Читать книгу "Летний понедельник - Люси Уокер"

Денни накрыла новая волна страха. Джек Смит может убить Бена или любого, кто приедет к ней в гости. У Денни разыгралось воображение, и она, словно наяву, увидела, как высокая стройная фигура Бена в костюме цвета хаки и старой широкополой шляпе приближается по тропинке к дому, небрежно зажав под мышкой ружье… Картинка была совершенно нереальной — ведь если Бен и пожалует в гости, то непременно спешится только на заднем дворе и ружье его будет лежать в кожаном чехле, притороченном к седлу. Если же он решит наведаться к ней прямо из города, то приедет на своей колымаге и притормозит у передней веранды. Но Денни никак не могла избавиться именно от этой картинки: Бен идет к дому по тропинке с ружьем под мышкой. Джек Смит нажимает на спуск, раздается выстрел, и лицо Бена превращается в кровавое месиво. Ноги его подкашиваются, и он падает на тропинку на полпути к дому. Падает на спину, одна рука прижата к груди, другая откинута в сторону… К счастью, на этой картинке широкополая шляпа очень удачно сползает и прикрывает то, что раньше было его лицом.

— Послушай, — ласково, словно мать, поучающая неразумное дитя, заговорила Денни, — Бен Дарси — мой друг. Он никогда не причинит тебе вреда. Почему бы тебе не уйти подальше отсюда, за буш? Там полно оврагов. Там ты сможешь неделями прятаться. Даже месяцами…

— Там слишком одиноко, — возразил Джек Смит. — Если бы у меня был приятель, тогда — другое дело. Мне было бы с кем поговорить. Если я не веду бесед, я схожу с ума, ясно тебе? То есть я в любое время с катушек слететь могу. Не переношу, когда поговорить не с кем. Мне надо держаться людей, ясно тебе? У меня песок в голове. Прямо в черепушке. Мне надо с кем-нибудь…

— Да, мне ясно. — Как ни странно, Денни действительно понимала его. Она сумела заглянуть прямо в душу Джеку Смиту. Если он от чего и страдал, так это от одиночества. Он всю жизнь страдал от одиночества. Поэтому и с малолетними преступниками связался. Джек Смит прекрасно разбирался во всех оттенках фальши и видел, что Денни действительно понимает его. Он чувствовал, что ее гнев и симпатия — искренни.

— Пойду я, — неожиданно выдал он, подбирая ружье. Пачку сигарет и спички засунул в карман, двинулся к столу, взял оставшееся печенье и отправил его вслед за сигаретами. Пробежал глазами по кухне. Сначала Денни показалось, что он ищет что-то, но потом она поняла: просто осматривает комнату, словно знакомится с ней и пытается запомнить. В этой комнате его накормили, напоили чаем, дали сигарет. Здесь его выслушали, здесь с ним поговорили. Этак комната перестала быть для него чужой.

— Пойду я, — повторил он и поглядел ей в глаза. — Никуда не уходи. Я буду следить за тобой. Не спущу глаз с этого места. И у меня есть ружье…

— Я не уйду. И не думаю, что кто-нибудь приедет ко мне. Но ты не должен быть против, если кто-то приедет…

— Я буду против. — В голосе Джека Смита прозвучала угроза, он покачал ружьем и засунул его под мышку, прямо как на той картинке с Беном, идущим по тропинке к дому. — Если кто сюда заявится, ты можешь разболтать обо мне, — процедил он сквозь зубы, и Денни сразу поняла, что этому приемчику он долго обучался. Каких только приемчиков у него не было, у этого мальчишки, который выглядел на шестнадцать, но которому, как утверждают, все двадцать три. Еще одна ложь полиции? Каких только заученных выражений он ни пытался придать своему лицу, но ни одно из них не отражало его настоящую суть, его истинное «я», «я» того мальчишки, который чуть не заплакал, когда речь зашла о матери. — Ты проболтаешься. Даже ты проболтаешься.

Это «даже ты» сразу же поставило Денни на другую ступень, отгородило ото всех остальных.

