Читать книгу "Наперsники синея - Макс Фрай"

К

Как всегда

Когда самолет поднимается над облаками, женщина на соседнем сидении тихо-тихо говорит сыну: «Видишь, нет здесь никакого Бога, не бойся». И я, конечно, сразу понимаю, что как раз очень даже есть. И ржет надо мной вот прямо сейчас (как всегда).

Как горит огонь и работают другие

Больше всего на свете я люблю быть свидетелем подъема духа в человеке. И совершенно неважно, с какого уровня стартовал этот прекрасный процесс, лишь бы стартовал.

И больше всего на свете я ненавижу все, препятствующее этому процессу. То есть, получается, вообще почти все!

Таков мой артистический темперамент, спасибо за внимание.

Как у нас дела

Катя Х. спрашивает: «Как вы живете?» – и я пишу ей, как в другую Вселенную, то есть, не о себе, а обо всем мире сразу: «Мне давеча в комментариях рассказали, что у нас закончилась Кали-юга. Есть и другие версии, но эта мне нравится больше всех, значит, она – правда».

Замечательно, что комментарий про окончание Кали-юги мне написали не где-нибудь, а под сообщением о выходе моей новой книжки. В которой рассказывается (помимо многого прочего) о том, как зажил Мир после окончания собственной мини-кали-юги. В очень облегченной версии, но все-таки.

В виде исключения даже процитирую:

В Ехо почти не стало так называемых «преступлений дурного настроения»: побоищ с увечьями, поджогов, погромов, роковых проклятий и импульсивных убийств. Из мести или корысти все еще иногда убивают, но просто под горячую руку – уже практически нет. Не то чтобы все внезапно заделались законопослушными гражданами: воруют, жульничают и шантажируют примерно как раньше. Зато по пьяному делу даже портовые нищие и университетские профессора особо не дерутся. Внезапно разрешенную магию применяют к месту и не к месту, но я, знаешь, даже не припомню, когда у нас в последний раз кто-нибудь превращал своего врага в маловразумительную пакость или хотя бы насылал на ненавистного соседа многолетний понос. И при этом ты совершенно прав, все больше народу пляшет на улицах – просто так, внезапно, от избытка хорошего настроения. Не раз видел, что взрослые гоняются друг за другом, как дети, повара высовываются из окон, чтобы угостить печеньем первого попавшегося незнакомца, а мои соседи, левобережные богачи, устраивают в своих роскошных садах пикники для всех желающих, о чем заранее объявляют в газетах.

Когда заходит речь об окончании Кали-юги, я примерно так все себе и представляю. Меняются (по крайней мере, поначалу) не внешние обстоятельства, а сознание. Постепенно становится все больше людей, для которых желание мучить других больше не норма. А желание делиться избытком – напротив, становится нормой.

Это только кажется не очень важным, а на самом деле – основа основ.

Жизнь (в любой реальности) – это магия, хотим мы того или нет. Просто не такая магия, о которой мы знаем из сказок, а совсем другая. Сложная, непонятная, часто (в нашем случае, так точно) очень медленная. Незаметная глазу и обычно недоказуемая, отчего становится вопросом веры. Да еще и вопросом выбора веры, и вопросом удержания внимания на вере – вопреки не только фактам, но и отчаянным воплям интерпретирующего их ума.

Нынешние текущие события в мире, на первый взгляд, совершенно не похожи на конец Кали-юги. Будем честны, они гораздо больше похожи на ее начало.

Штука, конечно, в том, что прошлое никогда не уходит без сопротивления. Особенно после того, как уже стало прошлым. Сопротивляться оно может яростно. Может даже утащить с собой в пропасть наступившее будущее, то есть нас всех. Но это не отменяет того простого факта, что мы уже есть. Точнее, что есть – только мы. А все остальное – морок. Страшный, смертельно опасный, но не имеющий никакого смысла. Не имеющий бессмертной составляющей. И ни малейшего шанса на продолжение.

Что-то вроде бесов, которые, по заверениям моих религиозных знакомых, толпами лезут на святых, уединившихся в пустыне для окончательного просветления. И приход их, по словам специалистов, означает правильное течение процесса.

Единственное, что могут сделать живые и подлинные, заранее сбывшиеся на страшной границе двух эпох люди будущего вот прямо сейчас – не испытывать ни страха, ни ненависти, ни даже желания наказать зло. Причем не ради торжества собственной просветленности, а потому что зло питается страхом, ненавистью и прочими проявлениями внимания. И подход «нехай подавится» тут не катит. Оно не подавится, оно налопается и проживет дольше, вот и все.

Что мы действительно можем сделать – знать, что этих бесов на самом деле нет. Знать – вопреки фактам, которые кажутся более чем убедительными. Знать – вопреки собственной (слишком) человеческой природе, которая хочет спрятаться, пряник и убить врага. Это очень непростое волевое усилие, но если что сейчас и сработает, так только оно.

Я отдаю себе отчет, что понять меня довольно непросто. Но тут ничего не поделаешь. Надо понимать. Оно того стоит.

Как-то мало в этом году было гроз, —

говорю я. – Да почти вовсе не было, обленились они там, на небесах.

И ровно в этот момент (вот прямо сейчас, еще продолжается) раздается страшный небесный грохот, потом еще и еще, и в ночном небе один за другим расцветают поразительной мощи и яркости фейерверки.

Красиво отмазались.

Кипарисы

Катались на водном велосипеде в Тракае, нарочно приехали туда попозже, ближе к закату. В какой-то момент перестали крутить педали, дрейфовали, смотрели по сторонам. И тогда тополя на дальнем берегу стали кипарисами, пресные воды озера Гальве – солеными водами Средиземного моря, а кем стали мы, понятия не имею. Скорее всего, никем.

Ключ от города

История возникновения города или миф о возникновении города (миф, хотим мы того или нет, концентрат истории; сколько ни разбавляй его фактами, миф все равно останется в основе конечного состава) – так вот, миф о возникновении города дает отличную подсказку: где мы оказались, и как здесь себя вести, если хотим быть не обузой, а необходимой деталью.

Миф о возникновении Вильнюса (княжий сон о железном волке, интерпретация жреца, инициировавшая строительство города) наглядно показывает, что в фундаменте нашего города лежит результативная коммуникация – человека с иной реальностью и человека с человеком, причем в результате последней воплощается и овеществляется первая.

Иными словами, Вильнюс – счастливый итог практической реализации высшей октавы дружбы – объединения усилий, приводящего к наглядному изменению мира.

…И вот нам ключ от города. Бери и пользуйся, кто не совсем уж дурак. На день ли ты сюда приехал, на год ли, на вечность ли.