Читать книгу "Что посеешь - Сергей Тармашев"

Самое свежее доказательство тому – гибель ОСОП. Как бы проникновенно ни звучали их призывы о помощи, никто не пришел погибнуть вместе с ними. Ибо потрясти плакатиками и покидаться камнями в полицию это одно, а стать преступниками, подлежащими уничтожению или уголовному преследованию, это уже совсем другое. И даже перспектива потерять оповещение о Выбросе никого не испугала, недаром у русских есть пословица, гласящая, что «своя рубаха ближе к телу». В чем он, опытный резидент более чем с тридцатилетним опытом, не сомневался с самого начала, ещё на стадии совместной с Сателлитом разработки плана штурма базы Медведя. Впрочем, теперь это уже история. ОСОПа более не существует, место Хозяина Жёлтой Зоны вакантно, но пустовать долго оно не будет. Началась новая шахматная партия.

* * *

Залёгший в подёрнутых жёлтой сыпью синюшных кустах небритый человек в грязном камуфляже отёр покрытые уголовными татуировками пальцы о красную резину земли и медленным осторожным движением поправил съехавшую от напряженной беготни головную повязку с «Филином». Кусты, скрывающие его от заполонивших округу Зомби, были довольно густыми, и занимали площадь в пару десятков квадратных метров, но именно это и заставляло прячущегося соблюдать предельную осторожность. Зомби не умеют видеть сквозь растительность и прекрасно об этом знают. В любой момент их командир может посчитать эти заросли подозрительными в силу их большой площади. И тогда его молчаливые бойцы, источающие смрад годами не мытых тел, прошмонают кустарник со всеми вытекающими из этого смертельными последствиями. Уголовник машинально придавил ладонью набедренный карман для метов, убеждаясь, что «Невидимка» плотно контактирует с кожей. Сейчас вся надежда на неё. Остается только радоваться, что Зомби не пользуются метаморфитами. Лично он бы не хотел проверять на себе, на что оказалась бы способна сотня Вечномолодых с «Филинами» и «Невидимками».

Но на этот раз бугру Зомбаков было не до шмона. Он уводил своих молотобойцев подальше от раскуроченной малины ОСОПа, вокруг которой тёрся Фронтовик со своей бесовской Собакой и мочил всех подряд. Вечномолодые шли быстро, не оборачиваясь, и почти не смотрели по сторонам. Торопятся свалить поскорее. Человек в наколках беззвучно ухмыльнулся. А кто бы не торопился? Сейчас две Зоны на конкретном шухере, никто не вмыкает, куда Фронтовик двинет дальше. Этой жуткой твари всё по фиг, запросто может и восвояси в Эпицентр убраться, и в Зелёную сквозануть, если здешней мокрухи показалось мало. Хотя лично ему, человеку в наколках, с появлением Фронтовика сегодня подфартило. Монстр внезапно вышел к уничтоженной малине ОСОП и сразу распугал и Зомбаков, и мусоров, и их шестёрок из Наёмиков, и братву всех мастей. Такого шухера на всех нагнал, что желающие спасти свою шкуру толпами ломанулись прочь со всей дури. Никто не понял, как и где потерялся человек в наколках, а даже если кто-то из братвы и срисовал, как он упал в кусты, то возвращаться за ним не стали. Может, решили, что маслину от Фронтовика выхватил и на тот свет заехал, а может, просто не захотели своими шкурами рисковать. В новой бригаде у него близких нет, новые кореша уже не те, он с ними срок не мотал и тюремную баланду не хлебал.

Из травы рядом с уголовником раздался едва слышный сдавленный хрип, и человек в наколках торопливым движением закрыл ладонью рот лежащему рядом с ним телу в обильно окровавленном камуфляже расцветкой под Жёлтую Зону. Хрип прекратился, и уголовник застыл, словно окаменев. Несколько торопливо идущих мимо Зомби одновременно повернули головы в сторону неясного шума, но в следующую секунду откуда-то позади донёсся тяжёлый грохот отрывистого собачьего лая, и Вечномолодые потеряли интерес к безмолвным и безмятежным кустам, увеличивая скорость. Значит, Фронтовик в натуре совсем недалеко, раз Зомбаки даже не остановились. В другое время как минимум бы замерли и прислушались, а то и полезли бы кусты шмонать. Человек в наколках осторожно перекрестился. Надо бы валить отсюда, пока не поздно. Он медленно поднял голову и бросил взгляд вслед уходящим Зомби. Сотня Вечномолодых перешла на бег и быстро скрылась из вида. Убедившись, что никакая угроза не надвигается на него сзади, уголовник поднялся на ноги, взвалил на себя тело в окровавленном камуфляже и, натужно сипя, поспешил следом за Зомби, каждую секунду бросая взгляд на укреплённый на предплечье осоповский УИП.