— Почему бы тебе просто не уйти на случай, если кто-нибудь приедет ко мне с визитом? — спросила Денни. Она вдруг с удивлением обнаружила, что его последние слова вселили в нее надежду. Если он говорит о том, что она может проболтаться, значит, она должна быть жива, иначе как же она сможет проболтаться? Он не собирается убивать ее! По крайней мере, не сегодня.

— Никто не придет. Не посмеют, я за этим пригляжу. — Он попятился, нащупал у себя за спиной ручку и начал медленно открывать дверь. — Они поймут. И будут держаться подальше отсюда. Я и мое ружье… У них нет ни одного шанса.

Именно этого он и хотел, а значит, так оно и будет. Он был богом, с этим ружьем в руках и ботинками Макмулленза на ногах, и предупреждал весь мир: держитесь подальше от фермы Денни!

— Понятно, — успокаивающе сказала девушка. Она прикурила очередную сигарету, и рука ее уже не дрожала. — Что я должна делать, Джек?

— Сиди здесь. Никуда не ходи. Я буду следить…

— Но мои куры… лошади. И сад надо поливать…

— Этим ты можешь заняться. Как сегодня вечером. Можешь делать свои дела. Но я буду следить… — Он погладил ружье. — Не забывай о моем приятеле. Одно неверное движение… и он заговорит. Он здорово говорит, когда я этого хочу…

— Я никуда не уйду, — пообещала Денни. — А что с едой?

— Я приду завтра вечером. Приготовь. Я свистну. Ты поймешь. — Он попятился в коридор, развернулся и легко побежал к выходу.

Хлопнула дверь. В доме воцарилась тишина.

Денни тихо сидела там, где он ее оставил, — за столом у накрытого салфеткой подноса. Она словно во сне оглядела свою кухню. Может, ей все это привиделось? Но на столе стояли грязные чашки, и окурки валялись… и стул у стены, на котором он сидел…

— Это случилось со мной, — сказала она. — Со мной. Почему именно со мной?

Глава 3

В ту ночь Денни не убежала из дому в буш. Она планировала это все время, пока мыла посуду и закрывала двери и окна. В своем воображении она ползла по земле, словно змея, дюйм за дюймом, мимо гаража, мимо домика Макмулленза, мимо миндальных деревьев, виноградника и курятника, под проволокой ограды, за которой пасутся лошади… Под защиту милого, родного буша.

Но откуда ей знать, вдруг Джек Смит ждет ее именно там? Он говорил, что прятался в саду. Но ведь не станет же он прятаться дважды в одном и том же месте? В этот раз он мог отправиться в буш, и буш укроет его, как мог бы укрыть ее, Денни.

С трех остальных сторон вокруг дома местность была слишком открытая, а ночь — слишком лунная. Девушка заметила это, когда закрывала жалюзи. Огромная бледная луна заливала овсяное поле серебром, и деревья в саду отбрасывали едва различимые тени.

Луна светит прямо на заднюю веранду, освещает выход. Тем путем не уйти. А что до передней веранды… через которую явился Джек Смит… рядом с ней есть небольшие заросли олеандра и гибискуса. А потом — только сад.

Храбрость Денни испарилась при одной мысли о тенях в саду, огромной луне, освещающей открытые участки между деревьями, звенящей вокруг дома тишине… и неусыпном черном оке ружья.

«Не такая уж я и храбрая, — подумала она. — Даже сбежать не могу решиться. Утром… завтра. Тогда будет легче подобраться к бушу, а там посмотрим…»

Она закрывала двери, а сама раздумывала, можно ли выстрелом из ружья выбить замок. Хотя… если ружье не справится, в сарае есть три топора. Но для чего ему могут понадобиться все три, она не представляла. Одного вполне достаточно, зачем ему три? Денни вздрогнула. И вдруг ей стало плохо. Сердце ее уже так давно билось, словно овечий хвостик, что она начала привыкать к этому ритму и считать его нормальным. И вот теперь ей стало плохо.