Читать книгу "Белоснежный лайнер в другую жизнь - Анна Данилова"

Она поцеловала Бантышева в щеку и убежала.

«Вот и хорошо», – подумал он, чувствуя, как его охватывает приятный будоражащий озноб. Он вернулся в комнату и вдруг – в который уже раз – осознал, что Исабель-то в квартире нет, что она покинула его, причем давно. Ее звонки не в счет. Исабель не было, зато где-то совсем рядом жила и дышала Лиля. Он взглянул на часы – пора? В предвкушении встречи он даже сделал несколько танцевальных па. Музыка звучала внутри него и заполняла его чувством, очень похожим на счастье. Он надел джемпер, взял из буфета бутылку вина, коробку с шоколадным печеньем и пошел к Лиле. Права была Исабель, вдруг подумал он, оказавшись на холодной лестничной клетке и услышав доносящиеся из-за соседней квартиры голоса ссорящихся супругов Докучаевых, мы купим не только эту «нехорошую» квартиру, но и Лилину, все объединим, сломаем перегородки… Сердце его радостно забилось, когда он нажал на кнопку звонка. Лиля открыла дверь тотчас же, словно стояла за дверью и ждала его. Из теплой квартиры хлынул аромат запеченного мяса и духов: Лиля, с розовым от смущения лицом, ждала, когда он переступит через порог, чтобы дать себя поцеловать.

– Знаешь, – сказал он на гребне удивительно устойчивого и ясного чувства, охватившего его при виде этой очаровательной молодой женщины, – ты никогда не думай, что я хожу к тебе из-за тоски по Ирине или по другой, унизительной для женщины, причине… Не думай так. И про то, что я ничего не знаю о вас с Желтухиным, тоже не думай… Вернее, я знаю, что он ходил к тебе и просил тебя выйти за него замуж… Но все это было в прошлом. Он, Борис, – одинокий человек, но он продолжает любить Ирину. А я полюбил тебя. Всем сердцем. И я хочу жить с тобой. Вот, собственно, и все. А Катя – она уже взрослая девочка, и она, я думаю, все поймет…

– Входи, Сережа, замерзнешь… – Лиля взяла его за руку и втянула в квартиру, закрыла за ним дверь. – Я не одна…

9. Дубровник. Октябрь 2005 г. Рита Пирс

– Я пригласила в гости одну русскую даму, – сказала Рита, обращаясь к Оливеру, бледному худощавому мужчине, дремлющему в плетеном кресле под большим полотняным зонтом. За пышной зеленью небольшого садика, за патио, на котором стоял накрытый столик, кресла и кадки с растениями, открывался чудесный вид на море. – Ее зовут Ольга Михайловна. Она уже была у нас летом… Такая приятная дама, вся в золоте…

– Да-да, я помню… Хорошо. Я рад, что ты здесь не скучаешь, что время от времени приглашаешь к нам русских. Ты же знаешь, как я отношусь к русским.

– Ты хорошо относишься прежде всего ко мне, не заблуждайся. – Рита ласково потрепала Оливера по щеке. – Знаешь, мне нравится здесь все больше и больше… Такая тишина, благодать…

– Тебе нравилось бы здесь еще больше, если бы ты не изводила себя домашней работой. Я предупреждал тебя, что дом – это не апартаменты, здесь много работы, причем не только в доме, но и в саду… Но я поражаюсь твоей работоспособности, и меня приводит в умиление это твое рвение навести во всем порядок… Вот только непонятно, зачем ты отпустила Хлою…

– Но дом и был в полном порядке, не запущенный, мне не трудно пылесосить, протирать пыль, готовить и мыть посуду. Это обычная женская работа.

