Читать книгу "Арабские сны - Ирина Лакина"

Она как-то жалобно выдохнула, затем вышла в коридор, оставив меня в недоумении.

— Сидела бы ты лучше да ступни госпоже массировала, джарийе! — прошипела мне высокая шатенка, которая искусно трясла задницей под ритмы томбака. Последнее слово она произнесла так, словно выплюнула муху, случайно залетевшую ей в рот — с отвращением и нервной дрожью. Казалось, ее вот-вот вырвет от одного только моего вида.

Остальные презрительно прищурили глаза и тихонько засмеялись, перешептываясь между собой.

— Что за веселье? Или вам кто шербет преподнес? Ишь, устроили тут балаган! — рявкнула неожиданно появившаяся в дверях калфа, в руках у которой я увидела что-то вроде отреза ткани. — На вот, переодевайся. Да пошустрее. Масуд-ага уже пришел за вами. — Она протянула мне аккуратно сложенный сверток материи.

Я забилась в дальний угол комнаты и, зажмурившись от стыда, быстро скинула с себя одежду. Увы, но о белье в нашем понимании здесь ничего еще не знали, так что я предстала перед своими соперницами обнаженной, ибо хлопковые панталоны тоже пришлось снять, чтоб из-под «концертного костюма» не выступали.

Зейнаб-калфа принесла для меня шелковые шаровары нежного мятного цвета и золотистый атласный топ с шифоновыми рукавами, украшенными яркими шелковыми лентами сиреневого цвета.

На обеих штанинах моих шаровар зияли огромные прорези — от бедра до щиколотки, подвязанные тонкими тесемочками.

— Ну все! Хватит уже прихорашиваться! — Масуд-ага подошел ко мне и начал легонько подталкивать в спину к выходу. — Идите быстрее, вас еще причесать да накрасить нужно!

Нас завели в какую-то кладовку, где в ряд стояли несколько зеркал и мягких пуфов. На многочисленных полках были разложены баночки, мензурки, кисточки из конского хвоста, тонкие лучины с обгоревшими острыми концами, а у стены располагался сундук коричневого дерева с открытой крышкой. Я посмотрела на его содержимое и ахнула — заколки, броши, ожерелья, браслеты, диадемы и ободки, — все это переливалось в свете факелов, ослепляя и завораживая.

Меня усадили на один из пуфов, и юркая девушка в длинном халате из зеленой тафты, с черной тюбетейкой на голове, говорившей о ее принадлежности к прислуге, принялась разукрашивать меня, как новогоднюю елку.

Она растерла в руках маленький кусочек воска и начала тщательно причесывать мои вьющиеся локоны металлическим гребнем, приглаживая выбивающиеся из прядей волоски второй рукой. В результате через десять минут моя непослушная шевелюра была уложена, как в лучших салонах родного Краснодара.

Девушка подвела мне глаза обгоревшей лучиной, в рот положила кусочек отварной свеклы и приказала пожевать и смочить соком губы.

В завершение мне на голову надели диадему в форме извивающейся змеи с агатами и жемчугом. Один из камней, словно капля крови, свисал мне на лоб, делая меня похожей на индийскую принцессу.

Я смотрела на себя в зеркало и не могла сдержать улыбки — вид был просто потрясающий. Кроваво-алые губы прекрасно сочетались с красными агатами на голове, а подведенные угольными стрелками глаза стали ярче и выразительнее.

Я поправила рукой золотистый локон на плече и, довольная собой, встала с пуфа.

Через несколько минут приготовления закончили и остальные девушки, которые теперь смотрели на меня с опаской.

— Ну же, скорее! Нельзя заставлять падишаха ждать, — заторопился евнух, зазывая нас из коридора.

Мы прошли гуськом по нескольким узким коридорам, затем по широкому двору под открытым небом, в центре которого стояла мраморная чаша с цветами, и в итоге замерли перед широкой деревянной дверью. Вход в зал, из которого лились страстные звуки музыки и задорный мужской и женский смех, охраняли два телохранителя в красных кафтанах, а рядом с ними стоял высокий и важный мужчина с красным тюрбаном на голове, по центру которого красовалось павлинье перо.

«Так вот ты какой, Первиз-бей», — подумала я, рассматривая Леркину любовь с головы до ног. Мужчина и впрямь был хорош собой, но вот от его орлиного взгляда бросало в дрожь. Не знаю, что там увидела Лерка, а мне стало по-настоящему страшно.

Он посмотрел на меня, а затем слегка приподнял в улыбке уголки рта.

— Хорошо, что вы не бунтуете, — сказал он мне, намекая на деликатные обстоятельства нашей встречи.

Этот знатный красавец наверняка знал что-то важное и про Ахмеда, и про масляную стену, можно было не сомневаться. Надо только выбрать время да расспросить его обо всем. Но без Лерки тут я точно сама не справлюсь. Просто так Первиз-бей ничего не выложит — крепкий орешек. Тут или напоить, или в постель затащить. Напоить не выйдет, так как нельзя ему, а вот на Леркину удочку может и клюнет.

— А у нас есть выбор, господин? — ответила ему я, присев в реверансе.

— Нет, — отрезал глава шахской охраны и открыл перед нами двери.

Громкая музыка вырвалась наружу, оглушив меня, словно резкий порыв ветра. Я увидела перед собой большой зал с высокими балочными потолками и каменным балконом, опоясывающим комнату, на полу лежал огромный ковер с изображением льва, за спиной которого восходит солнце. Напротив входа стоял позолоченный (а может, и золотой) шахский трон, на котором в легкой белой рубахе нараспашку и черных штанах свободного кроя восседал сам падишах Джахан Великолепный. Сквозь ворот его рубахи наружу выбивалась густая мужская растительность, а под тонкой тканью вырисовывались сильные мускулистые плечи.

С правой от него стороны на мягких подушках сидели две женщины. Первая — еще довольно молодая, статная, с высокой короной на голове, которую венчал сапфир размером с перепелиное яйцо. Наряд этой особы поражал воображение. Ее все еще великолепную фигуру подчеркивало муслиновое платье ярко-синего цвета, вышитое золотыми нитками и украшенное по краям драгоценными камнями и жемчугом. Ее руки утопали в перстнях и браслетах, а на шее висело роскошное золотое колье с изумрудами.

«Вот уже где настоящая новогодняя елка — так это здесь, — подумала я. — Наверное, это и есть валиде».

Вторая — красивая темноволосая девушка, возможно, младше меня на пару лет. Ее горделивая осанка выдавала королевское происхождение, но лицо было открытым и светлым. Одета она была куда скромнее своей расфуфыренной соседки — в атласное платье зеленого цвета с золотой парчовой вставкой на груди. На ее голове красовалась подвеска из серебряной цепочки и маленького аметиста, который свисал на лоб. Кем она доводилась повелителю, я не знала.

На балконе располагались музыканты с сантурами, томбаками и бубнами, а внизу несколько девушек постоянно подносили царским особам подносы с напитками, фруктами и восточными сладостями.

— Заходите, чего встали? — шикнул на нас Масуд-ага, вновь подталкивая меня вперед.

Я сделала первый робкий шаг внутрь и совершенно случайно наступила ногой на развязавшуюся тесемку от шаровар. Через секунду я уже летела носом на пол, проклиная судьбу-злодейку и портниху, которая придумала эти завязки.