К свежему крытому схрону, выкопанному на утлой лесной полянке, он вышел через двадцать минут, с трудом переставляя ноги от усталости. Идти по Жёлтой даже с УИПом было непросто, а с телом на плечах и вовсе совсем не мазёво, но один хрен легче, чем просто со слегой и «жучкой». Налегке он добрался бы до нычки за пять минут, а так пришлось попотеть, но это даже лучше. Схрон их кодла отрыла сутки назад, когда все готовились мочить ОСОП, и в первую минуту кто-то мог ломануться сюда от Зомбаков шкериться. Но с той секунды, когда в округе загремел оглушительный грохот собачьего лая, вряд ли кто-нибудь рискнул остаться здесь надолго. И он тоже оставаться тут не собирался. Человека в наколках невольно передернуло от жуткого воспоминания. Черная бесовская тварь здоровее носорога перекусывала братву надвое одним движением челюстей, усеянных тридцатисантиметровыми клыками толщиной с руку. Издаваемый ею лай в кровищу рвал барабанные перепонки ничем не защищённых ушей и глушил толпу, словно динамит рыбу. Убежать от неё на своих двоих невозможно, чудовищный монстр носится быстрее квадроцикла, и на аномалии ей плевать, как её хозяину. Тот и вовсе жуткая нечисть, сам дьявол испугается. Попадешься ему на глаза – шмальнёт из своей волыны фронтовой с расстояния в километр, и отдашь богу душу в мучениях. Братва базарит, что Фронтовик жертву специально маслинами так нашпиговывает, чтобы не сразу дохла, а именно в мучениях. Типа, по всяким болевым точкам шмаляет. Отвалишь на погост быстро, но очень болезненно. Хотя кто это проверял – вопрос. Те, кто от этого жуткого монстра маслины выхватывал, уже никому ничего не рассказывали.

Тяжело дышащий уголовник с телом на плечах ввалился в схрон, одной рукой неуклюже удерживая автомат для стрельбы в упор. Он дернул стволом из стороны в сторону, подслеповато щурясь в полумраке, но расчёт оказался верен – никто не стал шкериться так близко от Фронтовика, ни зверьё, ни люди. Убедившись, что в схроне пусто, уголовник свалил с себя окровавленное тело и уложил его посреди наскоро утоптанного земляного пола. Склонившись над раненым, человек в наколках принялся обыскивать его карманы и вытряхивать содержимое подсумка с красным крестом на клапане. Обнаружив набор шприц-тюбиков с полупрозрачным слегка светящимся содержимым, он несколько секунд вглядывался в нанесённую на них маркировку, после чего вколол в бедро раненому два из них прямо через пропитанную кровью ткань камуфляжа. Пару минут уголовник неуклюже накладывал повязки на пулевые ранения пострадавшего, потом принялся рассовывать по карманам награбленное. Раненый сипло задышал и открыл глаза.

– Очухался, лепила? – Уголовник сноровисто запихал в свой подсумок добычу и застегнул клапан. – Малину вашу раздолбали в труху, твоих всех замочили. Там сейчас Фронтовик трётся, он Зомбаков разогнал, и мне подфартило тебя оттуда выволочь. Броню я с тебя снял и скинул там же, в ней тебя тащить я бы не вывез, да и понту от неё теперь нет, сплошное решето. Я тебе по чесноку базарю: я не лепила, в натуре, и не вмыкаю, оклемаешься ты или подохнешь. Дыр в тебе много, что смог – перевязал, медухи твоей вколол два шприца, остальное не умею.