– А кто чистил грядки с перцем? Скажи, зачем тебе было выращивать перцы? Я же привожу тебе все продукты, овощи, фрукты на машине… Еще ты сегодня мыла лестницу, чистила мраморный умывальник в саду… Почему ты не хочешь вернуть Хлою? Разве она плохо мыла полы или прибиралась? Она хорошая, чистоплотная женщина, которая прекрасно справлялась со своими обязанностями…

– Оливер… Я только здесь, в Дубровнике, мою полы, ты же знаешь…

– Ты нервничаешь, я вижу, ты готова делать все, что угодно, только бы не киснуть… Но что на этот раз? Ты же знаешь, я готов сделать все, что угодно, лишь бы ты была счастлива. Понимаю, это звучит несколько… Возможно, я косноязычен, но я действительно не понимаю, чем ты можешь быть огорчена на этот раз? В прошлый раз ты расстроилась из-за болезни Питера, это я виноват, что не проконтролировал его, и он просто переутомился, сидя за компьютером… Но что на этот раз? Я же вижу, что ты чем-то расстроена… Ты молчишь, почти не улыбаешься… Вот только сейчас немного оживилась, я так думаю, это из-за предстоящей встречи с твоей русской знакомой…

Оливер встал и обнял Риту.

– Одно твое слово, Рита, и пусть хоть все твои русские друзья придут к нам на ужин, я не против… Мы даже можем пригласить местных музыкантов…

Солнце блеснуло в светлых волосах Оливера, и Рита испытала почти физическое чувство благодарности к этому мужчине, ей захотелось взять его крепко за руку и сжать, до боли, чтобы он понял, как важно ей это прикосновение и просто присутствие его рядом с ней. Да, когда-то они договорились, что ее жизнь принадлежит теперь только ему и что ей никто больше не нужен, что встреча с ним означает новый виток ее жизни, и все, что было с ней до этого момента, не имеет никакого значения. И этот договор она подписала бы кровью, тем более что она сама была инициатором, она хотела этого… Но они также договаривались и о том, чтобы между ними не было никакой лжи. А потому она должна, обязана рассказать ему о том, что произошло и что так мучает ее… Тем более что речь идет не о ней, а о другом человеке, которому сейчас очень трудно.

– Ты скучаешь? – Оливер обнял ладонями ее лицо, поднял его и поцеловал в плотно сомкнутые губы Риты. – Ты же знаешь, я для тебя сделаю все…

– Понимаешь, я не хотела тебя тревожить, да и себе внушала мысль о том, что все, что осталось в России, в моей жизни не имеет места… Да и к сестре своей я не была привязана… Но она умерла, Оливер, не так давно… Вернее, уже давно, в июне. Я хотела тебе рассказать, но подумала, что это нарушило бы наш уговор… Ведь для меня России не существует. Есть только ты и я и то место, где мы живем. Лондон ли, Дубровник. Я знаю, что ты хотел купить дом в Италии…

– Чтобы прочувствовать страну, недостаточно быть там туристом… – прошептал он ей уже знакомую фразу на ухо, и Рита уже пожалела, что начала этот разговор о сестре. – Но почему ты сказала мне об этом только сейчас?

– Уговор дороже денег… Я не хотела думать об этом, тем более что Ирину все равно не вернешь…

– Твою сестру звали Ирина?

– Ирина Бантышева. Она умерла очень нелепой смертью, когда ее муж и дочь отдыхали в Крыму. От воспаления аппендицита. Я не слишком разбираюсь в болезнях, но примерно представляю себе, что с ней произошло… Был приступ, дома никого не оказалось, возможно, она испытала сильную боль и потеряла сознание… Гнойный перитонит, вот, вспомнила, как это называется. Гной разлился в животе, и она умерла… Это произошло в начале июня… Ее труп пролежал в душной квартире три дня, прежде чем его обнаружил один знакомый…

– И когда ты узнала об этом? Да и вообще, я в первый раз слышу, что у тебя была сестра… Родная?

– Нет, двоюродная, но единственная. У меня не было больше ни братьев, ни сестер.

– Почему ты не сказала мне, мы бы поехали на похороны…