Читать книгу "Ключ от незапертой двери - Людмила Мартова"

В парк они заехали, чтобы спрятаться от жары. Она в то лето стояла какая-то особенная. Несмотря на то что август уже подходил к концу, лето не сбавляло обороты. Днем столбик термометра поднимался к отметке в сорок градусов, вечером даже в тени все равно было больше тридцати.

Улицы стояли пустыми, люди прятались в кафе под кондиционерами, поэтому в половине одиннадцатого парк был безлюден. Кроме Василисы и Вахтанга, здесь никого не было. Спустив Васю с рамы, Вахтанг спешился сам, аккуратно прислонил велосипед к бетонному боку фонтана, зачерпнул полные пригоршни воды и с наслаждением вылил их себе на грудь.

Тонкая рубашка, моментально промокнув, прилипла к мощному торсу, и Василиса вдруг сглотнула, увидев рельефно очерченные мышцы. Этот мужчина действовал на нее бесстыдным образом. Она уже давно мечтала о том, чтобы он перестал быть ей только другом, но его, казалось, подобное положение вещей вполне устраивает, а навязываться она не хотела. Не так была воспитана.

Она не могла ему признаться, что не спит ночами, пытаясь понять, отчего он к ней так равнодушен. В конце концов она не была ни кривая, ни косая, ни убогая. Вполне себе нормальная среднестатистическая женщина, даже хорошенькая. Но факт оставался фактом: прижимая ее к себе на раме велосипеда, Вахтанг оставался спокоен, невозмутим и совершенно не взволнован ее скромными прелестями.

«Как голубой, честное слово!» – сердито подумала Василиса, брызгая водой из фонтана теперь уже себе на грудь и блаженно зажмуривая глаза от спасительной прохлады.

Нежданная мысль зацепилась в мозгу, заставив тут же распахнуть глаза во всю их ширь. Это действительно многое объясняло! Василиса, пусть и понаслышке, но знала, что геи – отличные друзья, а Вахтанг вел себя с ней именно как верный и надежный друг.

– У тебя глаза сейчас как блюдца, – засмеялся ее товарищ, увидев ее лицо. – Ты что, русалку в фонтане увидела?

– Вахтанг, – выпалила она в ответ, нимало не задумываясь о том, что поступает неприлично, – скажи мне правду, ты гей?

– Кто я? – Изумление на его лице было таким неподдельным, что она на миг растерялась, но привычка все доводить до конца победила.

– Ты гомосексуалист? Скажи мне, я к этому вполне спокойно отношусь.

– К чему ты вполне спокойно относишься? – Голос Вахтанга стал наливаться гневом. Василиса за несколько месяцев их знакомства уже знала, что человек он взрывной и вспыльчивый, а потому растерянно отступила на шаг.

– К однополой любви. Ну, то есть я не лесбиянка, я не в этом смысле, я в том только, что, когда другие люди любят друг друга, несмотря на то что они однополые, я не против и… – она окончательно запуталась и опустила плечи под его сердитым, но в то же время ироническим взглядом.

– А с чего тебе в голову вдруг пришло, что я могу быть геем? – спросил он, оглядывая себя сверху вниз. – Мне кажется, во мне нет ничего такого, что позволяло бы это заподозрить.

– Ну, мы с тобой проводим вместе столько времени, – замямлила готовая провалиться сквозь землю Василиса. – А ты вообще не обращаешь на меня никакого внимания. Ну, как на женщину, я имею в виду… – от стыда у нее загорелись щеки, на глаза навернулись слезы, и она, закрыв лицо руками, расплакалась.

– Дурочка, – Вахтанг обнял ее, и она вся уместилась в уютном и надежном кольце его рук. – Ну конечно, я не голубой. Я очень даже горячий любитель женщин. Просто ты такая беззащитная, как воробушек, я боялся тебя обидеть своим кавказским темпераментом. А вижу, что обидел невниманием, прости.

Он требовательно поднял к себе ее залитое слезами лицо и поцеловал в губы. Поцелуй из нежного очень быстро стал настойчивым и жарким, ошеломленная Василиса почувствовала его язык у себя во рту. Он нескромно обследовал пещеру, в которую попал, проводил по маленьким острым зубкам, переплетался с ее языком, робко принимающим неожиданную ласку, исследовал пересохшие то ли от жары, то ли от желания губы. Василиса стонала под этим мощным натиском, испытывая неизведанные доселе ощущения.

«Так вот это как, оказывается», – смятенно думала она и вдруг почувствовала, что падает. Судорожно вцепившись в крепкие плечи Вахтанга, она поняла, что лежит на нем сверху, прямо рядом с бетонным ограждением фонтана. Журчала вода, сверху падали мелкие и колкие прохладные брызги, не остужая, а еще больше горяча кровь. В ушах грохотал набат.

Краем ускользающего сознания Василиса отметила, что Вахтанг задирает на ней сарафан, отбрасывает в сторону порванные трусики.

– Ты что делаешь? – застонала она, пытаясь выдраться из его крепких пальцев, держащих ее за бока. – Тут же люди ходят. Увидят.

– Я доказываю тебе, что я не голубой, – прошептал он ей прямо в ухо, после чего с силой вылизал его, прикусив нежную розовую мочку зубами. – Тут нет никого. Только ты и я. И мне совершенно все равно остальное. Только ты и я, поняла?

Он сделал неуловимое движение, приподнял ее все за те же бока и с размаху насадил на себя, заставив вскрикнуть сначала от боли, а потом от столь же острого наслаждения.

– Поняла, – простонала она, отдаваясь на волю заданного им ритма и забывая о том, что кто-то может их увидеть в старом пустынном полуночном парке, кроме заходящего солнца, бросающего прощальные взгляды в мерную рябь фонтана.

1951 год

Василий лежал на верхней полке и бездумно смотрел в окно. Пейзаж за ним был уныл и однообразен. Казахстанские степи – выгоревшие под палящим августовским солнцем, сменялись песочными дюнами, похожими на солончаки, на которых глаз вообще не выхватывал ничего живого.

Поезда Ленинград – Москва и Москва – Алма-Ата. Более семи суток в дороге. И если сначала Василий с интересом следил, как скромная, немного стесняющаяся северная природа за окном сменяется средней полосой с ее яркими ярмарочными красками, то потом выжженные степи и бесконечный песок не вселяли ничего, кроме уныния, от которого стиралось даже природное Васино любопытство. Всю жизнь он был жаден до новых впечатлений, но неделя, проведенная в прокуренном жестком вагоне, не располагала ни к каким новым впечатлениям.

Василий без всякого интереса к окружающей его архитектуре и новым людям выходил на полустанках, чтобы купить горячей картошки у снующих перед вагонами старух. Безучастно покупал первое попавшееся, расплачивался и уходил обратно в вагон, забирался на свою верхнюю полку и снова бездумно смотрел в безразличную, чужую даль, терпеливо ожидая конечного пункта своего путешествия. Из Алма-Аты еще нужно было добраться до Джамбула, где, как с огромным трудом удалось узнать, жил Генрих Битнер.

Первые попытки выяснить, куда выслали семью его друга, он предпринял сразу по возвращении с фронта – осенью сорок пятого. Но все его усилия разбивались о глухую стену, пока однажды ему очень настойчиво не порекомендовали прекратить поиски и не порочить свое имя связями с врагами народа и пособниками немецко-фашистских захватчиков. Услышав такое про Генриха, Вася чуть в морду не дал толстому, оплывшему энкавэдэшнику, с которым разговаривал. Но сдержался. В конце концов ему нужно было найти Генриха, а не самому загреметь в лагерь.