Читать книгу "В Питер вернутся не все - Анна и Сергей Литвиновы"

А вот когда я Вадика первый раз увидела... Сердце сразу екнуло, остановилось, и я поняла: это – он. И он тоже моментально на меня запал. Но жениться с ходу не обещал, врать не буду. Мы всю ночь в его купе проговорили. Просто поговорили, я ему ничего тогда не позволила... Он мне таким интересным показался! Рассказывал всякие яркие истории, анекдоты, байки, даже стихи читал и в любви объяснялся. На прощание свою визитную карточку подарил: «Вадим Прокопенко, режиссер-постановщик, «Мосфильм». И пообещал, что меня в своем новом фильме снимет, в главной роли. Насчет кино я, конечно, ему не поверила, однако телефон свой, коммуналки на Восстания, оставила.

А через три дня, только я сменилась, спать легла, приходит мне официальная телеграмма из Москвы, с «Мосфильма»: «Просим вас срочно прибыть на киностудию на пробы в художественном фильме «Цветы полевые». Вам забронирован номер в гостинице «Украина», командировочные расходы будут оплачены». Я сначала не поверила, решила, что розыгрыш, или Вадик мне таким образом просто свидание назначает. Но через пятнадцать минут мне с работы звонят, аж из парткома. Сам секретарь телефонирует и разговаривает со мной вежливо-вежливо... Оказывается, в партком аналогичная телеграмма пришла, с того же «Мосфильма»: «Просим отпустить такую-то для пробных съемок в кинокартине»... Тут я, конечно, Вадику позвонила, а он хохочет: «Я же говорил, что на главную роль тебя возьму, звездой сделаю... Выезжай прямо сегодня, «Авророй», я тебя встречу»... Вот тогда я ему поверила насчет кино – с парткомом ведь кто тогда мог шутки шутить?! Быстро собралась и поехала.

А в Москве он все сделал так, чтобы я почувствовала себя принцессой. Или восходящей кинозвездой. Вадик меня сам у вагона встретил, с огромным букетом, повез на своей машине в гостиницу, а там номер роскошный, с видом на Москва-реку и на Новый Арбат. А он торопит: «Приведи быстренько себя в порядок, я тебя подожду, и едем ужинать». Повез меня в ресторан Дома кино, и мы там сидели только вдвоем за лучшим столиком, а к нему официанты так разлюбезно относились... Да что там официанты! К его столику настоящие киноартисты подходили, которых я только на экране видела и думать не думала, гадать не гадала, что повезет их живьем повстречать. Они уважительно здоровались, руку Вадику жали: и Вячеслав Тихонов, и Александр Калягин, и Сергей Юрский... А он меня всем представлял: Наташа из Ленинграда, будущая звезда, я ее сниму в своей новой картине... И артисты мне комплименты говорили, ручки целовали... Было от чего голову потерять!

Я и потеряла. В тот же вечер Вадик отвез меня к себе домой. Он неподалеку жил, на Малой Грузинской, и его квартира и вправду была холостяцкой, женщиной там и не пахло... А наутро мы поехали с ним вместе на его машине на «Мосфильм», и там несколько комнат было с табличками на дверях: «Цветы полевые», режиссер Вадим Прокопенко». Куча людей суетилась – уже не знаменитые, но все, как один, очень важные. И он меня им представлял: Наташа, актриса из Ленинграда, будущая знаменитость. На меня многие, особенно женщины, настолько злобные взгляды кидали, что я до сих пор удивляюсь, как они меня на месте не испепелили... Но я все равно была словно в сладком сне или тумане... Вадим свои дела делал, тысячи звонков совершал, десятки людей к нему приходили, и все уважительно: «Вадим Дмитрич, не позволите ли то? Не пора ли сделать се?» А я рядом с ним сидела. После работы он меня снова в ресторан повез, на этот раз в «Националь». Там объяснил: «Я, говорит, с тобой сразу, с бухты-барахты, кинопробы делать не хочу. Ты хоть и красавица неотразимая, и очень фотогеничная, однако тебе надо несколько уроков актерского мастерства взять – я их сам тебе дам. А сейчас, говорит, поедем со мной». Куда, спрашиваю. А он: «Натуру выбирать. Я в поездке свободней буду, чем в Москве. Ну, мы и поехали, прямо на следующее утро: сначала в Суздаль, потом – Ярославль, Владимир... Жили в лучших тамошних гостиницах, обедали в лучших ресторанах, и он и вправду меня учил: и актерству, и тому, как себя вести. Откуда ж я знала, девочка из коммуналки, как с ножом и вилкой управляться, каким жестом официанта к себе подзывать... И вообще, с Вадиком я чувствовала себя принцессой, которой вот-вот предстоит короноваться.

