаметно пробежать через комнату и забраться Джеймсу на кроссовку.

— Это маме решать, сынок, — сказал Карл. — Но она скорее согласится, если ты сегодня вернешься вовремя.

Джеймс вздохнул.

— Ладно, ладно. Я вернусь завтра, — объявил он чуточку слишком громко.

Черные лодочки развернулись на каблуках.

— Вот моя визитка. Позвони, чтобы я знала, когда ты придешь. — Она понизила голос, чтобы услышал только Джеймс, по крайней мере Марвину так показалось. — Это очень важно для меня. Завтра расскажу тебе еще кое-что о рисунках Дюрера.

— О «Справедливости»? — спросил Джеймс.

— И о других.

Ботинки Денни двинулись по направлению к двери.

— Жду не дождусь, — пробормотал он. — Может, завтра поймем, что ты затеяла.

— Джеймс! — нетерпеливо позвал Карл.

— Иду, папа!

Марвин следил, как кроссовки неохотно потащились за поношенными туфлями Карла. Все четыре пары обуви переместились в коридор, свет потух, и дверь со стуком закрылась.

Марвин сжался в комок и слушал удаляющиеся шаги, пока они совсем не затихли.

Родители с ума сойдут от беспокойства. Но что теперь поделаешь? Джеймс вернется завтра, Марвин был в этом совершенно уверен. Между ними протянулась ниточка. Он был уверен: Джеймс чувствует то же самое. Они познакомились только сегодня утром, а кажется — знают друг друга давным-давно. Между ними возникло таинственное взаимопонимание. У Марвина раньше ни с кем такого не было.

Он выполз из-под стола и вскарабкался по одной из массивных деревянных ножек. Раскрытый альбом лежал перед ним. Бумага слегка отдавала плесенью — привычный уютный запах. Марвин вспомнил о влажных стенах родного дома. Он прополз по шелковистой странице и остановился на краю «Справедливости». Тут он устроился на ночь, разглядывая и запоминая каждый штрих.

У Кристины в кабинете

Первый солнечный луч косо упал через большое окно. За дверью послышался шум, и в комнату ввалился уборщик в коричневом комбинезоне с ведром и корзинкой для мусора. Марвин юркнул под корешок альбома. Оттуда он мог наблюдать, как уборщик лениво возит шваброй по полу, высыпает кучку мусора в корзину, небрежно вытирает тряпкой стол. Он не стал себя утруждать и передвигать альбом, так что Марвина не заметил.

Пока кабинет пуст, надо заняться изучением местности. Марвин торопливо сполз по ножке стола, добежал до противоположной стены и забрался на подоконник. Какой вид на парк, просто голова кружится! Сквозные серые деревья, асфальтовые дорожки, люди в темных зимних пальто спешат по своим утренним делам. Сверху они кажутся ничтожными точками. Вот так же люди видят жуков, подумал Марвин.

По подоконнику он добрался до письменного стола. На нем почти пусто — только две аккуратные стопки бумаги, стаканчик для карандашей, часы и фотография в серебряной рамке. На фото — Кристина сидит на диване, поджав ноги, а рядом две девочки. Точнее, не рядом, а чуть ли не верхом, подумал Марвин. Одна — рот до ушей — лежит у нее поперек коленей, другая навалилась на плечи и преспокойно наматывает на палец ее волосы. Вид у Кристины совсем не такой, как вчера, волосы растрепаны, блузка помята. Зато лицо сияет. У девочек ее тонкие черты и такие же золотистые волосы, только немного светлее. Наверно, дочки, решил Марвин.