А потом мы вернулись в Москву, и Вадим привел меня снова на киностудию, на кинопробы. Я мандражила ужасно, а он мне внушал: мол, не волнуйся, все у тебя получится, и говорил, что главная роль у меня практически в кармане. Ну, я кое-как, словно в тумане, зазубренный монолог перед камерой прочитала – и Вадик отвез меня обратно на вокзал. На прощание сказал, чтобы я из-за проб не волновалась, а через недельку-другую он, как и в прошлый раз, вызовет меня на съемки телеграммой.

Мне тяжело, конечно, было из сказки обратно в повседневную жизнь возвращаться, из «Националя» да в коммуналку, да еще в роль проводницы. Это в плацкартах проводник тогда, как хотел, пассажиром помыкал, а в СВ и в советские времена приходилось перед клиентом кланяться. Меня вдобавок, словно в отместку, на мурманское направление перевели, а там в СВ известно какая публика, ездит, особенно обратные рейсы: мареманы, которые после долгого рейса домой возвращаются с мешком денег. Поэтому пьют они, безобразят и пристают ужасно.

Но я тогда зубы сцепила – потерплю, думаю, недолго мне, будущей кинозвезде, осталось железнодорожную лямку тянуть... Правда, Вадик мне не звонил – и я не выдержала, сама ему позвонила. С первого же рейса вернулась, специально на почтамт потащилась, чтобы папаша мой (царствие ему небесное!) не зудел, что я его денежки на междугородние переговоры с любовничком транжирю... Ну, и зря я, наверно, звонила... Вадик был ужасно озабоченный, сказал, что только вернулся домой со студии, что с фильмом проблемы, его даже вообще могут закрыть – слишком смелый... А ты, говорит, дорогая, меня не дергай и жди, я все равно, что бы ни случилось, что-нибудь придумаю и к себе в Москву тебя вытащу...

Так прошла еще одна неделя, потом вторая. От Вадика никаких вестей. Я ему снова позвонила – опять с междугородного телефона, что на Лиговке был. Набрала его домашний уже около двенадцати ночи – я же знала, что он поздно ложится, да и спит всегда очень мало, слишком много дел, говорил... Но в тот раз мне не понравилось, как он со мной разговаривал – как-то сквозь зубы. В трубке слышались посторонние голоса, музыка, женский смех. Я полушутя спросила: «У тебя вечеринка? Что празднуешь?» А он отрезал: «Я не давал тебе права лезть в мои личные дела!»

Я на него обиделась, конечно, но даже не думала, что тот звонок – сигнал... Я оправдывала его, говорила себе, что Вадик просто устал, что у него неприятности, у него своя собственная жизнь, и он, конечно, имеет на нее полное право. Я ни в коем случае не должна его контролировать. Однако сам он все равно мне не звонил, а я держала фасон неделю, другую... Тут меня опять на московское направление перевели: конечно, не сами собой. У нас на работе (как и на любой службе, наверное!) за здорово живешь только ухудшить твое положение могут, а вот чтобы улучшить – приходится и бегать, и кланяться... Слава богу, девчонки подсказали мне (сейчас у нас той взаимовыручки, как в советские времена, когда одна была за всех, а все – за одного, конечно, нет уже больше), к какому начальнику пойти и что ему говорить. Ну, вот и вернули меня обратно на московское направление. А когда это произошло, я почувствовала... Короче, тогда никаких тестов в аптеках не продавалось, а пока я сомневалась, пока на прием записалась, пока пришла, врачиха мне объявила: восемь недель. И спрашивает: «Ты – безмужняя, да еще профессия такая, рожать, конечно, не будешь? Направление на аборт выписывать?» А я: «Подождите пока, мне еще кое-что надо прояснить»... Врачиха улыбается: «Дай бог тебе прояснить, мальчик у тебя, наверное, красивенький будет»... Спрашиваю ее, откуда знает, а она смеется, седая такая толстуха: «Сорок лет на этой работе – вижу! Ты очень хорошенькая, а мужа у тебя нет. Значит, увлеклась, влюбилась, разумеется, в красавца... Маманя красивая, папаня – тоже, какой же еще ребенок, если не раскрасавец, получится? А что мальчик будет, я чувствую. Да и опыт, опять же: если по сильной любви, то всегда мальчики получаются...